— Мы можем сказать ему, что она лжет.

— Мы только поставим под угрозу его жизнь. Нет, мне нужно доказать причастность Декстер без того, чтобы он понял, чего мы добиваемся. А это будет нелегко.

— Ну, и как вы собираетесь это сделать?

— Отправившись на вечеринку по случаю его ухода на пенсию.

— Вы шутите?

— Нет, потому что там будет кое-кто, кто любит его даже больше, чем свою страну. И она, возможно, будет не прочь поговорить со мной. Я вам позвоню.

Джексон повесил трубку.

Когда Ник Гутенбург, заместитель директора ЦРУ, вошел в гостиную дома Фицджералдов, первым, кого он увидел, был Крис Джексон, беседовавший с Джоан Беннет. Не рассказывает ли он ей, на кого он работал в Боготе? Гутенбург был бы рад подслушать их разговор, но прежде всего он должен был поздороваться с хозяином и хозяйкой.

— Я проработаю в компании еще девять месяцев, чтобы заработать полную пенсию, — говорила Джоан. — После этого я надеюсь поступить на работу в ту же фирму, где будет работать Коннор.

— Я только что об этом услышал, — ответил Джексон. — Это замечательно. Как мне говорила Мэгги, на этой работе ему не придется много колесить по свету.

— Да, но пока его назначение официально не подтверждено, — сказала Джоан. — А вы знаете, Коннор всегда боится сглазить. Но, поскольку председатель правления фирмы «Вашингтон Провидент» пригласил его на завтра к себе на ужин, я думаю, мы можем предположить, что его на эту работу действительно возьмут. Если, конечно, мистер Томпсон не хочет просто сыграть с ним партию в бридж.

— Рад вас видеть, Ник, — Коннор предложил заместителю директора бокал минеральной воды; ему не нужно было напоминать, что Гутенбург в рот не берет спиртного.

— Ничто не смогло бы помешать мне прийти к вам сегодня, Коннор, — ответил Гутенбург.

Повернувшись к своей жене, Коннор сказал:

— Мэгги, познакомься с моим коллегой Ником Гутенбургом. Он работает в…

Гутенбург быстро вставил:

— Я занимаюсь возмещением убытков. Нам в «Мэрилендской страховой компании» будет очень не хватать вашего мужа, миссис Фицджералд.

— Ну, я уверена, ваши пути вновь пересекутся, — улыбнулась Мэгги. — Ведь теперь Коннор будет работать в другой фирме, но в той же сфере деятельности.

— Пока это еще не подтверждено, — сказал Коннор. — Но как только выяснится, вы, Ник, первым узнаете об этом.

Гутенбург посмотрел на Джексона, и когда тот отошел от Джоан Беннет, Гутенбург подошел к ней:

— Я был рад узнать, что вы остаетесь работать в нашей компании, Джоан. Я думал, что вы от нас уйдете, чтобы работать вместе с Коннором.

— Нет, я остаюсь, — ответила Джоан, не зная, что именно известно Гутенбургу.

— Я просто подумал, что раз Коннор будет работать в той же области…

«Ты хочешь что-то выудить из меня», — подумала Джоан, а вслух произнесла:

— Я этого не знаю.

— С кем это беседует Крис Джексон? — спросил Гутенбург.

Джоан посмотрела на другой конец комнаты. Она хотела бы ответить, что не знает, но понимала, что Гутенбург ей не поверит.

— Это отец Грэм, духовник Фицджералдов из Чикаго, и Тара, дочь Коннора.

— А чем занимается девушка? — спросил Гутенбург.

— Будет защищать докторскую диссертацию в Стэнфорде.

Гутенбург понял, что ему не удастся вытянуть из Джоан какие-нибудь сведения. Ведь она была секретаршей Коннора двадцать лет, так что она, конечно, ему предана — хотя в ее досье не было ничего, что указывало бы, что у нее были с шефом какие-либо другие отношения, кроме чисто служебных. И, глядя на мисс Беннет, Гутенбург заподозрил, что она, возможно, — последняя сорокапятилетняя девственница в Вашингтоне. Когда Тара отошла к столу, где стояли напитки, чтобы наполнить свой бокал, Гутенбург, не сказав Джоан больше ни слова, приблизился к дочери Фицджералдов.

— Меня зовут Ник Гутенбург, — он улыбнулся Таре, протягивая руку. — Я коллега вашего отца.

— Меня зовут Тара, — дружелюбно улыбнулась и она. — А вы работаете в центре города?

— Нет, мое рабочее место — в пригороде, — сказал Гутенбург. — А вы все еще пишете диссертацию на Западном берегу?

— Да, — ответила Тара, немного удивленная. — А вы в каком отделении работаете?

— Я ведаю возмещением убытков. Это довольно скучное дело по сравнению с тем, чем занимается ваш отец, но кто-то должен сидеть дома и заниматься канцелярской работой, — сказал он со смешком. — Кстати, я был рад услышать, что ваш отец нашел новое место.

— Да, мама была очень довольна, что столь престижная фирма так быстро взяла его на работу. Хотя пока еще это официально не подтверждено.

— Он будет работать в Вашингтоне? — спросил Гутенбург, отпив минеральной воды.

— Да, это в нескольких кварталах от его прежней работы…

Тара замолчала, услышав громкий стук. Она повернулась и увидела, что Крис Джексон стучит по столу, чтобы обратить на себя внимание.

— Извините, — прошептала Тара. — Мне пора выполнять свои официальные обязанности нынешним вечером.

Она быстро отошла, а Гутенбург повернулся послушать, что скажет его предшественник в Лэнгли.

— Леди и джентльмены! — начал Крис; он подождал, пока все смолкнут, и продолжал: — Я хотел бы предложить тост за двух моих старых друзей — Коннора и Мэгги. Год за годом Коннор постоянно втравливал меня в какие-нибудь неприятности.

Гости рассмеялись. Кто-то крикнул:

— Это верно!

А другой добавил:

— Это нам знакомо.

— Но когда у вас неприятность, нет человека, который лучше, чем Коннор, может вызволить вас. — Раздались дружные аплодисменты. — Мы впервые встретились…

В этот момент Гутенбург услышал жужжание своего пейджера. Он снял его с пояса и прочел: «ТРОЯ — СРОЧНО». Он выключил пейджер и выскользнул из комнаты в холл. Подняв трубку ближайшего телефона, как будто был у себя дома, он набрал номер, которого нельзя найти ни в одной телефонной книге. Еще не закончился первый гудок, как в трубке женский голос отчеканил:

— Директор.

— Я получил ваше сообщение, но я звоню по незащищенному телефону.

Ему не надо было представляться.

— То, что я вам скажу, будет знать весь мир через пару часов.

Гутенбург ничего не ответил. Ответ занял бы лишнее время.

— Семнадцать минут назад президент Ельцин умер от сердечного приступа, — сообщила Элен Декстер. — Немедленно приезжайте ко мне и отмените все свои встречи и дела на ближайшие двое суток.

Декстер повесила трубку. Никакой звонок из телефона, не защищенного от прослушивания, у нее не длился дольше сорока пяти секунд. У себя на столе она держала секундомер.

Гутенбург повесил трубку и выскользнул из дома, не попрощавшись с хозяевами. Он уже ехал в Лэнгли, когда Крис Джексон поднял бокал и провозгласил:

— За Коннора и Мэгги и за их будущее!

Все гости подняли бокалы.

— За Коннора и Мэгги!

— Я скажу вам, от кого именно я получил эти сведения, — сказал Том Лоуренс. — От самого президента Колумбии. Он принес мне личную благодарность за ту роль, которую я сыграл в его избрании.

— Вряд ли это что-нибудь доказывает, — невозмутимо сказала Элен Декстер.

— Вы сомневаетесь в том, что я говорю правду? — президент не скрывал своего возмущения.

— Конечно, нет, — спокойно ответила Декстер. — Но если вы обвиняете Управление в том, что оно проводило тайные операции без вашего ведома, я надеюсь, вы не делаете это только на основании слов южноамериканского политика.

Президент наклонился вперед.

— Пожалуйста, внимательно прослушайте запись разговора, который состоялся здесь совсем недавно, — сказал он. — То, что вы услышите, кажется мне вполне похожим на правду, с которой, как я подозреваю, вы в последние годы сталкивались очень редко.

Декстер оставалась абсолютно хладнокровной, хотя Ник Гутенбург, сидевший справа от нее, нервно заерзал на стуле. Президент кивнул Энди Ллойду, тот протянул руку и нажал кнопку магнитофона, стоявшего на углу президентского стола.