Черчилля спросили, рассматривал ли он вероятность формирования еврейского большинства в Палестине. Он решительно ответил: «Я уверен, что, если бы мы провозгласили, что никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы естественно это ни произошло, мы не допустим возникновения еврейского большинства, то это противоречило бы духу Декларации Бальфура». «Что же касается местных арабов, то, если речь будет идти о принудительном перемещении тех или иных людей из постоянных мест их проживания и если при этом их семьи будут подвергаться грубому обращению, то мы этого не допустим», – отметил он. Но он настаивал, что «для Великобритании было бы неправильно сказать, что великая идея еврейского национального очага в Палестине ограничена определенными оговорками». «Так же неправильно было бы заявить, что Палестина перестанет служить еврейским национальным очагом, если сюда приедут столько евреев, что их станет больше, чем все местное арабское население», – подчеркнул он.

Рэмболд задал еще один вопрос относительно массовой скупки евреями земли в Палестине и того факта, что евреи не используют труд арабов на купленной ими земле. «Я думаю, что власти подмандатной территории должны обсудить это с евреями, – ответил Черчилль, – и разъяснить им, как глупо и неправильно поступать подобным образом». Британцы должны сказать при этом евреям: «Если вы не сможете снять эту напряженность, нанимая больше арабов для обработки купленной вами земли, если вы не сможете улучшить свои отношения с арабами, то это станет для нас причиной снизить квоту ежегодной иммиграции евреев в Палестину».

При этом Черчилль подчеркнул: «Мы всегда имеем в виду то, что, если в Палестину в конечном счете прибудет достаточно большое число евреев, то там постепенно будет создано самостоятельное государство Палестина, где значительное большинство населения составят евреи». На вопрос о том, когда же может возникнуть государство Палестина, большинство населения которого будут составлять евреи, Черчилль ответил: «Это не случится в течение ближайшего столетия». Эти слова не понравились бы сионистам, но они еще меньше порадовали бы арабов, потому что в конечном счете Черчилль предсказывал возникновение в Палестине еврейского большинства.

Профессор Капленд резко возражал против концепции Черчилля о необходимости продолжения еврейской иммиграции, называя ее «ползучим вторжением и завоеванием Палестины, продолжающимся более полувека». «Это неслыханная в истории вещь», – сказал Капленд.

Черчилль резко возразил ему. «Это не ползучее завоевание, – сказал он. – В 1918 году арабы потерпели поражение и оказались под нашей властью. Они были разбиты в открытом бою. Никакого ползучего завоевания не было. Они были побеждены нами. Никто не смел возражать нам в ту пору. И тогда мы решили в процессе политического переустройства этих территорий принять на себя определенные обязательства и в отношении евреев. Теперь вопрос заключается в том, чтобы осуществить их наиболее гуманным и просвещенным образом».

Тогда Капленд сослался на волнения в Палестине и в свете использования английских войск для наведения порядка там спросил Черчилля: «Получается, что каждые несколько лет вы будете расстреливать арабов из-за того, что им не нравится прибытие в их страну евреев?» На это Черчилль ответил: «А разве в Палестине не было убито значительно больше евреев, чем арабов?»

Когда Капленд заметил, что арабы были застрелены британскими войсками, то Черчилль возразил: «Однако сейчас вы уже не можете сказать, что мы продолжаем стрелять в арабов».

Возвращаясь к вопросу о британском завоевании Палестины в Первой мировой войне, Рэмболд заметил: «Вы покорили проживающее там арабское население и при этом дали особые обязательства, которые привели к тому, что местное население подверглось вторжению чуждой расы». Черчилль не согласился с тем, что евреи являлись «чуждой расой» в Палестине. «Вовсе нет, – сказал он. – Это арабы были пришельцами и завоевателями. Во времена Христа Палестина была еврейской провинцией Рима, и там жили в основном одни евреи. Когда началось распространение ислама и огромные отряды исламских завоевателей пришли в эти местам, они разбили и уничтожили все вокруг. Вы видели террасы на холмах, которые когда-то представляли собой обрабатываемые, плодородные участки полей. В течение всего арабского правления они оставались пустыней».

Рэмболд отметил, что «было бы более справедливым сказать «под турецким правлением», на что Черчилль ответил: «Я об этом не знаю. Я очень уважаю арабов, но в то же время вы видите, что там, где прошли арабы, часто возникает пустыня». Далее дискуссия в комиссии перешла к обсуждению истории арабов. Когда Рэмболд сказал, что арабы создали «значительную цивилизацию в Испании», Черчилль резко бросил: «Я рад, что их оттуда вышвырнули». Рэмболд пришел в негодование. «Они жили там шестьсот или семьсот лет и многое там создали, – сказал он. – Дела пошли вспять как раз после того, как арабы оставили Кордову». На что Черчилль заметил: «Арабы плохо себя проявили». Черчилль не был готов согласиться, что арабы могли создать мощную живую культуру. То, что он видел в Египте во время своей военной службы тридцать пять лет назад, и то, что он увидел в Палестине во время двух своих визитов туда в 1922 и 1934 году, не произвело на него благоприятного впечатления.

Затем Пиль обратился к проблеме растущего арабского национализма и его враждебному отношению к сионистскому предприятию в Палестине. Но даже принимая во внимание эти факторы, Черчилль настаивал на том, что Великобритания не должна отказываться от идеи образования в будущем еврейского государства в Палестине и от своего конструктивного участия в превращении еврейского национального очага в подобное государственное образование, какой бы далекой ни была эта перспектива. «Вы можете мягко нажать на педаль тормоза, – сказал он Пилю, – но не можете изменить конечную цель. Конечная цель уже провозглашена во всеуслышание. Да, можно двигаться немного медленнее – но и только. Я считаю, что этой проблемой должна заниматься именно Великобритания. Если же выяснится, что она не может справиться с ней, то ей лучше отойти в сторону. Но я считаю, что в течение пяти или десяти ближайших лет Великобритания может с полным успехом управлять этим процессом, в том числе и темпами еврейской иммиграции. Евреи не имеют права сказать британцам: «Вы обещали нам, что в Палестину въедет еще миллион иммигрантов». Судьей в этом вопросе должна оставаться Великобритания».

Когда члены комиссии обратились к вопросу о еврейской иммиграции, Черчилль выразил мнение о необходимости соблюдать известную осторожность в этом деле. Если бы эта точка зрения стала известна, она бы сильно разочаровала сионистов. Но она выражала истинное представление Черчилля об обязанностях Великобритании в рамках предоставленного ей палестинского мандата. «Не движемся ли мы слишком быстро?» – вопрошал он и вновь предлагал ограничить темп еврейской иммиграции: «Мы хотим, чтобы эти два народа жили вместе и хотим обеспечить их благополучие. Их благополучие значительно вырастет, если они не будут ссориться. Нынешняя пустыня может превратиться в замечательное, плодородное и ухоженное место, и арабы могут получить от этого выгоду. Мы желаем, чтобы они ее получили. Но если, двигаясь слишком быстро, мы будем получать в ответ все эти свирепые бунты, значит, следует задуматься над тем, чтобы двигаться медленнее. Однако в любом случае не следует отклоняться от главной цели, которая состоит в том, что мы должны сохранять в Палестине ядро еврейской национальной жизни, вокруг которого могло бы собраться столько евреев, сколько получило бы там возможность прожить, вне зависимости от ныне существующего национального соотношения населения страны. Таково мое мнение».

В этом заключался весь смысл той поддержки, которую Черчилль оказывал сионистскому предприятию в Палестине: он желал, чтобы там были созданы условия для полноценной еврейской жизни. Каким бы сдержанным внешне ни был его совет, он состоял в следующем: «Не уклоняйтесь от своей цели».