Что ж, настоящий поэт порой становится провидцем:

Посвященное ему стихотворение будущий император Александр И впервые услышал, лишь когда Василий Жуковский стал его воспитателем. С этих строк и начался первый урок великого князя.

Николай I сам не раз сожалел, что не получил должного образования. Поэтому воспитанию своих детей, особенно наследника, придавал огромное значение. Государь одобрил учебную программу, составленную Жуковским для Великого князя Александра. Денег на образование император не жалел. Приглашал лучших учителей, всех, кого рекомендовал Жуковский.

Николай I старался присутствовать на всех экзаменах старшего сына, которые, согласно учебному плану, устраивались два раза в год.

Поэт и будущий император симпатизировали друг другу. Воспитатель был доволен успехами ученика, ученик уважал и восхищался широтой знаний и талантом своего наставника.

Как отмечали современники, любовь к наукам, доброта, мягкость характера Василия Андреевича Жуковского передалась Александру Николаевичу. Правда, при этом некоторые добавляли, что мягкость характера и доброта, достойная поэта, не всегда была полезна государю.

В сентябре 1831 года Николай I официально объявил 13-летнего Александра наследником престола. В 16 лет великий князь был назначен атаманом казачьих войск, главнокомандующим гвардейским и гренадерским корпусами и первым адъютантом государя императора.

Хоть эти назначения напоминали больше почетные должности, но все же они отнимали время от учебы. Образовательная программа Великого князя сократилась.

В начале 1837 года император Николай I решил отправить своего наследника в ознакомительную поездку по стране. Главным сопровождающим был назначен Василий Жуковский. Маршрут проходил через Новгород, Тверь, Углич, Рыбинск, Ярославль, а затем через Вятку, Пермь, Оренбург.

Александр Николаевич первым из императорского дома проехал по Сибири до Тобольска. После Сибири маршрут его путешествия продолжился по Волге, по берегам Азовского и Черного морей.

Во время поездки ему приходилось бывать не только в домах губернаторов и богатых помещиков, но и в бедных избах и лачугах.

Однажды неподалеку от Тобольска рассказали наследнику о «моргающем шамане».

Местное начальство доложило, что пришел в эти места шаман откуда-то с севера лет двадцать назад. Вырыл он в лесу землянку и зажил там одиноким филином. Если обращался к нему человек — так сразу начинал «ухать» шаман и вещать на каком-то тарабарском языке да еще вовсю моргать. А чего ухает и моргает — неизвестно.

В общем, каким-то «запоганенным» был приблудный шаман, — решило местное начальство.

— За что своим народцем изгнан — выяснить пока не удалось. Но водку, стервец, любит и дело свое колдовское-чародейское разумеет…

Наследник усмехнулся, услышав рассказ о «моргающем шамане», и пожал плечами.

— Вот невидаль, мало ли на Руси пьяниц-чародеев? Неужто других достопримечательностей нет в вашем крае?

— Так-то оно так, — осмелел кто-то из местных начальников. — Да только, Ваше Величество, уж больно этот «моргунчик» крепок в своих предсказаниях. Как выпьет из своей рукавицы водку — так сразу будто забывает свой тарабарский язык и начинает ясно говорить по-русски. Что ни слово — все правда, все сбывается…

— Как же это можно: пить водку из рукавицы? — удивился великий князь.

— Дак рукавицы у него особенные, из бобровой кожи, самолично сработаны, — пояснили Александру Николаевичу. — Утверждает «моргун», будто они очень полезны для здоровья: выпил водку, одел рукавицы, и руки после того не трясутся.

— И что, в самом деле верно ваш «моргающий шаман» все предсказывает? — заинтересовался наследник.

— Ох, верно, Ваше Величество! Аж страшно бывает, до чего, стервец, угадывает. Был грех: били его не раз, топтали, секли розгами, — а он все равно правду толкует…

Александр Николаевич подмигнул Жуковскому:

— Мы, конечно, не очень-то верим всяким предсказателям. Но полюбопытствовать можем. Глядишь, Василий Андреевич потом еще какую-нибудь балладу напишет о загадочном шамане…

В ответ Жуковский улыбнулся:

— Поглядим, поглядим на этого провидца, пьяницу, затворника. Может, и впрямь сподобит меня на новое творение.

Как и предупреждали местные начальники, шаман вначале действительно ухал, выкрикивал непонятные слова и все моргал и моргал без остановки.

Но когда ему дали крепкий подзатыльник, налили в рукавицу водки да еще пояснили, что перед ним сам наследник престола, «моргун» угомонился и ошалел. Выпучил глаза. Мгновенно выпил все из рукавицы и заговорил доходчивым русским языком.

Видимо, великий князь Александр Николаевич уловил в его словах нечто серьезное, поскольку попросил сопровождавших отдалиться.

Недолго пробыли наедине цесаревич и шаман. Вскоре Александр Николаевич подозвал свиту и коротко приказал:

— Вознаградить достойно!.. Так, чтобы каждый день рукавица полна была…

Никто не посмел поинтересоваться, что предсказал великому князю «моргающий шаман» и о чем они беседовали. Однако наследник стал хмурым и задумчивым.

Лишь через некоторое время он тихо сказал Василию Жуковскому:

— Все совпадает… Верно указал шаман метки на животе и на ногах… Все совпадает…

А поэт и наставник промолчал. Видимо, не решился спросить, о каких метках идет речь.

А «моргающий шаман» тем временем пил из второй рукавицы водку, заливался слезами и кричал вслед цесаревичу:

— Злой, недобрый глаз нацеливается на светлые души!.. Ты им в помощь — палец, а они всю руку оттяпать захотят!.. Ты — им: стройте с миром, а они тебе — жечь, взрывать!..

В феврале 1855 года, в труднейшее для России время, Александр II вступил на престол.

Проигранная Крымская война, тысячи убитых и искалеченных. Унизительные международные протоколы Парижского мира, сковывающие Россию. Экономический кризис, недовольство подданных…

С первых дней царствования пришлось новому императору искать выход из страшной для России ситуации, устраняя последствия Крымской войны.

Александр Николаевич начал с реорганизации русской армии и с подготовки отмены крепостного права.

После коронации, во время приема московского, губернского и уездных предводителей дворянства, новый государь заявил: «…сами вы понимаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться того времени, когда оно начнется само собой уничтожаться снизу…»

Историк Сергей Соловьев писал об этом периоде правления Александра II: «Все, начиная с самого верху, стремились выйти из положения, созданного предшествовавшим царствованием.

Прежде всех стремился Государь, который хотел громкими делами внутреннего преобразования загладить тяжкое впечатление Парижскаго мира.

Мир был заключен, чтобы поскорее иметь возможность заняться внутренними делами, разстройству которых приписывалась военная неудача.

Следовательно, возстановление народных сил через перемену системы, посредством внутренних преобразований, даст возможность России подняться опять и во внешнем значении и утвердить его прочно. Этот естественный, правильный необходимый вывод повторялся всюду и должен был торопить Государя.