Черчиллю было задано более ста вопросов. Его ответы дали точное представление о его взглядах на то, каким должен был быть еврейский национальный очаг в Палестине, как он исторически развивался и каким Черчилль видел его будущее.
Первый вопрос, заданный лордом Пилем, касался принципа определения экономической абсорбционной способности территории Палестины в свете ограничений, накладываемых на еврейскую иммиграцию в страну. Черчилль сказал членам комиссии, что «нет намерения сделать это обстоятельство единственным решающим фактором в плане ограничения уровня иммиграции. Еще менее это рассматривается в качестве главной проблемы, связанной с созданием еврейского национального очага в Палестине. Конечно же, нет. Наша политика сводится к тому, чтобы, в соответствии с намерениями, изложенными в первоначальной Декларации Бальфура, позволить приехать в Палестину настолько большому числу евреев, насколько это возможно».
Тогда Пиль заявил Черчиллю, что «евреи утверждают, что положение об экономической абсорбционной способности Палестины фактически применяется на практике в соответствии с теми разьяснениями, которые вы сделали как министр на основе Декларации Бальфура еще до получения Великобританией палестинского мандата, и что, если будет предложено что-либо, противоречащее этому, то это станет нарушением обязательств Великобритании в отношении евреев».
В своем ответе Черчилль отметил, что, выполняя свои обязательства в свете Декларации Бальфура, Великобритания «гарантировала переселение в Палестину максимально возможного числа евреев – так, чтобы это не нарушало экономических условий жизни в стране и не подвергало ее политическим смутам. Я никогда не считал, что следует позволять прибытие в Палестину такого количества еврейских иммигрантов, которое превышало бы пределы экономической абсорбционной способности страны. Такого намерения никогда не было. С другой стороны, совершенно очевидно, что наши обязательства перед евреями заключаются в том, чтобы позволить прибыть в Палестину максимально возможному количеству еврейских иммигрантов».
Пиль неумолимо заметил: «Но, как вам хорошо известно, евреи упорно настаивают на получении от британских властей официального письма, в котором были бы четко изложены соответствующие обязательства с нашей стороны в вопросе об иммиграции евреев в Палестину, и именно поэтому мы вас пригласили сюда».
Ответ Черчилля прозвучал весьма эмоционально: «Я настаиваю на том, чтобы Великобритания в полной мере выполняла свои обязательства перед евреями, и придаю этому колоссальное значение, потому что благодаря этому мы получили большие преимущества во время Первой мировой войны. Великобритания взяла на себя обязательство содействовать образованию еврейского национального очага в Палестине не из одного лишь альтруизма: это было делом большой важности для нашей страны с точки зрения ее военных усилий в Первой мировой войне. Это стало мощным фактором в общественном мнении Америки, которая стала нашим союзником в войне, что позволило нам в конечном счете выиграть ее. Поэтому я считаю, что мы должны выполнить взятые на себя обязательства и насколько возможно содействовать созданию национального еврейского очага в Палестине. Но при этом мы не связаны какими-то конкретными деталями, и поэтому никто не может сказать: «Вы говорили, что к такой-то дате здесь будет столько-то евреев».
Когда профессор Реджинальд Капленд, известный специалист по истории Британского содружества и колоний, спросил Черчилля, может ли иерусалимский муфтий Хадж Амин аль-Хусейни, ведущий арабский политик, выступавший против еврейской иммиграции, повлиять на темп иммиграции своими протестами, Черчилль ответил: «Я надеюсь, что британское правительство окажется достаточно сильным, чтобы эти протесты не повлияли на его политику».
Затем Пиль поднял один из наиболее сложных вопросов в дискуссии о будущем Палестины – вопрос о значении и целях существования еврейского национального очага. У Черчилля не было сомнений относительно того, каковой должна быть конечная цель. «Наша общая концепция, несомненно, заключалась в том, – сказал он, – что, если способность территории Палестины к абсорбции евреев будет позволять принимать там еврейских иммигрантов, то британское правительство не должно стремиться ограничивать их число там так, чтобы они ни в коей мере не смогли стать большинством населения в Палестине. Разумеется, нет. Напротив, я считаю, что такое положение дел, когда они стали бы там большинством населения, соответствовало бы духу Декларации Бальфура».
Относительно того, какие мероприятия следует предпринять, чтобы оградить права «нового меньшинства» Палестины – арабов, Черчилль сказал членам комиссии, что этот вопрос «остается, по всей видимости, открытым, но при этом очевидно, что в свое время мы связали себя обязательством, из которого следует, что когда-нибудь, в отдаленном будущем, здесь возникнет большое еврейское государство с численностью населения в миллионы человек, которое намного превзойдет нынешнее население этой страны».
«Большое еврейское государство с численностью населения в миллионы человек» – это были сильные слова. Черчилль продолжал: «Мы никогда не давали обязательства превратить Палестину в еврейский национальный очаг. Мы заявили лишь, что в Палестине должен быть основан еврейский национальный очаг. Но если все больше евреев будут собираться в этом месте, и так будет продолжаться из века в век, из поколения в поколение, то очевидно, что этот очаг может со временем превратиться в еврейское государство».
«Это станет возможным в течение целых столетий?» – спросили Черчилля. «Это может произойти через столетия и через поколения, – ответил он. – Никто никогда не говорил, какова будет скорость, с которой это произойдет. Решать это будет британское правительство, и оно должно сохранять способность и возможность решать это».
Сэр Горас Рэмболд, бывший британский посол в Германии, указал, что в своей «Белой книге» Черчилль написал: «Когда спрашивают, что имеется в виду под «развитием еврейского национального очага в Палестине», это означает, что «он должен стать тем центром, которым еврейский народ мог бы гордиться». Когда Рэмболд попросил Черчилля уточнить, что тот имел в виду под словами «чтобы он мог стать центром», Черчилль ответил: «Если все больше евреев будут собираться в этом национальном очаге, то постепенно он займет собой всю Палестину – разумеется, при условии, что по отношению к другим жителям не будет допускаться какой-либо явной несправедливости».
На вопрос, не будет ли такое распространение территории еврейского очага на всю Палестину все же представлять собой несправедливость по отношению к палестинским арабам, Черчилль ответил отрицательно: «В чем заключается грубая несправедливость, если люди приходят и создают в пустыне пальмовые и апельсиновые рощи? В чем несправедливость, если создается все больше рабочих мест и богатства для каждого? В этом нет несправедливости. Несправедливо, если живущие в этой стране оставляют ее пустыней в течение целых тысячелетий».
Горас Рэмболд, исходя из своего личного опыта пребывания в Берлине в 1933 году, спросил: «Усиливалось ли проникновение евреев в Палестину из-за таких явлений, как антиеврейская нацистская политика в Германии и экономическое давление на евреев в Польше?» На это Черчилль ответил: «Эти явления, безусловно, сделали эту проблему более острой, поскольку уровень иммиграции евреев в Палестину вырос. Однако это совсем не заставляет нас проявлять несправедливость к арабам в Палестине ввиду несправедливости, творимой по отношению к евреям в Европе. Мы стремимся следить за тем, чтобы евреи не приезжали в Палестину в таких количествах, чтобы подорвать экономику страны и сделать жизненные условия здесь более тяжелыми. Мы следим и будем и впредь следить за этим процессом, и будем единственными, кто станет руководить этим и принимать соответствующие решения».
Рэмболд не был удовлетворен таким ответом и спросил, считает ли Черчилль, что еврейская иммиграция в Палестину должна продолжаться в любом случае – даже если «эта политика приведет к периодическим вспышкам волнений и будет стоить нам жизней наших солдат?» Черчилль заявил на это следующее: «Все вопросы, связанные с учреждением самоуправления в Палестине, должны вытекать из Декларации Бальфура, центральной идеей которой является идея создания национального очага для евреев. Соответственно, мы должны быть готовыми ко всем последствиям, которые вызовет осуществление этого плана. Создание еврейского национального очага в Палестине – вот наше главное и основополагающее обязательство. Именно этим и должны определяться все действия Великобритании».