— Мадам, я работаю частным сыщиком.

— Ой, прелесть какая! — восхищалась она, делая удивленные глаза. — Садись, мой хороший, — сказала она, предложив мне кресло в своем кабинете, куда мы неожиданно для меня самого пришли.

— Благодарю, — сказал я, сев и несколько вжавшись в сидение.

— Ну, так что за вопросы? — спросила она, расположившись на столе и закинув ногу на ногу.

— До меня дошли слухи, что в Вашем этом заведении бывают очень даже известные дамы, это правда?

— А если и так, что с того, у тебя большие запросы?

— Нет, Вы меня неверно поняли, мадам. Меня интересуют две дамы, а точней мисс Эрин Рэмон и мисс Маргарет Стоун, они бывали здесь?

— Ну, Энтони, ну что ты, если до тебя дошли такие слухи, то вероятно, до тебя дошли и те, что все здесь прибывают инкогнито, поэтому неужели ты думаешь, что я вот тебе сейчас возьму, да и расскажу все-все-все, — сказав это, она резко соскочила со стола и, потрепав меня за волосы, принялась аккуратно, но сильно мять мне шею. — А что ты такой напряженный, боишься? — спросила она, рассмеявшись. — Ну ничего, я тебе сейчас помогу, — сказала она и, оставив меня, вышла куда-то из комнаты.

О Боже, подумал я, и что прикажете делать в такой ситуации, кто знает, что за мысли взбрели в голову этой мадам Блюр.

Через некоторое время в комнату опять вошла мадам Блюр, но на сей раз не одна, вместе с ней в комнату вошла еще одна женщина, это была именно та дама, которую я увидел в комнате около пианиста. Правду сказать, при виде спутницы мадам Блюр мне несколько полегчало, так как теперь уже шанс на спасение из ее цепких коготков все-таки был.

— Вот, Энтони, мой подарок, специально для такого красавчика, как ты, — сказала она, подведя ко мне спутницу.

Эта спутница, назовем ее леди в маске, взяла меня за руку и, выведя из кабинета мадам Блюр, повела куда-то мимо множества дверей, по длинному коридору, освещаемому лишь маленькими свечками, то и дело догоравшими там и тут, и светом из окна. Дойдя до какой-то двери, мы вошли в комнату. Она была большая и, я бы даже сказал, роскошная, посередине стояла большая кровать, украшенная шелковой драпировкой и множеством подушек и подушечек.

Пройдя вглубь комнаты, я сел на кровать и стал наблюдать за девушкой. Закрыв за нами дверь, она долго смотрела на меня, после чего, скинув легкие одеяния, направилась в мою сторону. О, скажу я Вам, это была удивительно красивая женщина, у нее были густые черные волосы, удивительно стройное и молодое тело, грация и легкость ее поступи были явно даром самой Венеры. На бедре девушки красовалась небольшая татуировка: черная роза, стебель которой был обпутан листьями. Лицо же этой богини скрывала маска, к сожалению, я не мог сорвать ее, конечно, из уважительных причин, ведь приходя куда-либо, мы уже соглашаемся с правилами этого места, и этот дом утех не был исключением. Посему, смирившись с этим обстоятельством, я расслабился и погрузился в сладостную атмосферу неги и удовольствия.

Проснулся я уже утром и, судя по всему, достаточно поздним утром, так как, выглянув в окно, я увидел людей, проходивших под окнами борделя то в одну сторону, то в другую. В комнате был я один, что, сказать по правде, весьма огорчило меня, ведь я так и не узнал, кто же эта прекрасная незнакомка, скрывающая свою лицо под маской персонажа итальянской комедии. Но так как с этим фактом я, к сожалению, ничего не мог поделать, я оделся и, не найдя ни мадам Блюр, ни мистера Адамса, вышел на улицу.

Дел у меня сегодня было не столь много, но зато важность их превосходила те, которые занимали мое время в последние дни. Первым и, конечно, самым необходимым мне представлялся визит к мисс Стоун, ведь в свете последних событий, а точней последнего вечера у мистера Рэмона, я считал своим долгом навестить Маргарет и справиться о ее делах.

Вторым не менее важным делом я считал мой визит к Свону Рэдклифу. Студент не студент, а все же он был медиком, и у него было гораздо лучшее представление о ранах и орудиях, с помощью которых эти раны могли быть нанесены, нежели у меня. А так как других вариантов прояснения этого дела я не видел, все, что мне оставалось, это искать, исходя из самого орудия убийства.

Итак, первый мой визит был, конечно, было решено нанести Свону Рэдклифу, ибо, как ни крути, но для мужчины прежде всего должно быть дело, а уже после личные интересы или, если пожелаете, амурные дела. Посему, наняв экипаж, я уже через каких-то тридцать минут был около дома, в котором проживал Свон. Конечно, жилище Свона явно уступало домам других моих новых знакомых, с которыми меня свела судьба по долгу службы. Еще бы, ведь Свон Редклиф был выходцем из самой обычной семьи, его родители, насколько мне известно, были простыми работягами, поэтому ждать финансовой помощи молодому врачу, конечно, не приходилось. Посему и вид жилья этого молодого господина мало чем удивлял меня. Это был дом ничем не примечательный, в несколько этажей, сделанный из красного кирпича, немного уже обшарпанный и поистрепавшийся. Такие дома, как правило, обладали достаточно большим количеством комнат, сдающихся за небольшую плату всем желающим более-менее приличным людям.

Итак, подойдя к двери, я позвонил. Дверь открыла немолодая женщина, которая, по всей видимости, являлась хозяйкой всего это добра.

— Добрый день, мисс, — сказал я.

— Добрый, чем могу помочь? — спросила она, быстренько окинув меня взглядом сверху донизу.

— Я ищу Свона Рэдклифа, он сам дал мне этот адрес.

— Минуточку, я покажу Вам, где находится его комната. Пойдемте, — сказала мне женщина и направилась куда-то вверх по винтовой лестнице. Дойдя до 3 этажа, который, собственно, и был последним, она прошла еще немного по коридору и остановилась подле двери с маленькой, но очень глубокой царапиной на косяке.

— Постучите, он наверняка у себя, — сказала она и вновь скрылась в длинном коридоре. Я постучал. Минуту спустя за дверью послышались торопливые шаги, после чего дверь открыл мистер Рэдклиф.

— О, Энтони Болт! Я вас помню, проходите, садитесь.

Я прошел в комнату. Комната была мало чем приметна — обычная студенческая каморка. Достаточно бедно обставлена, куча листов с какими-то записями, различная медицинская утварь, учебники, в общем, все достаточно банально.

— Итак, мистер Болт, что Вас привело, опять рана начала ныть? — спросил он обеспокоено.

— О нет, рана тут совсем ни при чем. Помните, я просил Вас о помощи в моем деле?

— Конечно, Вам что-то выяснить удалось? Чем я могу Вам помочь?

— Понимаете, мистер Рэдклиф, — начал было я.

— Можно просто Рэдклиф, для мистера я пока не вышел ни возрастом, ни статусом.

— Хорошо, как скажете. Так вот, Рэдклиф, вся проблема полиции состоит в том, что они двигаются не в том направлении…

— То есть?

— Ну, во-первых, их сбила ряса, а ведь любой умный человек прекрасно понимает, что иногда то, что нам показывается, может совсем не являться истиной.

— Ну да, конечно, я с вами полностью согласен. Это как в медицине, иногда видишь одно, а на самом деле там гнездится совсем иное.

— Во-вторых, Прайс говорит, что жертве перерезают горло. А при этом слове возникает образ ножа, но ведь в действительности это совсем не нож, просто Прайс не считает эту деталь столь важной, чтобы тратить свое время на ее выяснение.

— А Вы что думаете? Что это за орудие?

— Я не знаю, в том-то и проблема, но мне кажется, это что-то специфическое, точнее сказать, специальное, не то, чем пользуются все.

— Ну, мысль очень интересная, — протянул Рэдклиф, — а чем я могу Вам помочь?

— Все просто, мне нужно, чтобы ты осмотрел рану и вынес свое суждение относительно возможного орудия.

— Да, мне это не сложно конечно, но дело в том, что я не обладаю достаточным опытом, понимаете? Тем более, если это что-то, как вы говорите, специфическое.