Дик грустно улыбнулся.

— Да. Я хотел, чтобы не осталось никаких нерешенных вопросов. Если ты согласишься снова выйти за меня замуж, то условия будешь диктовать ты, не я. Как выяснилось, я не слишком хорошо разбираюсь в семейных отношениях.

— Ну что ты…

Дик усмехнулся наивной попытке Иветт успокоить его.

— Правда-правда. У меня было достаточно времени подумать, и я ни о чем не размышлял так много, как о наших отношениях. И я понял, что не смогу жить без тебя. Ты — единственное, что имеет для меня значение. Так было, и так будет!

Последующие два часа они обменивались новыми клятвами и заверениями, даря друг другу любовные ласки. Дик был неутомим, и Иветт радовалась, что пробуждает в нем столь сильное желание.

Иветт ни за что не покинула бы постель, но впервые после возвращения в Монреаль почувствовала, что голодна как волк. Накинув халат, она отправилась в кухню и, взяв глубокую тарелку, щедро насыпала в нее кукурузных хлопьев. В этот момент в дверях показался Дик, из одежды на нем были только брюки.

— Ты не находишь, что поздновато для завтрака? — спросил он, наблюдая, как Иветт, налив в тарелку с хлопьями молока, принялась чистить банан. — Я собирался пригласить тебя на ланч.

— Ммм, ланч? — пробормотала Иветт. — С удовольствием принимаю твое приглашение. Но это я тоже съем.

— Но когда ты съешь все это, ты больше не захочешь, — возразил Дик, удивленно наблюдая, с каким наслаждением она поглощает содержимое тарелки. — А может, мы устроим ланч дома?

— Увы, мой холодильник пуст. — Иветт печально вздохнула. — С тех пор как я вернулась, у меня совсем не было аппетита.

Дик недоверчиво приподнял брови, но тут же спохватился и виновато опустил голову. Иветт отставила пустую тарелку в сторону и решительно сказала:

— Дик, нам надо поговорить.

Он насторожился.

— Мне кажется, мы уже обо всем поговорили?

— Да, но есть еще кое-что…

— Если ты о Ширли… Пойми, я с ума сходил от ревности…

— Дорогой, — мягко перебила его Иветт, — это не имеет никакого отношения к Ширли.

— Тогда Лиз? — предположил он. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но она еще слишком мала для принятия столь ответственного решения.

— Ты о чем? — удивилась Иветт.

— О Лиз и Дэне. Тебе ведь известно, что у них роман? Лиз говорила, что ты знаешь.

Иветт почувствовала легкий укол совести: из-за своих переживаний она совсем забыла о данном Лиз обещании.

— Должен сказать, — спокойно продолжал Дик, — что, памятуя о нашем горьком опыте, склонен встать на сторону сестры. Я позволил Лиз встречаться с Дэном, но сначала она должна окончить учебу. Я бы не хотел, чтобы моя сестра совершила поступок, о котором потом пожалеет.

Иветт подняла на него глаза.

— Как ты?

— Да, как я, — подтвердил Дик, внимательно глядя на нее. — Иветт, что-то случилось? Что-то не так? Я чувствую, ты что-то не договариваешь. — Он замялся. — Я же сказал, все будет так, как ты захочешь.

Иветт ухватилась за эти слова.

— Я… я не буду возражать, если мы будем жить в Олтамахо.

— Ты серьезно?

— Вполне. Думаю, будет справедливо, чтобы наши дети росли именно там. У них будет родовое гнездо, которое когда-нибудь станет принадлежать им.

На какую-то долю секунды лицо Дика окаменело, потом просияло улыбкой.

— Дети? — недоверчиво переспросил он. — Ты уверена, что у нас будут дети?

Иветт кивнула.

— Да, уверена.

— Что ж… — Дик обнял ее. — Я должен сказать это здесь и сейчас: ты всегда будешь смыслом моей жизни. Даже если у нас не будет детей, я смирюсь с этим.

Иветт хмыкнула.

— Но если бы у нас был ребенок, ты бы не возражал?

Лицо Дика вытянулось.

— Почему я должен возражать?

— Я думаю, что беременна!

Слова сами соскользнули с ее языка, и теперь Иветт оставалось только наблюдать за реакцией Дика. Выражение его лица менялось на глазах: сначала, казалось, новость оглушила его… потом пришло осознание… и вновь недоверие.

— Что ты сказала? — глухо пробормотал он.

— Я сказала, мне кажется, что я беременна, — повторила она. — Именно поэтому я себя неважно чувствую. Сначала я думала, будто это просто утренняя слабость, но теперь, я совершенно уверена, что не ошиблась.

— Ты была у врача?

— Еще не успела. Я узнала об этом только сегодня утром. За пять минут до того, как ты позвонил в дверь.

Дик укоризненно покачал головой.

— И ты позволила мне… Господи, Ив, ты должна была предупредить меня.

Она хитро улыбнулась.

— А вдруг это остановило бы тебя? Лучше скажи, ты доволен?

— Я доволен! Более того, я счастлив! Это, должно быть, случилось…

Иветт кивнула.

— Правильно, в то утро у реки. Я так рада, что заставила тебя сделать это!

Дик застонал.

— Заставила меня? О, если бы ты знала, чего мне стоило держать себя в руках и не наброситься на тебя! Сам не знаю, как мне это удавалось. С той минуты, как после трех лет разлуки я увидел тебя на Ямайке, я понял, что пропал.

— Правда?

Дик погрозил ей пальцем.

— Сознайся, ты прекрасно понимала, что творишь со мной. Как ты думаешь, почему я был резок с тобой?

Она насупилась и пробурчала:

— Я думала, что это твой обычный стиль поведения со мной.

Дик рассмеялся.

— Глупенькая, ты даже представить не можешь, как сильно я люблю тебя.

— Почему же не могу? Ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя.

— Нет, — не согласился он, — я по крайней мере в два раза сильнее. Подумать только, моей матери почти удалось разлучить нас! Никогда не прощу ей этого!

— А я винила во всем мистера Доула, — призналась Иветт. — Но именно благодаря ему мы встретились снова. Может быть, он хотел, чтобы мы воссоединились?

Дик пожал плечами.

— Сомневаюсь, что у него было такое намерение. Хотя, кто знает! Он, наверное, понял, что у меня с Ширли ничего не получится, что я могу быть счастлив только с тобой.

Иветт приложила палец к его губам.

— Забудем об этом. Лучше скажи, ты действительно рад, что у нас будет ребенок?

— Так же как и ты, — с нежностью в голосе заверил Дик. — Что касается твоей работы — обещаю, я не стану мешать тебе.

Иветт улыбнулась.

— Я не великий художник, но занятие живописью доставляет мне удовольствие, и потом это хороший заработок. Но работа не занимает главного места в моей жизни.

— Тем не менее…

— Никаких «тем не менее»! У меня такое чувство, что со мной ничего не случится, если я вообще никогда больше не возьму в руки кисть. Я собираюсь стать матерью. Матерью нашего ребенка. Дай свою руку. — Она взяла руку Дика и приложила к своему животу. — Вот здесь. Чувствуешь? — Оба на секунду затаили дыхание. — И я хочу, чтобы мы полностью посвятили себя этому чуду.

Стоял обычный для Джорджии жаркий день, но Иветт уже привыкла к южному климату. Прошло два года с тех пор, как она переехала в Олтамахо.

Сегодня Иветт и Дик ждали гостей: Мэдж и Алекс Горн пожелали провести у них несколько дней запоздалого медового месяца, и Иветт в последний раз проверяла, все ли готово к приезду дорогих гостей. Их с Диком первенец, розовощекий веселый карапуз, постоянно требовал внимания, и Иветт, которая ожидала в скором будущем появления еще одного ребенка, с ужасом думала, как будет справляться с двумя детьми.

Иветт очень хотела повидать Мэдж. Она догадывалась, что подруга будет уговаривать ее вернуться к работе, но с некоторых пор работа перестала быть для Иветт необходимостью. Дик и маленький Андре занимали в ее жизни первое место.

Конечно, Иветт совсем не просто было вернуться в Олтамахо, откуда ее по сути дела выжили, и еще труднее встретиться с членами семейства Дика, некоторые из которых приложили максимум усилий, чтобы ее семейная жизнь стала невыносимой.

Но время залечило раны, и, хотя Иветт и отец Дика так и не стали друзьями, они пришли к взаимопониманию. Когда Джон умер, Иветт искренне скорбела.