Причалили они свои ладьи, как и восточные пришельцы, к самому большому острову в устье Невы. Здесь рубили деревья и устраивали временные поселения. Отсюда уходили викинги вверх по реке грабить и разорять селения и местных жителей.

Недовольны они были этими набегами. Драться приходилось часто, а добыча доставалась небогатая. Собирали морские воины на свои ладьи моржовые и мамонтовые кости, янтарь да льняные ткани. Но не попадалось им главное — золото.

Кто надоумил, кто нашептал лихим воинам, что драгоценный металл ждет их на этой земле? Не козни ли и наваждения «шестирукого Тыра» заманили викингов на невские берега?..

Собрались уже лихие мореходы в свои края возвращаться. Напоследок устроили на острове во временном стане пир «отходной».

Много ли в то лето уродилось грибов-мухоморов, много ли взошло «сечинь-травы»? Не один котел «буйного отвара» приготовили из них викинги.

Пир действительно «отходным» оказался для пришельцев с Запада. Вот только «отошли» они не в родные края, а в мир иной.

Как напились викинги «буйного отвара» — так и явился к ним «шестирукий повелитель зарытых сокровищ». Стал он заклятия свои сотворять, чертить на земле ореховым прутиком знаки да соблазнять золотом.

Ошалели воины. Стали рыскать по острову, искать некогда закопанную здесь «золотую всадницу». Потом спор у них вышел, а затем, как водится, и драка началась.

Порезали друг другу глотки, вспороли животы, попроламывали головы удалые молодцы и угомонились…

Навсегда.

Ладьи их сами собой вдруг запылали да и сгорели вскоре дотла. Подевались куда-то с покойников тяжелые цепи и браслеты-обереги из серебра. Будто земля поглотила все богатство морских пришельцев. А ветер, вода и время разметали все остальное, что было связано с пребыванием и побоищем викингов на острове в устье Невы.

Так, говорят, появились первые клады на земле будущего Петербурга.

В 1710–1712 годах неподалеку от дома Петра I стали возводить дома-усадьбы ближайшие соратники царя: Государственный канцлер Гавриил Иванович Головкин, обер-комендант Санкт-Петербургской крепости Роман Виллимович Брюс и его брат — главный начальник артиллерии Яков Виллимович, фаворит царя Александр Данилович Ментиков, вице-канцлер Петр Павлович Шафиров, сибирский генерал-губернатор Матвей Петрович Гагарин.

О князе Гагарине говорили, что в то время он был едва ли не самым богатым человеком в России. Конечно, и до Матвея Петровича, и после государственные мужи брали взятки, но размах в этом деле сибирского генерал-губернатора поражал современников.

В 20-х годах XVIII века о Матвее Гагарине была сложена песня:

За невиданное мздоимство, по приказу царя Петра Алексеевича, князя Гагарина казнили в 1721 году.

Среди жителей Петербурга и Москвы ходила молва, будто незадолго до ареста Гагарина предупредили друзья, что над ним сгущаются тучи и государь собирается наказать его.

Матвей Петрович понял: расправа царская неминуема и будет весьма суровой. Однако правитель Сибири все же надеялся: до смертной казни дело не дойдет.

Все золото и драгоценные камни, что вывез из Сибири, Гагарин самолично закопал и надежно замуровал в подземельях своих домов в Москве и Петербурге.

Говорят, будто перед арестом сибирского генерал-губернатора возле его дворца в Северной столице вертелась какая-то нездешняя старуха.

На расспросы гагаринских лакеев она ничего не отвечала. Подозрительную старуху слуги прогнали. Но на земле возле дворца она все же успела начертать крут, а в нем — звезду «шестирукого владыки сокрытых сокровищ».

Когда подвешенному вниз головой в пыточных застенках Гагарину прокалывали раскаленным шилом руки и плечи, князь кричал, что на преступления его толкал какой-то «шестирукий дьявол».

Истязания не помогли — Матвей Петрович не выдал тайну своего клада.

После смерти князя Гагарина в его дворце по приказу Петра I разместили синод. Удалось ли кому-то отыскать спрятанные сокровища бывшего генерал-губернатора Сибири?

Вряд ли. Иначе слух об этом обязательно просочился бы на петербургские улицы, площади, рынки…

Согласно городским преданиям, большинство петербургских кладов проклятые. На них лежит незримая печать таинственных заклинателей. Поэтому эти сокровища трудно отыскать, а нашедшему — трудно избежать всевозможных бед.

После появления в царствование Петра Алексеевича старухи — служительницы «шестирукого Тыра» Северную столицу стали «осваивать» и другие умельцы накладывать заклятия на спрятанные сокровища. Может, они приходили издалека, а может, неуловимая, таинственная старуха готовила себе смену из местных жителей.

Со времен императрицы Анны Иоанновны возникла и долгие годы не утихала молва, будто в Северной столице существует даже целая слободка, в которой живут заклинатели кладов.

Но где конкретно, в какой части Петербурга и его окрестностей находится та слободка, толком никто не знал.

Интересовались этим и государыни Анна Иоанновна, Елизавета Петровна и Екатерина Великая.

Дворцовые знатоки столичных тайн объясняли, что отыскать место, где обитают заклинатели кладов, невозможно. Поскольку в той слободке живут, на первый взгляд, обыкновенные мастеровые и торговый люд, которые на все расспросы о спрятанных сокровищах лишь удивленно таращат глаза и норовят побыстрее отделаться от любопытствующих. И никакие угрозы, уговоры и посулы на них не действуют.

В разные годы петербургских заклинателей кладов пытались отыскать многочисленные охотники за чужими сокровищами. Как утверждает молва, кое-кому все же удавалось встретиться с заклинателями, расположить их к себе. Но для этого приходилось совершать какой-то таинственный обряд. То ли давали они клятву на крови, то ли душу продавали «шестирукому повелителю», а может быть, выполняли еще что-нибудь другое, неприемлемое для честного христианина.

Со времен жестоких расправ Петра I над знатными петербуржцами среди состоятельных жителей Северной столицы появилась традиция: на всякий случай, «на черный день, на лихую годину», хоронить в тайниках часть своих драгоценностей.

С этого началась история многих петербуржских кладов. А где клады, реальные или придуманные, — там обязательно новые легенды, слухи, предания.

Говорят, особенно ликовал в Петербурге «шестирукий владыка сокрытых сокровищ» в 1917 году, когда тысячи горожан практически в каждом частном доме, даже не очень богатом, замуровывали в стены, закапывали в подвалах, прятали на чердаках свои драгоценности.

Видно, знал «шестирукий», что большинство хозяев этих сокровищ уже никогда их не увидят.

В 1779 году в Петербург прибыл знаменитый во всей Европе граф Калиостро.

Известный знаток истории Петербурга Н. И. Божерянов в книге «Невский проспект» писал: «В ноябре же по вечерам, четыре раза в неделю, давал представления итальянец Пинчи или вернее Калиостро…

Могущественный князь Потемкин, вследствие распространения молвы о Калиостро, оказал ему особое внимание, а Калиостро, с своей стороны, успел до некоторой степени отуманить князя своими рассказами и возбудить в нем любопытство к тайнам алхимии и магии…»

Далее автор приводил пример, как жестоко одурачивал «заезжий чародей» не только Потемкина, но и многих других представителей высшего света Санкт-Петербурга.