Разговор плавно перетёк на другую тему.

****

Инга смотрела, как кошачья морда растворяется в буром тумане. Впервые на корабле Инга столкнулась с чем-то необъяснимым, что не вписывалось в привычные законы обыденности. И Инга растерялась.

– Интересно, что это было? – спросила девушка, надеясь, что тихий голос ответит и объяснит ей всё происходящее.

Но ей ответила только тишина и прерывистый стук собственного сердца. Чудесам иногда свойственно кончаться. Инга вернулась в свою каюту и прижала коленки к груди. Кошачий голос ещё стоял в ушах у девушки, и было в нём что-то необычное, таинственное. Незабываемое.

Инга открыла книгу, но мысли её постоянно возвращались назад, к коту. Кто он такой? Откуда он взялся? С раннего детства Инга мечтала о принце, о Прекрасном Принце, который вырвет её из этой коллективной могилы. С ним Инга будет чувствовать себя легко и комфортно, на него она всегда сможет опереться в трудную минуту. Инга понимала, что мечты о Прекрасном Принце противоречат законам физики, вот только она не могла остановиться. Потому что мечты – единственное, что у неё оставалось.

****

Ниниэль Джалиновна вошла в каюту неожиданно, Инга едва-едва успела спрятать «Алису» под одеяло.

– Читаешь? – в вопросе вдовы капитана отчётливо прозвучало неодобрение.

– Картинки рассматриваю, – огрызнулась Инга.

– Вредное занятие. Ты бы лучше за своей внешностью смотрела. Замухрышка замухрышкой, а всё туда же – читать она, видите ли, любит.

– А что в этом плохого?

– А что хорошего?

Этот вопрос смутил Ингу.

– Ну… Когда я читаю книги, я вспоминаю Землю…

– Вот это-то и плохо, – произнесла Ниниэль Джалиновна назидательно. – Ты знаешь историю нашего корабля?

– Знаю, – хмуро ответила Инга.

– Ты не дерзи старшим, а лучше послушай лишний раз. Может ума-то и прибавится. «Галилей» стартовал с Альфы Кассиопеи двадцать лет назад, тебе тогда было меньше года, и должны были долететь до Земли за неделю. Наш корабль снабжён гипердвигателем, работающим от двух реакторов холодного синтеза. Гипердвигатель позволял переходить в гиперпространство, в котором можно перемещаться со сверхсветовой скоростью. Но когда мы вошли в гипер, случилась авария.

– Наслышана. Взорвался кормовой реактор.

– Весь экипаж принимал участие в ликвидации аварии. Мой муж лично возглавил операцию. Этим героям удалось остановить синтез и заглушить реактор, вот только лучевая болезнь последней стадии неизлечима… Они погибли. Все. Лучшие из лучших. Но термоядерный демон ещё дремлет в недрах кормового реактора. Здесь, в гипере, другие физические законы, сейчас мы в безопасности. Но стоит нам выйти в обычное пространство – реактор взорвётся, и «Галилей» превратится в звёздную пыль.

– Наслышана.

– Но нас ещё было много. Среди нас оставались и мужчины и женщины и дети. Именно тогда возникла мода обманывать себя, создавать в каютах голопейзажи, делать вид, что мы находимся не на корабле, а на Земле. Знаешь, чем это закончилось? Вижу, знаешь. Волной самоубийств. Люди понимали, что всё вокруг обман, что им никогда не вернуться на Землю, и они теряли себя. У кого-то была просто глубокая депрессия, кто-то начинал видеть «демонов пустоты». Каждый сходил с ума по-своему.

– И причём тут книги?

– Не в книгах дело, а в мечтах. В воздушных замках, которые ты пытаешься себе построить. Смирись с обыденностью, научись любить свой дом – «Галилей», оставь свои мечты, в них нет смысла.

– Ниниэль Джалиновна, вам лучше уйти, – холодно произнесла Инга.

– Я надеюсь, ты одумаешься, – мягко произнесла вдова капитана. – Ты не против, если я время от времени буду тебя проведывать?

– Против, – холодно ответила Инга.

Когда Ниниэль Джалиновна вышла, Инга упала головой на подушку и расплакалась. По щекам потекли слёзы. Время от времени девушка вытирала их рукавом. Так она сидела – закусив губу и сдавленно всхлипывая – пока в размеренном шуме корабля не раздался давешний голос:

– Грустишь?

Девушка проглотила стоявший в горле комок и взглянула туда, откуда донёсся звук:

– Ты где?

– Знал – сказал бы…

Инга не могла понять, шутит голос или говорит серьёзно.

– Ты не знаешь, где находишься?

– А сама-то ты знаешь?

– Знаю, – сказала Инга так, что послышалось: «Лучше б не знать!». – На корабле «Галилей». Хотя охотно поверю в то, что это – плод больного воображения.

Послышался отчётливый кошачий получих-полуфырканье.

– Я что, глупость какую сморозила?

– Напротив… А теперь попробуй объяснить то же самое ещё раз. Без всякого субъективного восприятия и виртуальной реальности. Только старый добрый научный материализм. Так, где ты находишься?

– На корабле, – повторила Инга, ощущая в вопросе кота какой-то подвох.

– А корабль-то где находится?

– В гиперпространстве… – до Инги стала потихоньку доходить мысль кота.

– А что такое гиперпространство? – в голосе кота прозвучало не слишком прикрытое торжество.

– Полагаю, особый вид пространства, в котором и находится сейчас наш звездолёт…

– Чушь! – фыркнул голос, и Инга представила пузатого кота, вальяжно растёкшегося по каминной полке. Образ оказался таким полным, что девушка невольно усмехнулась.

– Ты хочешь сказать, что звездолёт сейчас не в гиперпространстве?

– Я хочу сказать, что в твоём образовании имеются пробелы, – быстро ответил кот.

– Значит, пробелы? – Обиделась Инга, жалея, что не может швырнуть чем-нибудь в хвостатого нахала. – В моём образовании… А в твоём?

– О! Я самый образованный кот в этой части галактики! И самый гениальный знаток гиперпространства – исключительно живучего мифа прошлого столетия. Хочешь, я расскажу, как работает ваш «Галилей»?

– Расскажи-расскажи, это обещает быть интересным. Только сначала всё-таки покажись. Я привыкла видеть собеседника.

– Можно подумать, у тебя тут слишком много собеседников, – хмыкнул кот. – Чтобы я проявился внутри твоей каюты, ты должна пригласить меня на корабль. Понимаешь ли, мы, демоны пустоты, не приучены являться без приглашения.

– Заходи, – махнула рукой Инга. – Располагайся.

Кот проявился посреди каюты, во всей хамоватой четырёхлапой красе. Сейчас Инга могла разглядеть его подробнее. Густые усы, саркастическая ухмылка и висячее, надломленное в основании правое ухо нарисовали Инге образ прожжённого космического бродяги. А потом девушка увидела глаза и утонула в этих бездонных, всепонимающих озёрах тьмы. Вертикальные полоски зрачков смотрели на Ингу с немым восхищением, и она наслаждалась этим взглядом.

– Константин, – представился кот, чуть прищурившись.

– Инга. Ты, к-кажется, хотел рассказать мне о корабле, – произнесла Инга, пытаясь скрыть неожиданное волнение.

– Ну, так слушай, – кот свернулся в клубок у ног Инги. Он не шевелил губами, но голос – ровный и уверенный голос – возникал в голове у девушки. – В обычном пространстве скорость звездолёта ограничена скоростью света. Точнее даже не скоростью света, а некоторым пределом, после которого несущие конструкции звездолёта начинают критически деформироваться…

– Этот предел определяется по формуле две трети це умноженные на натуральный логарифм от лимита прочности композиционного материала, делённого на коэффициент осевой нагрузки, – с невозмутимым видом дополнила кота Инга.

Кот одобрительно фыркнул.

– Молодец, знаешь! И каким образом люди сумели преодолеть световой барьер?

– Они научились погружать звездолёты в гиперпространство, где светового барьера просто не существует!

– Двойка по физике, естествознанию и астронавигации, – буркнул кот. – Никакого такого «гиперпространства» просто не существует. «Гиперпространство» – это псевдонаучный термин, придуманный фантастами-профанами в конце прошлого тысячелетия и прижившийся среди обывателей.

– А где же мы сейчас находимся? – полушёпотом спросила кота Инга.

– Я же тебе с самого начала говорил, что не имею ни малейшего представления, где я нахожусь, – терпеливо объяснил Инге кот.