Он улыбался, и его улыбка светила для меня лучше солнца, подаренного Рейхарду.

— Ты ведь теперь будешь со мной, правда? — спросила я, дракон в ответ только радостно угукнул и протянул мне исподтишка записку, спрятанную в правой лапке.

Развернув ее, я увидела знакомый подчерк, на этот раз написавший всего две строчки: «Мне тоже чужого не надо. Да и где я его буду прятать у Юры на квартире? Еще увидимся, твоя сестренка».

Я улыбнулась и прямо в руке сожгла бумажку, чтобы до нее никто не добрался. Рэм радостно крикнул что-то невразумительное и стал внимательно разглядывать мою руку, в которой только что пылал огонь.

— Это дракон? — первой подала голос Анжела, как всегда не в силах сдержать любопытство.

— Да, самый настоящий, — подтвердила я, прижимая его к себе.

— Но драконы же, — начал было Василий, глядя на меня почти испуганными глазами.

— Ну, я же принцесса, — усмехнулась я, понимая, что им никогда не узнать наших секретов. Я никому их не отдам! — Кстати, надо его здесь устроить! — спохватилась я, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь из прислуги. — И накормить. Рэм, солнышко, давай ты пока посидишь у дяди Олега на ручках? А я для тебя все приготовлю, да, миленький?

Олег неуверенно принял из моих рук подозрительного дракона. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом дракон ткнул оборотню пальцем в нос. Олег состроил недовольную рожу, а дракон радостно рассмеялся. Смягчился и барон, в ответ тоже ткнув дракону в нос. Дальше они смеялись вместе, а я пошла поднимать всех слуг на уши, чтобы у моего обожаемого дракончика было все, о чем только можно мечтать.

Дворец, несмотря на утренний час, оживился из-за подселения ко мне одной наглой рыжей морды. Покормить дракончика яблоками вообще стало всеобщим аттракционом. У Мирослава, графа Василия, Эдика, Разумовского и Анжелы он отказывался брать еду под любым видом. Зато с удовольствием ел с рук у Ядвиги, Вэл, Альбины, пробегающих мимо Богдана, Алисы, Витьки и Олега, на руках которого он пристроился как дома.

Когда дракона накормили, а в моей комнате установили подстилку для него, напоминавшую большую кроватку для кошек, Мирослав все же смог вытащить меня на балкон, где уже все подготовили к церемонии. Рэм встал внизу, разглядывая действо через просветы в перилах.

Людей собралось столько, что я не смогла охватить взглядом. Все в ожидании стояли внизу, или высовывались из окон, чтобы посмотреть на коронацию. Вместе со мной на балконе был только Мирослав, бабушка, принцы Лайори, Олег, которого Рэм притащил сюда за руку, и сам маленький дракон, который снова подарил мне радость.

— Друзья мои! — начал Мирослав, хотя и не многие одобряли его присутствие здесь. — Мы собрались сегодня для того, чтобы наречь нашей королевой последнюю из древнего рода правителей середины миров — принцессу Миранду. Пусть правит она справедливо!

Тонкий обруч, увенчанный старыми письменами, лег мне на голову во второй раз. Уже официально и надолго. Я распрямила чуть опущенную голову, гордо глядя на собравшихся. Бабушка, стоящая позади меня, смахнула слезу, Эрик заметил, что мне идет. В толпе раздались неуверенные крики про мое здоровье.

Я не знала, что делать дальше и как вести себя. Но Рэм не дал мне даже секунды подумать. Наглый дракон вспорхнул, показывая мне что уже научился летать, пусть и не так хорошо, как у взрослые сородичей, и, перескакивая через балкон, полетел вниз, заставляя народ изумленно замереть.

— Эй! — крикнула я, переставая соображать, что я делаю и где сейчас нахожусь.

Я перескочила через ограждение, пробежала несколько шагов по клумбе, специально высаженной в честь меня орнаментом из красных и белых тюльпанов, но, так и не догнав дракона, прыгнула вслед за ним, придерживая себя левитацией. Он подал мне лапы, как будто бы помогая спуститься. Как только мы коснулись земли, я присела перед ним на корточки и строго сказала, не обращая внимания на всех, кто наблюдал за мной.

— Ты понимаешь, как ты себя ведешь? Я же волнуюсь за тебя!

— У! — радостно кивнул дракон, держа меня за руку.

— Нет, ты безнадежен, — покачала я головой, понимая, что даже злиться на него не могу.

Из толпы неуверенно выступила девочка, неизвестно как оказавшаяся в первом ряду без родителей.

— А можно, его погладить? — спросила она.

К ней тут же бросились солдаты, пытаясь забрать неучтивого ребенка, но я опередила их, громко сказав:

— Конечно! Он, вроде, пока еще не кусается.

Она сделала несколько шагов к нам, неуверенно прикоснулась к рыжему дракону, тут же засиявшему довольной мордой. Я осмотрела толпу, в которой стояли дети и даже некоторые уже вполне взрослые ребята.

— Подходите! — кивнула я сразу всем.

Ребята тут же потянулись к нам, просто затискивая дракона до блаженства. Рэм был счастлив, я спокойна, дети в восторге. В толпе воцарилось оживление. Я услышала голос Киры, которая тоже находилась среди зрителей:

— Королева, пойдемте с нами на праздник!

Радостно засмеявшись, я поднялась с колен, приглашая всех детей со мной. Довольный Рэм полетел рядом, напоминая воздушного змея или королевское знамя. Правда, периодически он наглел и опускался ниже, чтобы его погладили или накормили. Но снова взлетал наверх, требуя, чтобы я непременно обратила на него свое королевское внимание.

Где-то вдалеке, я услышала дьявольский смех Вэл, видимо, обращенный к Мирославу:

— Она вас уделала!

Улыбаясь собственным мыслям, вместе с ребятами, которые буквально не отходили от меня и дракона ни на шаг, я стала танцевать в хороводе и даже петь песни, которые знала, вместе со всеми. Праздник затягивал, погружая в свои бешеные ритмы и заставляя смеяться без устали. То и дело я слышала крики:

— Да здравствует королева! Да будет благословенна королева Миранда!

И улыбалась еще шире, вливаясь в людской хоровод.

Отвлеклась я только один раз, когда увидела у фонтана Степу напропалую кадрившего красивую девушку. Выпорхнув из толпы, я с хитрой улыбкой подошла к нему, ехидно заметив так, чтобы девушка слышала:

— Степан, кому это вы опять лапшу на уши вешаете?

Девушка пренебрежительно посмотрела на него, поклонилась мне и, пока он не успел ничего сказать, скрылась в разномастной толпе, согретой солнцем.

— Королева, — вздохнул он, поворачиваясь ко мне с несчастным видом, — что у тебя за дурная привычка портить мне личную жизнь?

— Ну, мне просто захотелось молодость вспомнить, — улыбнулась я, присаживаясь на бортик фонтана, чаша которого напоминала лепестки цветка.

— Хулиганка, — покачал он головой, присаживаясь рядом и протягивая мне стаканчик с мороженным ярко-оранжевого цвета. — Будешь или мне идти на поиски копченой колбасы?

— Буду, — кивнула я, улыбаясь.

— Ну и как тебе на месте королевы? Я смотрю, уже где-то дракона себе отхватила.

— Это давняя история. А вообще очень хорошо, только слегка грустно. Немножко одиноко. Все-таки почти все по парочкам.

— Вот поэтому ты мою личную жизнь портишь? За компанию, — ехидно уточнил Степа, откусывая сразу полстаканчика мороженного. — А, между прочим, ты сама виновата.

— Ты о том, что я его отпустила? — спросила я тихо, но Степа на этот раз глухим не прикинулся, а ответил:

— Нет, я не про это. Юру возле себя держать было полнейшим идиотизмом. Я про то, что барон Волков по тебе уже полгода, если не больше, сохнет, а ты, как не самая умная женщина, этого не замечаешь. Хотя, между прочим, о том, что у вас роман давно поговаривают!

— Наверное, ты прав, — кивнула я, находя взглядом в толпе Олега.

Он стоял неподалеку от Рэма, наблюдая за ним и краем глаза посматривая на меня. Задумчиво я откусила мороженное, чувствуя нежный апельсиновый вкус. И ведь правда, я сама виновата. Проглотила, облизала губы, задумчиво откусила снова. Я даже злиться сейчас ни на кого не могу. Я отпустила любовь, потому что она не принадлежала мне. Но было ли это любовью?

Сколько я помню себя в волшебном мире, Олег всегда находился рядом, не позволяя мне рисковать собой. И мне хорошо с ним, так легко и свободно, что хочется летать. Я слепо могу доверить ему свою жизнь, не боясь, что что-то случится. Сейчас казалось таким глупым то, что этого человека в один момент может не оказаться рядом, потому что у него другая женщина. Я ведь действительно готова провести с ним всю жизнь. Наверное, это тоже своеобразная любовь? Или даже нечто большее.