Тем временем пошел первый легкий снег, он падал, оставляя мокрые следы на коже и одежде, словно небо, плача, хотело очистить грязную землю. Понурый и раздавленный, я поплелся домой, оставляя навсегда за своей спиной и эшафот, и виселицу, и старину Джека.

Между тем сегодня было именно 30 октября — день, когда семейство Рэмонов устраивало то самое торжество, а если выразиться точней, прием, на который я имел честь быть приглашенным. Конечно, в связи с последними событиями моей жизни, у меня не было никакого настроения и расположения к празднованию или веселью, но все же были причины, по которым мое присутствие там было обязательным. В первую очередь, мне, конечно же, хотелось видеть мисс Маргарет, ну а во вторую, это было долгом службы. Посему, собравшись самым тщательным образом, я пожелал миссис Мотс приятного вечера и вышел из дома. Не скажу, что вечер был очень приятным, да и как иначе, ведь уже почти ноябрь — период снега и холодов. Остановив извозчика, я уселся в повозку и направился к дому Рэмонов.

— Мистер, куда едете на сей раз? — спросил меня извозчик.

— Простите, мы что, знакомы?

— Вы меня не помните? Я уже вез Вас как-то, Вы тогда еще на кладбище ехали.

— Простите, я, вероятно, действительно Вас забыл, столько времени прошло.

— Да не так уж и много, — сказал он, рассмеявшись.

— А по мне, так уже целая вечность.

— Так куда направляетесь?

— К Рэмонам, на их вечер.

— Да, говорят, там сегодня много крупных личностей съедется. Вы туда по работе?

— Какая, однако, у Вас отличная память, — сказал я, недовольно усмехнувшись, так как не очень-то мне нравилось, что кучер сует свой нос в это дело. Однако после моей усмешки, выдавшей, по всей видимости, все мое недовольство, остальную часть пути мы проехали в абсолютном молчании.

Добравшись до места назначения, я вылез из повозки и, заплатив извозчику установленную сумму, остановился на секунду, чтобы немного осмотреться. Дом Рэмонов был сегодня притягателен, как никогда. Множество гостей стекалось к этим дверям ради удовольствия и чести здесь присутствовать. Гостиная комната, окна которой как раз выходили на передний двор, уже пестрила множеством дам и кавалеров, тени которых я видел в окне. Каждые несколько минут все новые и новые повозки подъезжали к парадным дверям дома. Судя по доносящимся до моих ушей звукам музыки, веселье было еще лишь в зачаточном состоянии, но вот уже скоро оркестр разразится громкими звуками какого-нибудь вальса или веселого старинного контрданса. Постояв еще некоторое время подле дверей дома, я преодолел уже привычные для меня несколько мраморных ступеней и позвонил в дверь. Дверь открыл уже знакомый мне лакей. Сегодня он был при параде, как никогда. Я поприветствовал его и протянул свое приглашение на вечер.

— Добрый вечер, мистер Болт, — сказал лакей Бэрон, вернув мне обратно проверенное по списку приглашение. — Добро пожаловать! — сказав это, сделал свой любимый жест рукой, как бы показав тем самым, что дорога передо мной открыта, и я могу смело пройти в гостиную.

Зала была полна музыки, света и веселья. Дамы и кавалеры кружились в торжественном вальсе, иные же вели приятные беседы, и все отдавало роскошью и блеском. По правде сказать, мне еще ни разу не доводилось бывать на столь пышных празднествах, да и вообще, я не был привычен до светских раутов в больших городах, поэтому чувствовал себя не много скованно и нерешительно.

— Мистер Болт, — послышался голос главы семейства за моей спиной.

— Добрый вечер, — ответил я, резко развернувшись к Чарльзу Рэмону.

— Как Вам нравится вечер? — поинтересовался как бы невзначай Чарльз Рэмон, горделиво окинув взглядом всю залу, будто мысленно отвечая самому себе «как такое может не нравиться?!»

— Да, вечер поистине удался, хотя в свете последних событий ни вечер, ни тем более мое присутствие на нем абсолютно не уместны, — сказал я, отведя взгляд в сторону.

— Мистер Болт, я думаю, что здесь и не место, и не время высказывать мне какие-либо недовольства, хотя, безусловно, я понимаю, на что Вы намекаете. Вы же, мистер Болт, были убережены от участи Вашего компаньона лишь по причине того, что я заинтересован в вашей работе, которая, мистер Болт, как мне кажется, уже давно стоит на одном месте и не дает никаких результатов!

Сказав это, старик раздраженно кивнул головой и, развернувшись ко мне спиной, удалился, затерявшись где-то меж пышных юбок и вееров. Я, к своему большому сожалению, понимал, что отчасти он был прав, и возможно даже, что не самой малой части. Ведь, по сути, все мое расследование, начавшееся столь яро и ретиво, терпело сейчас полное фиаско, хотя мистер Рэмон тщательным образом выполнял все обязательства, которые он на себя взял при первой нашей встрече. Теперь же после недельного лежания в постели я был полон сил и надеялся исправить всю эту ситуацию и побыстрей разобраться со столь затянувшимся делом. Увидев неподалеку мисс Ален, я ринулся к ней и, учтиво поклонившись, поцеловал руку.

— Очень рад видеть Вас, мисс Ален, благодарю Вас за приглашение еще раз.

— Я тоже очень рада Вас видеть. Не упустите сегодня своего шанса.

— Что Вы имеете в виду?

— Я имею в виду Ваше дело, а то ведь, знаете, отец очень негодует на Вас.

— Да, мисс Ален, — сказал я, опустив взгляд.

— Но я не собираюсь Вас отчитывать, мистер Болт, напротив, хочу Вам помочь, — сказав это, она подошла ко мне немного поближе, продолжая. — Вот, видите ту даму? Это миссис Пол, она тесно общалась с моей сестрой, хотя и не была от нее в восторге. Эрин считала, что ее недоброжелательность вызвана ничем иным, как завистью.

— Завистью? — переспросил я.

— Да, все мужчины были в восторге от Эрин, а миссис Поль лишь собирала засохшие листочки с лаврового венка Эрин. А вот тот господин в высоком цилиндре был, пожалуй, самым рьяным поклонником красоты Эрин. Ну а вот ту даму Вы, наверное, уже и сами знаете, это мисс Стоун.

После произнесения имени «мисс Стоун» мысли начали бешено скакать в моей голове, и я уже совершенно не слышал, что говорила мне мисс Ален. В чувства меня вернул мистер Кью Грегори, тот самый художник, с которым мы уже встречались некоторое время назад.

— Добрый вечер, — сказал он, обратившись ко мне.

— Добрый вечер, мистер Грегори. Кажется, в прошлый раз наш с Вами диалог не был завершен.

— Диалог? — переспросил он, — помилуйте, о чем?

— О Ваших работах, Вы говорили, что пишите картины для частных коллекций, но упомянули, что Вы бы никогда не стали тратить свой талант на написание портрета одной дамы, известной нам обоим.

— Это Вы о Маргарет Стоун говорите?

— И здесь я уже слышу свое имя, — раздался вдруг голос позади меня.

Я вздрогнул и обернулся. Это была мисс Стоун, как всегда блистающая своей роскошью и красотой. Лицезрение ее гения всегда будили во мне самые благородные и возвышенные чувства.

— Рада Вас видеть, мистер Болт, — сказала она, нежно улыбнувшись. — И Вас, мисс Ален, прекрасный вечер.

— Рада, что Вам нравится.

— О! Мистер Кью Грегори! — продолжала Маргарет, несколько добавляя голосу сарказма. — Когда же Вы, наконец, осчастливите меня вашим искусством? Знаете, господа, — говорила Маргарет несколько вызывающим тоном, — он ведь портрет мне обещал, а художник-то он видный, одаренный, вот и жду ныне его снисхождения.

— Мисс Стоун, Вы меня переоцениваете, мои картины отражают лишь суть человека. Какова суть — таков и портрет. К тому же, сейчас я пишу портрет мисс Ален, — после этих слов Грегори, видимо, чтобы избавить себя от общества мисс Стоун, сделал поклон и пригласил мисс Ален на кадриль.

— Вот видите, мистер Болт, как же своенравна эта богема.

— Да, но я не возьму в толк, отчего он так нелюбезен с Вами.

— Это длинная и неприятная история, и скорей она связана со мной, нежели с ним самим. Но прошу, никаких дел и расспросов, лучше пригласите меня на вальс, мистер Болт, я танцевать хочу! — сказала она, рассмеявшись.