«Пожалуй, лишь самые знаменитые артисты были столь же известны, как этот весёлый огненно – рыжий человек, отважный и по-рыцарски благородный – любимец всей Одессы. Я познакомился с ним на Большом Фонтане летом 1904 года, – вспоминал А. Куприн, – и с тех пор никогда не мог себе вообразить Уточкина без Одессы и Одессу без Уточкина». Они дружили эти два больших человека – Александр Куприн и Сергей Уточкин.

«Он был выше среднего роста, сутуловат, длиннорук, рыжеволос, с голубыми глазами и белыми ресницами, весь в веснушках. Одевался всегда изысканно, но, как это часто бывает с очень мускулистыми людьми, – платье на нём сидело чуть-чуть мешковато. Усы и бороду брил и носил прямой тщательный пробор, что придавало его лицу сходство с лицом английского боксера, циркового артиста или жокея. Был он некрасив, но в минуты оживления – в улыбке – очарователен. Из многих виденных мною людей он – самая яркая, по оригинальности и душевному размаху, фигура», – так А. Куприн описывал Уточкина.

Вообще, «этот рыжий» всегда был в поиске новых впечатлений, в поиске нового приложения своих сил. Его привлекал, притягивал, захватывал риск. Он словно состязался со смертью, ускользая от нее в самый последний момент. Множество раз падал на полной скорости с велосипеда и мотоцикла, врезался на ночной трассе в шлагбаум, переворачивался на яхте. Не уклонялся от драк с босяками, в одной из которых получил между рёбер нож. Всё его тело было покрыто шрамами, сам он говорил однажды: «Мне больно не бывает, я дубленый и весь исколотый и избитый; меня и бактерии не берут, я сам опасный».

В октябре 1907 г. Уточкин совершил свой первый самостоятельный полет на аэростате, а вскоре он уже со своим воздушным шаром отправился в Египет покорять воздушное пространство над древними пирамидами.

В 1908 г. Уточкин принял участие в создании первого в Российской империи Одесского аэроклуба. Через год получил удостоверение пилота-аэронавта. Параллельно осваивал планеры.

Появились самолеты, и Уточкин загорелся новым увлечением. В 1909 г. устроился слесарем на одном из авиазаводов во Франции, где изучил конструкцию аэроплана. В Одессу вернулся с основными узлами моноплана «Блерио-11» и авиамотором «Анзани». Изготовив недостающие деревянные детали, собрал аппарат. К сожалению, из-за недостаточной мощности мотора летать на нем не пришлось.

После демонстрационных выступлений в Одессе Михаила Ефимова 31 марта 1910 года состоялся экзаменационный полет Уточкина, после которого он получил от Одесского аэроклуба грамоту на звание «пилота-авиатора». В конце года Всероссийский аэроклуб С-Петербурга выдал лётчику пилотский диплом № 5.

Если Ефремов прошел фундаментальную лётную подготовку, то Уточкин был самоучкой – осваивал воздушный океан на чистом вдохновении и бешеном желании летать. Как пилот, Уточкин был чрезмерно азартным, часто пренебрегал опасностью. Его рискованный стиль нравился широкой публике, и он быстро стал её любимцем не только в Одессе, но и везде, где выступал. Вот как шутливо он рассказывал о себе:

«…Я – самый популярный человек в Одессе, – конечно, из лиц артистического мира. Первый – Макс Линдер. Второй – Марьяшес. Третий – Я… Летал над морем, над собором, над пирамидами. Четыре раза я разбивался насмерть. …В общем, я счастливейший из одесситов… – Живу с воздуха!»

Интересно, что сам себя он часто относил к разряду артистов и клоунов. Веселить и развлекать публику для него было также органично, как и рисковать. Такой уж это был человек – неугомонный одессит, любимец публики Сергей Уточкин!

В сущности, с первого самостоятельного полета на аэроплане началась счастливая и трагическая жизнь Уточкина в русской авиации. В августе 1910 года он испытывал самолёты на заводе «Дукс» в Москве. Достроив свой самолёт-биплан по типу «Фармана», совершал полёты над Одессой и морем.

Затем он облетел всю Центральную Россию, устанавливая рекорды и в дальности, и в высоте, и в продолжительности. За точность планирующего приземления на Ходынском поле он получил серебряный кубок из рук самого Жуковского.

В сентябре-октябре 1910 года на Комендантском аэродроме в Петербурге прошел первый Всероссийский праздник воздухоплавания. В числе двенадцати приглашенных спортсменов был и Уточкин. Тысячи людей пришли посмотреть полеты уже известных авиаторов. Уточкин – в центре внимания. По словам корреспондента «Биржевых ведомостей», Уточкин – это человек, одной небрежно оброненной фразой способный зажечь веселым смехом тысячную толпу. «Это летун исключительно бесшабашной отваги». 21 сентября в состязаниях профессионалов на точность спуска первый приз – у Уточкина. В борьбе на продолжительность полёта он занимает второе место, в состязаниях на высоту полета – третье. В состязании на приз морского ведомства на точность посадки на условную палубу корабля Уточкин второй после Ефимова.

В общей сложности Сергей Уточкин совершил около 150 полетов на аэроплане почти в 70 городах мира. Конечно, ему не раз приходилось переживать смертельно опасные минуты. В Екатеринославле ветер бросил аэроплан на деревья. В Ростове из-за остановки мотора машина упала и едва не погубила пилота. Опасное падение произошло недалеко от Бендер.

Трагедия случилась, когда в июле 1911 года состоялся первый в России дальний перелет Петербург – Москва. Естественно, Уточкин был его участником. Перелет, вызвавший поначалу всеобщий восторг, стал сущей авантюрой. Здравомыслящие люди считали эту дистанцию крайне трудной, а в плохую погоду просто непреодолимой.

В день старта, 10 июля, задул шквальный ветер, и пошел дождь, некоторые авиаторы отказывались взлетать в небо. Но Уточкин горел от нетерпения, и когда на Комендантском аэродроме был дан старт, он крикнул провожающим: «Еду чай пить в Москву. Прощайте!», сорвался с места и исчез в облаках. Проблемы возникли сразу же – обзор был весьма ограничен. Пилоты пытались ориентироваться по железной дороге. Однако ветер был такой силы, что в борьбе с ним приходилось думать не о выдерживании курса, а о выживании. В итоге 15 искалеченных авиаторов завершили перелёт на госпитальных койках, один погиб (Николай Шиманский) и лишь Александр Васильев все же долетел до Москвы.

Вначале Уточкину ничто не предвещало неудачи. Однако перед Новгородом у Уточкина забарахлил мотор. Пришлось идти на вынужденную. Не обошлось без поломки. На следующий день после ремонта аппарата Уточкин продолжил полет. Однако счастье в этом перелёте от него отвернулось. Новая авария случилась в двадцати пяти километрах от Крестцов, у деревни Вины. На высоте около четырехсот метров резкий порыв ветра бросил машину вниз. Пилот выключил мотор и попытался совершить посадку. Площадку подыскать не удалось.

Самолет врезался в крутой берег реки и разбился. Уточкину удалось выпрыгнуть из аппарата буквально на лету. Он остался жив, но получил серьезные травмы: перелом ноги, руки, вывих ключицы, коленной чашечки, ушибы грудной клетки. Крайне тяжелой оказалась черепно-мозговая травма головы, в результате которой Уточкина стали мучить головные боли, приведшие в дальнейшем к нервно-психическому заболеванию.

После аварии Уточкина перевезли в Крестцы, затем – в Москву. Оргкомитет перелёта выделил на лечение три тысячи рублей. Здоровая натура авиатора взяла верх над недугами, через полтора месяца он выписался из больницы. Безуспешно пытался снова летать.

И в этот раз Уточкин ускользнул от смерти. Но она подобралась настолько близко, что уже не позволила ему выбраться из своих объятий. Это был конец его карьеры: спортивной и авиационной. Он остался не у дел, лишился заработка. К тому же, его оставила жена.

Травма черепа оказалась роковой. Появились сильные головные боли. Снять их помогали лишь лекарства, содержащие наркотики. Несмотря на все старания врачей и друзей, болезнь стремительно развивалась. Сергей лихорадочно искал выход. Метался между Одессой и Петербургом. Из последних сил пытался избегать психиатрических лечебниц. Но неизменно в них оказывался.