Экономический аспект. Экономический аспект был напрямую связан с политическим. Поскольку возвращать контролируемые территории арабским странам правительство Г. Меир не собиралось, по крайней мере в краткосрочной перспективе, но в то же время оно не собиралось и интегрировать их политически, предоставляя палестинским арабам гражданские права, то необходимо было интегрировать их экономически, дабы предотвратить возможный социальный взрыв.

Самым активным сторонником этой позиции являлся все тот же М. Даян. Ее поддерживала и Г. Меир, признавая, что Израиль обязан поставлять местному населению все необходимые услуги и способствовать экономическому развитию территорий. Иерусалимский политолог Мордехай Нисан характеризовал политику Моше Даяна как «создание новых моделей взаимоотношений, основанных на формировании единых экономической и торговой зон с возможностью свободного перемещения рабочей силы»[118]. Эти меры, по мнению министра обороны, должны были подорвать социальную базу арабских националистических (и в том числе террористических) организаций на контролируемых территориях. Иными словами, палестинские арабы, не приобретая израильского гражданства, получали право на работу в Израиле, причем предполагалось, что именно израильский рынок труда постепенно станет основным источником их существования. При этом основной валютой на контролируемых территориях становился израильский шекель, а не иорданский динар.

Свою идею экономической интеграции Израиля и контролируемых территорий М. Даян впервые изложил еще при Л. Эшколе, сформулировав ее как план действий и представив на одобрение правительства еще в конце июня 1967 года. В этом документе он изложил свои доводы. Во-первых, переход Западного берега и сектора Газы под израильский контроль уже сам по себе создал новую реальность, так как граница, разделявшая эти территории и Израиль, оказалась стертой, и воссоздать ее искусственно, поставив барьеры между двумя экономическими системами, практически невозможно. Вопрос, по мнению М. Даяна, состоял не в том, следует или не следует стремиться к экономической интеграции Израиля и контролируемых территорий, а в том можно ли будет этот процесс контролировать. Во-вторых, хозяйственные системы Западного берега и сектора Газы никогда не были самостоятельны и самодостаточны, всегда являясь частью либо иорданской, либо египетской экономики; у них не было опыта отдельного, изолированного существования. В-третьих, М. Даян предостерегал, что если препятствовать свободному движению рабочей силы и капитала между контролируемыми территориями и Израилем, то рано или поздно неминуемо произойдет социальный взрыв[119].

Однако тогда, в 1967 году, М. Даян не нашел поддержки среди членов правительства. Его главным оппонентом оказался министр финансов Пинхас Сапир. Он воспринимал план М. Даяна как первый шаг к аннексии Западного берега и сектора Газы, в случае которой в числе жителей Израиля оказались бы дополнительно около миллиона палестинских арабов (в самом Израиле арабов было в то время чуть более 400 тысяч человек)[120]. Премьер-министр Л. Эшколь также не поддержал эту инициативу, во многом – из-за сложных личных отношений с министром обороны, которому он не хотел уступать пальму политического первенства.

С приходом к власти правительства Г. Меир, в котором М. Даян играл одну из ведущих ролей, его план экономической интеграции Израиля и занятых в 1967 году территорий начал реализовываться. Эта интеграция осуществлялась в основном по двум направлениям: во-первых, как указывалось выше, арабские рабочие с территорий получили доступ на израильский рынок труда, а во-вторых, произошло существенное увеличение торговли. Способствовал этому не только стратегический интерес Израиля не допустить усиления социального напряжения, но и экономический рост в самом Израиле, требовавший все больше рабочей силы. Если в 1968 году в Израиле работали 5800 арабов Западного берега и сектора Газы, то в 1972 – уже 52400 человек (рост более чем в девять раз за четыре года), из которых большая часть были заняты в строительстве и сельском хозяйстве[121]. Более того, уровень вовлеченности арабской рабочей в израильскую экономику заставил многих говорить, что сложилась ситуация зависимости израильского хозяйства от палестинской рабочей силы.

Вторым компонентом экономической интеграции стала торговля. Еще в августе 1967 года кнесет разрешил торговлю с Западным берегом, а в 1968 году были сняты таможенные барьеры. Израильский экспорт товаров на Западный берег и другие контролируемые территории возрос с 1968 по 1972 год более чем в три раза, превысив весь израильский экспорт в Африку[122].

Идеологический аспект. Политики самых разных взглядов, как правые и религиозные, так и левые, использовали идеологические мотивы для подкрепления права Израиля контролировать Западный берег. Подчеркивалась историческая связь еврейского народа с Иудеей и Самарией, а также наличие на Западном берегу святых мест иудаизма. В частности, особую важность имел контроль над вторым по святости городом после Иерусалима – Хевроном.

Хотя Г. Меир также признавала значимость Хеврона и важность контроля над этим городом, основным выразителем идеологии «неделимой Эрец-Исраэль» был лидер правой оппозиции Менахем Бегин. «Исторически и географически это единая земля. В 1967 году исчезла искусственно разделявшая ее линия, которая никогда не вернется», – декларировал М. Бегин[123], входивший, кстати, в 1967–1970 годах в состав правительства. Если при лейбористских правительствах Л. Эшколя, Г. Меир и И. Рабина фактор идеологии не играл решающей роли в определении политики по отношению к контролируемым территориям, то с приходом в 1977 году к власти партии «Ликуд» именно идеологические мотивы во многом определят поворот в политике израильского руководства.

На протяжении всего рассматриваемого периода в своем стремлении поддерживать неопределенно долгое время статус-кво на контролируемых территориях политическая элита находила поддержку у населения Израиля. Хотя определенные изменения в общественном мнении происходили, как это будет показано ниже, в целом можно говорить об общественной поддержке правительственной политики по удержанию территорий. Проведенные в 1967–1972 годах опросы показали, что за исключением Синайского полуострова (да и то с территориальными корректировками), большинство израильтян выступали против ухода с занятых в ходе Шестидневной войны территорий.

Число респондентов (среди граждан Израиля), поддерживавших, согласно данным социологических опросов, израильский контроль над той или иной территорией, в процентах

Единственный известный социологический опрос относительно будущего Иерусалима был проведен в июне 1968 года; согласно полученным результатам, 98 % респондентов высказались за объединение города под израильским суверенитетом[124].

Существенный спад общественной поддержки, зафиксированный в опросе, проведенном в апреле 1971 года, объясняется снижением напряженности на израильско-египетской границе (после прекращения Войны на истощение) и жесткими действиями иорданских властей по отношению к ООП. Однако несмотря на это план Роджерса (в котором, собственно, и предлагалась навязшая с тех пор в зубах формула «мир в обмен на территории») поддерживало лишь 10 % населения Израиля; не поддержало его и правительство Голды Меир.