— Юра, это обман и предательство. Ты предал меня, а сейчас пытаешь предать и ее. К тому же, если бы ты меня действительно любил, то тебе было бы все равно, что там станет с твоей драгоценной карьерой.

— Да причем тут карьера? Вбила себе что-то в голову и слушать ничего не желаешь. Не сделал бы мне ничего дядя Мирослав, несмотря на все намеки. Просто не меня, так другого приставили бы к Снеже. И манипулировали бы как хотели. Между прочим, ей тяжелее, чем нам, на нее столько всего свалилось.

— Отговорки. Ее есть, кому поддержать.

— Тряпка или прихвостень Мирослава? — не выдержал Юра. Ого, как он Богдана и Олега не любит. — Шикарно, нечего сказать. Ладно, если тебе на нее плевать, давай я сейчас все брошу и вернусь?

— Не смей! — резко оборвала его девушка, нарушая звоном своего голоса таинственный полушепот, витавший в коридорах замка. — Я уже не вернусь к тебе. Ты уже один раз предал. Ты не нужен мне.

— Ария…

— Уходи, — коротко бросила она, сама оставаясь на месте.

И он пошел, правда, не к себе, а почему-то в мою сторону. Я от испуга вжалась в стену, как только могла. И только перестав слышать его шаги, я ослабила контроль и безвольно сползла вниз по стене. Я задыхалась оттого, что мой плач никто не должен услышать. Ария там, за поворотом, кажется, тоже сделала пару шагов. Шуршание ткани о камень стены. И у нее нет сил.

— Ты ведь знаешь, что я все слышала? — спросила я, когда отвлекла себя какой-то левой мыслью, тем самым заставив голос не дрожать.

— И ума не приложу, что теперь с этим делать, — вздохнула она из-за угла.

— Ария, я…

— Оставь его себе, — коротко и отрывисто сказала завхоз. — Ты думаешь, я приму его после предательства? К черту Мирослава. Да, именно туда он и мог его послать. И знаешь что самое противное? То, что он бы ничего ему не сделал. Выплыви эта история на поверхность, Валерия Анатольевна камня на камне бы здесь не оставила. И не только она. Вот только он этого не понял. А может и правду захотел тебе помочь, уж не знаю только как. Знаешь, я, конечно, не могу тебя просить быть с ним, если ты не хочешь. Но что-то подсказывает мне, что все же ты не откажешься.

— Ария…

— Не говори ничего утешительного, хорошо? От этого очень тошно.

— Прости меня?

— Ты здесь не при чем, — она усмехнулась, хотя, казалось, нечему. — Во всяком случае, просто позаботься о нем. Я надеюсь, он будет счастлив. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула я, хотя знала, что она меня не видит.

— Знаешь, мне сейчас совсем не хочется в комнату возвращаться, — начала она зачем-то говорить на такие глупые, но в тоже время нужные сейчас темы. — Там Рэм, а я так хочу побыть одна.

— Хочешь, он сегодня переночует у меня? — предложила я, хотя и боялась реакции.

— Это было бы здорово, — без особых эмоций ответила завхоз. — Пожалуйста, если тебе не трудно.

Я встала, опираясь на стену, пусть прекрасно стояла на ногах и так. Ария вышла за мной и, отставая на шаг, пошла следом. Рэм воспринял двух его молчаливых и убитых нянек с радостной улыбкой, ничуть не смущаясь нашим настроением. Ария отдала его мне, я приняла на руки. Мы ни разу не посмотрели друг другу в глаза.

В комнате Игорь встретил меня фразой:

— Ты опять его сюда притащила! А я думаю, зачем ты поперлась из комнаты на ночь глядя.

Я ничего не сказала, только молча села на кровать. Дракон устроился напротив протягивая мне свои стиснутые кулачки.

— У, — сказал он и разжал лапки, откуда сразу же упало на пол несколько неаккуратно оторванных маленьких листочков бумаги.

Я подобрала их, видя знакомый подчерк. Потом, чмокнув дракона в щечку, забрала у него все, бережно складывая на столе. Рэм залез на стул, стоящий рядом, пока я словно мозаику собирала единый текст. Дракончик смотрел за мной очень внимательно и не дышал, а я пыталась воссоздать стих, пока не вчитываясь в строчки. Сложила, глубоко вздохнула, начала читать:

«Тебе кажется это легко

Заслужить мировую любовь.

Я прошу, не смотри на него!

Ты такая, какой ты живешь.

Они любят тебя потому,

Что все в мире любят детей.

Не смотри на него, я прошу

Оставайся навеки моей!

Все считают, что ты идеал.

Я завидую. Это смешно.

Попроси его, чтобы сказал,

Что одна я навек для него.

Ты не хочешь меня отпускать,

Да и я уходить не хочу.

Мы должны половинками стать,

Только я не должна никому.

Открываешь тумана глаза.

Только я знаю их глубину.

Ты не сможешь ему все сказать.

Не достанься же ты никому!

Ты жалеешь меня — не жалей!

Я желаю тебе только зла,

Я уже разлюбила детей,

Я хочу убивать идеал!

Только люди тебя защитят,

Первым встанет он на пути.

Надо свой идеал убивать,

Чтоб отсюда спокойно уйти».

Слезы брызнули тут же, но я взяла себя в руки и, перемешав кусочки снова, аккуратной стопочкой сложила в одну из шкатулок, которую мне подарили на новый год. Дошла до кровати. Рэм все это время старался быть рядом со мной. Упала. Он залез ко мне под одеяло и обнял. Я прижала его к себе и, наконец-то, в голос разрыдалась, понимая, что во всех бедах виновата только я. И с какой-то тоской осознала, что из-за моей глупой прихоти я не смогу от всего отказаться и сделать счастливыми дорогих мне людей. Ревела с каждой минутой еще больше, пока не устала и не забылась в растерянном тревожном сне.

Утро казалось странно безжизненным, даже не смотря на то, что сегодня я вела у своего любимого факультета. За окном в сером небе не было абсолютно ничего. Даже звуки за окном и те куда-то подевались. За Рэмом Ария зашла еще раньше, чем мы с драконом проснулись, так что теперь я осталась наедине со своими мыслями. Конечно, я отвела лекцию, следила за ходом семинара, но как будто находилась далеко отсюда.

Юра зашел ко мне после второй пары, запыхавшийся и взъерошенный. Мое сердце сразу забилось чаще, а потом болезненно сжалось от вчерашних воспоминаний.

— Я только сейчас узнал, что ты, наконец, вернулась, — сказал он, подходя ко мне. — Почему ты не зашла ко мне вчера?

— Прости, я, — я все слышала, — вчера очень устала, поэтому сразу пошла к себе.

— Не страшно, — улыбнулся он и обнял меня. Я хотела отойти от него. Но только ближе прижалась, пытаясь спрятаться от всего остального мира. — Я все понимаю. Ты скучала по мне?

— Да, — особенно вчера, когда плакала в обнимку с драконом. — Юра, мне, — надоело все это, ведь это обман, так неправильно, — очень хорошо с тобой. Я, — хочу бросить тебя, потому что не могу так, — люблю тебя. А ты? — не хочешь мне сказать правду, наконец?

— Я тебя тоже, — он улыбнулся, приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал, отнимая у меня последний воздух, который еще остался в легких.

Я целовала, утопая в этом слиянии, и одновременно искала что-то, чего никак не могла найти. Конечно, я сейчас намного красивее, чем та маленькая девочка, которую он знал. Меня было приятно целовать, но что-то мешало. Я очень надеялась, что это все игра моего воображения, которое до этого ни о чем не задумывалось из-за незнания. Зачем-то я сравнивала его с моим первым поцелуем. Таким случайным и глупым на полянке эльфов. Но, тем не менее, он был настоящий. А здесь я сейчас чувствовала подделку. Возможно это просто правда жжет меня изнутри.

— Я волновался за тебя.

Я посмотрела ему прямо в глаза, а потом снова прижалась к нему, насколько смогла.

— Не стоило

Тебе бы было так лучше и намного проще. Я только мешаю вам.

Он погладил меня по голове, словно маленького ребенка. Наверное, такой я и была в его глазах.

— У тебя сейчас пара? — начала я разговор на неподходящую тему.

— Да, я сегодня до последней, — кивнул он. — Я зайду к тебе после ужина?

Я кивнула, а должна была сказать, что он должен идти не ко мне, а к Арии. Или, если она не примет, то к черту. Но не смогла. Как не смогла сама разорвать связь наших рук, пока расстояние не стало слишком большим. Он ушел, а я осталась стоять в кабинете у окна, за которым был спокойный призрачный день. Меня сейчас мало волновало то, что все это видели студенты.