Сайта и я сели друг против друга в углу, где он принимал гостей.

— Ну, что случилось? — поинтересовался я, доставая сигарету.

— Хорошо… — Сайта рисовал круги на столе. — Это, в общем-то, не так уж важно…

— Но ты же сказал, чтобы я шёл скорее!

— Да, правильно. Вообще-то… — сказал он и захихикал.

— Ну что? В чём дело? Говори быстро!

— Хорошо. Сейчас расскажу. Расскажу. Только ты не смейся.

— Да ты сам смеёшься!

— Я? О-о! Ну ладно…

— Давай. И что?

— Ну, я изобрёл машину времени.

— …………

— Ха-ха! Н-не смейся. Я же просил.

— …………

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха-ха-ха! -…

— Извини. Так что всё-таки ты придумал?

— Э-э… и-и-изобрёл машину времени.

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Значит, ты изобрёл машину времени?

— Я изобрёл машину времени.

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Ну ты даёшь! Взял и машину времени придумал!

— Ха-ха-ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха-ха-ха!

Мы хотели засмеяться, но не смогли. Вместо этого зажали рты руками и скрючились на полу мастерской.

Тайфун разыгрался не на шутку вскоре после нашего отъезда из столицы. Все поезда были отменены, морские поездки тоже. Из-за этого пришлось делать незапланированные остановки. Лишь на утро третьего дня, в последний день из отведённых на командировку, мы наконец увидели пункт назначения — остров Сосок.

— Ага! Теперь понятно, почему он так называется. На женскую грудь похоже.

Хатаяма, мой фотограф, указал пальцем в море. На острове возвышалась единственная гора. Точнее сказать, эта самая гора и была островом. Мы переправлялись туда на рыбачьей лодке, которую мотало на волнах в разные стороны.

— Есть какая-нибудь легенда у этого острова? — поинтересовался я у сидевшего на вёслах пожилого рыбака.

— Да как сказать? — скроив угрюмую физиономию, отвечал рыбак. — Глянь, на что он похож. Должны быть истории, понятное дело. Сам бог велел. Как у любого острова. Но мы об этом особо не распространяемся. Пойдут разговоры о всяких легендах — пиши пропало. Туристы понаедут — и острову конец.

Что ж, одной темой для репортажа меньше. Жаль, конечно.

— Правильная политика! — заявил Хатаяма с неприкрытым сарказмом.

Рыбак некрасиво скривился и громко фыркнул. Владелец лодки согласился нас везти с большой неохотой, говоря, что приближается ещё один тайфун. И хотя с помощью денег и подхалимажа мы его убедили, он сразу невзлюбил двоих столичных пришельцев, и упрямое выражение не сходило с его лица.

— Смотри-ка! Террасные поля! — удивлённо воскликнул Хатаяма, вглядываясь в подножье горы, — А я думал, здесь никто не живёт!

— Ого! Правда!

У меня были все основания, чтобы прийти в смятение от этого открытия. Наш журнал месяц назад запустил серию репортажей «Необитаемые острова». Если на острове живут люди, не о чем будет писать.

— Ха! Да никто там не живёт, — сказал рыбак, — Просто из Сиокавы кое-кто выращивает там сладкий картофель и бобы. На лодках переправляются.

У меня отлегло от сердца.

Сиокава — небольшая деревушка на «большой земле», живёт за счёт земли и рыбной ловли. Прошлую ночь мы перекантовались в единственной местной гостинице весьма затрапезного вида.

Утром я позвонил из гостиницы по межгороду в Токио, нашему главреду. Объяснил, что из-за тайфуна мы вовремя на остров не попадаем, поэтому и обратно опоздаем дня на два. Главред ни с того ни с сего наорал на меня: я, видите ли, прохлаждаюсь, пока все остальные пашут не покладая рук, напомнил, что «Необитаемые острова» — это моя идея и я её выдумал, чтобы увиливать от работы в редакции. Он приказал быть в Токио самое позднее на следующее утро, и если я к этому времени не появлюсь, меня оштрафуют, а проект закроют. Это был удар под дых; работать сразу расхотелось. Как можно вернуться к завтрашнему утру? Если ещё один тайфун налетит, никаких шансов успеть вовремя не останется. Я тоскливо вздохнул, поняв, какая это была бредовая идея — притащиться сюда.

— Мелковат наш шеф, — констатировал Хатаяма, сразу уловивший, почему я вдруг завздыхал, — Если у него перед глазами не вертеться, он начинает думать, что ты саботажник.

— Но его тоже можно понять — фирма-то маленькая, — растерянно возразил я.

Этот Хатаяма был ещё более ненадёжным типом, чем я. Он имел обыкновение выдавать собственные слова за слова других людей. А у нашего главреда особый нюх на тех, кто о нём злословит. Он уже и так приязни ко мне не испытывал.

Я бросился его защищать:

— Шефу не позавидуешь, ты же знаешь. В штате всего пять человек, и когда никого нет на месте, ему всё приходится делать самому — и на звонки отвечать, и посетителей принимать.

Хатаяма обернулся на корму и с беспокойством спросил рыбака:

— А ты точно нас отсюда заберёшь после полудня?

Старик взглянул на небо, затянутое зловеще набухшими облаками:

— Вообще-то, говорят, другой тайфун идёт.

Я перепугался.

— Шутите? Что мы будем делать на необитаемом острове, если тайфун разгуляется? Нет уж! Вы должны нас забрать. Иначе мы капитально влипнем. Возвращайтесь, пожалуйста!

— Да ничего с вами не будет. Там есть хижина. Спрячетесь в ней от дождя, если что. А зачем по паре коробок с сухим пайком прихватили?

— Так, на всякий случай!

Вот ситуация! Хоть плачь. Мы распростёрлись перед стариком, скребя лбами по дну метавшейся по волнам лодки, и стали его умолять:

— Ну пожалуйста! Пожалуйста!!

— Я смотрю, вам жизни не жалко. Рисковать любите, да? — неохотно кивнул рыбак, глядя на нас с удивлением, смешанным с антипатией. — Ладно уж, приплыву. Если ничего не случится.

Большего от него добиться мы так и не смогли.

Рыбак высадил нас на песок прямо напротив Сиокавы и живо погрёб обратно через отделявший остров от берега пролив, в котором начинали бугриться волны. Мы с Хатаямой стояли у самой кромки воды и беспомощно смотрели на удаляющуюся лодку.

— Ладно! Давай быстро обойдём остров, — сказал я, — Мы должны всё тут осмотреть максимум часа за два.

На деле осмотр занял все три. Потому что на острове были не только песчаные пляжи. На противоположной стороне, обращённой в открытое море, береговая линия представляла собой цепочку отвесных скал. Ко всему прочему, поднялся ветер и стал накрапывать дождь.

— Дальше снимать бесполезно, — объявил Хатаяма, укладывая фотокамеру в водонепроницаемый чехол.

Сразу после полудня, в назначенное время, мы вернулись на то место, где высадились, и, как и следовало ожидать, не обнаружили ни старого рыбака, ни его лодки. Волны тем временем стали ещё выше. Разбивавшийся вдали о скалы белый прибой, казалось, сливался с пепельно-серым небом. Судя по разыгравшейся непогоде и тону, каким рыбак с нами разговаривал, шансов на то, что он приплывёт за нами, было мало. Вернее, их совсем не было. Наверное, прогноз погоды обещал, что тайфун идёт сильный. Так уж заведено: если пошло наперекосяк, жди — дальше ещё хуже будет. Вот к какому выводу мы пришли. Ничего себе ситуация — хоть плачь.

— Так и простудиться недолго, — сказал я, окидывая взглядом террасные поля, — Дед сказал, там где-то должна быть хижина. Пойдём поищем.

— А я уже простудился, — Хатаяма оглушительно чихнул и высморкался прямо на землю.

Какое-то время мы карабкались в гору через поля, засаженные бобами. Поднявшись примерно до середины, выбрались на расчищенную ровную площадку, длинную — несколько сот метров — и узкую. Для чего её использовали — неясно. На краю этой полосы земли стояла крошечная лачуга. Промокшие до нитки, мы распахнули дверь из связанных брёвен и ворвались внутрь. В углу лачуги, на приподнятом над полом помосте, лицом к лицу сидели двое крестьян и выпивали. Одному из них — с бельмом на глазу — было лет сорок. Другому, с пунцовым кончиком носа, ставшим таким предположительно из-за злоупотребления алкоголем, — около тридцати.