— Можно и мне воды? — Лёшка потянулся к моему стакану. Зря он это сделал — тут и без того с нервами беда. В общем, кивнув, протянула ему воду сама, да только перестаралась немного.

— Прости, — сокрушалась я, хватаясь за пуговички его рубашки, — снимай скорее, я сейчас феном просушу. Тебе же ещё по работе куда-то ехать. Сама не знаю, как так вышло…

— Да брось, — он засмеялся, поймав мои руки, — это всего лишь вода. Высохнет за минуту. Хотя на батарее это произойдет быстрее, согласен.

И снял рубашку.

Красавчик. Вот прям идеал. Настоящий мужчина мечты. Стоит ли оправдываться и врать самой себе, что я могла сопротивляться его магнетизму? Не думаю. Кроме того, я была даже рада, когда рубашка отлетела в сторону, а его сильные руки притянули меня ближе.

— Маринка, — шепнул он в моё алое от смущения ушко, прежде чем его поцеловать.

Я откинула голову назад, и мою шею опалило его горячее дыхание. Лёшка исследовал мою кожу губами, скользя кончиком языка и пробуждая во мне нестерпимое желание коснуться его в ответ. Лихорадочное, сладострастное возбуждение накатывало волнами, заставляя кусать губы от нетерпения и краснеть от его осторожных прикосновений.

Воздух вокруг нас заискрился, потяжелел, когда он стянул блузку с моих плеч, и она медленно соскользнула на пол. Он приподнял меня, взяв за ягодицы, и посадил на край стола, задирая юбку и устраиваясь между разведённых ног. Кончик его языка исследовал ложбинку между грудями, а горячие руки легли на талию и медленно скользнули вверх.

Его пальцы уверенно справились с хитрой застёжкой бюстгальтера. Одним движением Лёшка стащил с меня этот предмет одежды и сбросил его к блузке на пол.

С рычанием мужчина моей мечты накрыл ртом одну из торчащих от возбуждения вершинок, удерживая вторую между пальцами, перекатывая её и оттягивая на себя.

Я застонала, не в силах сдержать бурю захлестнувших меня эмоций и тут же почувствовала, как пальцы любовника перебрались на внутреннюю сторону бёдер, слегка поглаживая их, притягивая к себе, раздвигая шире.

Дотронувшись ладошками до его живота, почувствовала, как сократились мышцы, и ещё чётче проступил рельеф стального пресса. В этот момент пальцы Алексея, скользившие возле моих трусиков, отодвинули ткань в сторону и прикоснулись к маленькому средоточию моего вожделения. Слегка надавив на бугорок, он медленно стал ласкать его пальцами, продолжая поочерёдно захватывать в плен своих губ мои соски. Волна невероятного наслаждения пронеслась по телу, вызывая новый протяжный стон, вынуждая прикрыть глаза и откинуться назад в поисках опоры.

— А-а-а — закричала я, подпрыгивая на месте, как ошпаренная.

Хотя, почему как? Закипевший чайник попался мне под руку совершенно не вовремя.

— Что случилось? — Лёшка, схватил меня на руки и замутнённым от желания взглядом уставился на мою перекошенную физиономию.

— Обожглась, — всхлипывая от боли и обиды, пробубнила я, выбираясь из его стальных объятий, — об чайник.

Меня поставили на пол. Добежав до крана, открыла вентиль и сунула руку под струю холодной воды. Осознание происходящего медленно пробиралось в голову, возвращая меня в мир стыдливости и страха. Осмотревшись, смутилась ещё больше: стою голая с юбкой на талии, Лёшка натягивает приспущенные брюки, морщась от неудовлетворенности и разочарования. Надо же было мне так обжечься: и в прямом, и в переносном смысле.

Одернув юбку, подхватила вещи с пола и убежала в зал одеваться. Вот тебе, Мариночка и свидание с Алехандро, чтоб его…

Часы показывали без пяти двенадцать, когда я прикрылась халатиком и, включив утюг, начала отглаживать Лёшкину помятую рубашку.

— Марина, — он стоял в дверях комнаты, облокотившись на косяк, и неуверенно улыбался, — я чай сделал.

Вот уж непробиваемый тип! Чай он сделал. А я чуть не переспала с парнем, которого не видела почти пятнадцать лет, даже не уточнив сущие мелочи: женат ли, здоров ли, что ко мне испытывает? Какая же я дура!

— Ты злишься? — он потёр рукой затылок, поигрывая при этом стальными мускулами. Такой простой жест, а я уже слюной ему рубашку заново промочила: — Прости, если я…

— Лёш, я действительно злюсь, — сдув мешающую чёлку со лба, посмотрела ему в глаза и прямо сказала, как есть: — Злюсь на себя. Я ведь ничего о тебе не знаю, мы фактически незнакомцы, понимаешь? То есть, я тоже не ханжа, и всё такое, но это, — показала руками на себя и на него, а потом махнула в сторону кухни: — Это не я, понимаешь? Так нельзя.

— Глупости. Если двоих людей тянет друг к другу, — начал Лёша, отталкиваясь от двери и делая несколько шагов ко мне навстречу, — зачем противиться?

— Затем, что я не знаю, надолго ли тебя хватит. А если на один раз?

— Значит, на один раз, — пожал он широкими плечами.

— Серьёзно? Так просто? — я грустно улыбнулась, отключая утюг и протягивая ему рубашку: — Уходи, ладно?

— Нет, не ладно, — он нахмурился и сложил руки на груди: — Конечно, я не могу сказать, что между нами вспыхнула любовь с первого взгляда. Сиюминутно предлагать тебе руку и сердце тоже не стану. Но и отрицать, что мы нравимся друг другу, было бы неправильно. За последние сутки судьба два раза столкнула нас лбами, и я еще не говорю про виртуальную переписку между Алехандро и Розитой…

— Ох, просто забудь об этом, — я закрыла лицо руками.

— Глупо так себя вести, Марина, — не сдавался он.

— Глупо спать с каждым, кто тебе нравится, Лёша. Я так не хочу. Или ты хочешь предложить мне нечто большее, чем спонтанный секс на столе моей кухни? Пригласить меня куда-то? Хочешь познакомиться заново? Хочешь остаться на ночь и все последующие ночи?

Он сделал глубокий вздох, словно собирался что-то ответить. Но промолчал. Выдохнул тяжело, рассыпая вокруг проклятия, метая искры из глаз. Затем, покачав головой, накинул на себя рубашку и направился к выходу.

Я вышла его проводить.

Мы оба молчали, пока он обувался и натягивал на себя пальто. Глядя, как Лёшка уходит, я жалела, что он не решился сказать что-то стоящее, убедить меня в серьезности намерений или даже обмануть. Знаю, что это странно и неправильно, но меня и вправду тянуло к нему с неимоверной силой. Уже закрывая дверь, я совсем отчаялась, когда услышала его тихое:

— Не уверен, что хочу настоящих отношений, но с тобой мог бы попытаться что-то такое построить..

Ему не хотелось говорить, слова давались с трудом, и это было заметно невооруженным взглядом. Но он сказал. А я не оценила.

— Пожалуйста, скажи, когда будешь по-настоящему уверен в том, чего хочешь, хорошо? — шепнула и закрыла дверь.

Привалившись спиной к холодной стене, особенно остро ощутила одиночество и тут же начала корить себя за всё случившееся: за опрометчивое решение ехать на неизвестную вечеринку, за скверное поведение в кругу незнакомых людей, за случайную связь с мужчиной мечты… Но больше всего я корила себя за глупую моральность, не позволившую сказать ему: “Я тоже готова попробовать, даже если это на один раз”.

Но решиться на подобное мне было тяжело. Потому что я уже пробовала со Стасом, а до него с Антоном, и с Серёжкой… И каждый раз как последний, и каждый разрыв — это новая незаживающая рана в душе, это пощечина моему самолюбию. Нет уж, хватит с меня притяжений. Я лучше как-нибудь одна…

Когда маленькая стрелка часов приближалась к шести, я закончила уборку в своих хоромах и до отвала наелась заказанной пиццы. Ехать к родителям не хотелось, но они очень ждали и звонили несколько раз за последний час, настаивая на моём появлении. Сестра и вовсе закидывала меня жалостливыми эсэмэсками, умоляя не бросать её одну на растерзание маме.

“Тилим-билим” — в очередной раз пропел мой телефон, и я на автомате открыла пришедшее сообщение.

17.48: Я всё ещё думаю над твоими словами, и всё ещё чувствую вкус твоей кожи на своих губах.

Вот так. Я больше пяти часов разгребала завалы в квартире, драила ванную комнату и полы, меняла местами мебель, лишь бы перестать гнобить себя за отказ, а он парой простых слов снова перевернул всё с ног на голову. Прощай спокойствие и умиротворение. Где, спрашивается, у человека совесть? Выслать ему немного своей, что ли? Она всё равно мне только мешает…