— Не можете ли вы объяснить подробнее?

— Конечно, могу, хотя я уверен, что не скажу вам ничего, чего вы не знаете. Мой единственный реальный противник Рикардо Гусман был своевременно устранен за две недели до выборов.

— Вы, конечно, не предполагаете… — это был голос президента.

— Если это сделали не ваши люди, то, во всяком случае, определенно не мои.

Последовало долгое молчание; Гутенбург даже подумал, что разговор окончился, но поскольку ни Лоуренс, ни Ллойд не шевелились, он предположил, что последует продолжение.

— У вас есть какие-нибудь конкретные свидетельства того, что к этому убийству причастно ЦРУ? — спросил в конце концов Ллойд.

— Пуля, которой был убит Гусман, находилась в винтовке проданной в ломбард до того, как убийца покинул страну. Позднее винтовка была удалена из ломбарда одним из ваших оперативных работников и переправлена в Соединенные Штаты дипломатической почтой.

— Почему вы в этом уверены?

— Мой начальник полиции явно более откровенен со мной, чем ЦРУ с вами.

Энди Ллойд выключил магнитофон. Элен Декстер подняла голову и посмотрела на президента, который буравил ее глазами.

— Ну? — сказал президент. — Какое простое объяснение вы найдете на сей раз?

— Этот разговор никоим образом не доказывает, что ЦРУ причастно к убийству Гусмана, — бесстрастно заявила Декстер. — Он всего лишь заставляет предположить, что Эррера пытается выгородить человека, который выполнял его задание.

— Полагаю, вы имеете в виду «убийцу-одиночку», который своевременно исчез где-то в Южной Африке, — саркастически сказал президент.

— Как только он появится, господин президент, мы его найдем, и тогда я смогу представить вам доказательство, которое вы просите.

— Невинный человек, застреленный на улице в Йоханнесбурге, не будет для меня достаточным доказательством, — сказал Лоуренс.

— Для меня тоже, — кивнула и Декстер. — Когда я найду человека, который совершил это убийство, не будет никаких сомнений в том, на кого он работал.

— Если вы не сможете этого сделать, — сказал президент, — меня не удивит, если эта пленка, — он указал на магнитофон, — окажется в руках у какого-нибудь репортера из «Вашингтон Пост», который не очень любит ЦРУ. И пусть он решит, выгораживал ли Эррера своего подручного или просто сказал правду. В любом случае вам придется ответить на многие затруднительные вопросы.

— Если это случится, вам, возможно, самому придется ответить на один или два вопроса, господин президент, — не моргнув глазом сказала Декстер.

Лоуренс поднялся со своего места и сердито взглянул на нее.

— Позвольте мне дать вам понять, что мне все еще нужны несомненные доказательства существования вашего исчезнувшего южноафриканца. И если вы не представите мне такого доказательства в ближайшие двадцать восемь дней, я буду ожидать, что вы оба подадите в отставку. А теперь — оставьте меня.

Элен Декстер и ее заместитель встали и вышли, не сказав больше ни слова. Оба они молчали до тех пор, пока не оказались на заднем сиденье машины директора ЦРУ. Когда машина выехала с территории Белого дома, Декстер нажала кнопку на подлокотнике, и вверх поднялась стеклянная перегородка между ней и водителем, чтобы тот не мог слышать, какой разговор ведется у него за спиной.

— Вы узнали, какая компания проводила собеседование с Фицджералдом?

— Да, — ответил Гутенбург.

— Значит, вам придется позвонить председателю этой компании.

— Меня зовут Ник Гутенбург. Я заместитель директора ЦРУ. Возможно, вы захотите мне позвонить. Мой телефон на коммутаторе Управления — 703-482-1100. Если вы назовете телефонистке свое имя, она соединит вас со мной. — Он положил трубку.

Гутенбург знал, что в таких случаях ему не только перезванивают немедленно, но что эта маленькая уловка неизменно дает ему определенный выигрыш в разговоре.

Он сидел за столом в ожидании звонка. Прошло две минуты, но он не беспокоился. Он знал, что человек на другом конце провода хочет проверить номер. Когда он удостоверится, что это действительно коммутатор ЦРУ, Гутенбург будет в еще более выигрышном положении.

Когда три минуты спустя телефон действительно зазвонил, Гутенбург пропустил несколько гудков, прежде чем снять трубку.

— Доброе утро, мистер Томпсон, — сказал он, не ожидая, что его собеседник представится. — Спасибо, что вы так быстро мне позвонили.

— Не стоит, мистер Гутенбург, — сказал председатель фирмы «Вашингтон Провидент».

— Мистер Томпсон, боюсь, мне нужно обсудить с вами одну щекотливую проблему. Я бы вам не позвонил, не будь я уверен, что это в ваших интересах.

— Спасибо, — сказал Томпсон. — Чем я могу быть вам полезен?

— Вы недавно проводили собеседование с кандидатами на пост главы вашего отдела похищений и выкупов. Кандидат на этот пост должен быть безупречным во всех отношениях.

— Конечно, — сказал Томпсон. — Но мне кажется, что мы нашли подходящего кандидата.

— Я не знаю, кого вы выбрали, но я должен вам сообщить, что сейчас мы ведем расследование по делу одного нашего сотрудника, и это может кончиться судом, что, безусловно, отрицательно скажется на репутации вашей фирмы. Однако, мистер Томпсон, если вы уверены, что нашли подходящего кандидата, ЦРУ, безусловно, не будет ставить вам палки в колеса.

— Подождите, мистер Гутенбург. Если вам известно что-то, что, по-вашему, я должен знать, я буду рад вас выслушать.

Гутенбург помолчал, потом спросил:

— Могу я узнать — конечно, строго конфиденциально, — какого именно кандидата вы собираетесь взять на работу?

— Конечно, можете; у меня нет никаких сомнений в его репутации и пригодности для этой работы. Мы собираемся подписать контракт с мистером Коннором Фицджералдом. — Последовало долгое молчание; наконец Томпсон спросил: — Вы меня слышите?

— Да, конечно, мистер Томпсон. Может быть, вы найдете время побывать у нас в Лэнгли? Я бы более подробно рассказал вам о расследовании обмана, которое мы проводим, и показал бы вам некоторые секретные документы, попавшие нам в руки.

На этот раз Томпсон долго молчал. Наконец он сказал:

— Мне очень жаль слышать это. Не думаю, что мне необходимо заезжать к вам — достаточно ваших слов. А жаль. Он показался нам таким хорошим кандидатом.

— Мне тоже очень жаль, что пришлось вам позвонить, мистер Томпсон. Но вам было бы гораздо неприятнее, когда все это печальное дело всплывет на первой полосе «Вашингтон Пост».

— Не могу с вами не согласиться, — сказал Томпсон.

— Я могу добавить, мистер Томпсон (хотя это не имеет отношения к делу, которое мы расследуем), что я держу страховой полис в фирме «Вашингтон Провидент» с того самого дня, когда я начал работать в ЦРУ.

— Рад это слышать, мистер Гутенбург, — сказал Томпсон. — И я хотел бы вас поблагодарить за ту тщательность, с которой вы ведете свою работу.

— Надеюсь, я оказал вам услугу, мистер Томпсон. До свиданья.

Гутенбург положил трубку и сразу же нажал букву «i» на ближайшем телефоне.

— Да? — ответили ему.

— Я не думаю, что фирма «Вашингтон Провидент» возьмет Фицджералда на работу.

— Хорошо. Подождем три дня, а потом вы позвоните ему и предложите новое задание.

— Зачем ждать три дня?

— Вы, безусловно, не читали работу Фрейда о максимальной уязвимости…

Коннор перечитал письмо в третий раз. Он не верил своим глазам. Что могло произойти? Ужин в доме Томпсона прошел так, что лучше некуда. Когда они с Мэгги уходили около двенадцати часов ночи, Бен предложил Коннору сыграть в гольф в следующий уик-энд, а Элизабет Томпсон пригласила Мэгги на кофе, пока их мужья будут гоняться за маленькими белыми шариками. На следующий день Коннору позвонил его адвокат, который сказал, что контракт с «Вашингтон Провидент» послан на утверждение, дело лишь за несколькими мелкими поправками.