Почти в самом конце рабочего дня Катя вроде как случайно присоединяется к беседе, начавшейся за соседним столом. Робко высказывается на текущую тему и получает поддержку местного сообщества. Чувствует мерзкую гордость за соответствие хорошему тону коллектива. Суть беседы сводится к тому, что «Ольгинские ветераны» нынче рассматриваются как герои нации, потому как безобидны и бесполезны, а человек, который спас от изнасилования дагестанцем молодую девушку, оказывается за решеткой по причине причинения тяжких увечий ни в чем не повинному – не успевшему провиниться, - прохожему. Катя высказывается снова – на этот раз – насчет меры справедливости в демократическом обществе, - и теперь уже ловит на себе заинтересованный и даже уважительный взгляд вернувшегося под эту болтовню, чтобы призвать всех освободить рабочие места, молодого коммерческого директора. Катя ловит себя на мысли, что ей, несмотря на ее уверенно формирующееся презрение к коллективу, чертовски приятно, когда представители этого коллектива делают ей комплименты – вслух или молча – уже неважно. Понимает, что это делает ее зависимой от чужого мнения. Смущается. Выключает ноутбук и готовится уйти с работы. Чувствует прилив усталости. Снова начинает клевать носом.

Сев в машину, она включает воспроизведение с USB, перематывает колесиком альбомы и находит «Rock Dust Light Star» 2010 года от Jamiroquai. Думает, какой трек бы выбрать и выбирает, в итоге, восьмой, She’s A Fast Persuader. Под чарующие, разлетающиеся по салону «гетца» ноты вступления заводит машину и начинает отъезжать с парковки. Катя готова признать, что у нее странный музыкальный вкус. Она слушает по радио, в основном, полные прямого бита и однообразных петель треки из области хаус, дип-хаус, транс и так далее, но на ее электронных носителях - Arctic Monkeys, Jamiroquai и прочие оригинальные исполнители из области инди, фанка и других жанров, достаточно резонансно отличающихся от ассортимента «Радио Рекорд». Кате просто нравится такой контраст.

Кате когда-то говорили, что ей проще было бы добираться с работы домой и наоборот посредством метро, потому что это, дескать, был бы прямой путь по одной ветке, а так она выливает на асфальт бензина на пол-зарплаты. Катя на такие замечания улыбалась и отвечала, что каждому – свое, а про себя думала, что говорящий явно плохо осведомлен о размере ее зарплаты, если считает, что она страдает от эксплуатационных расходов на «гетц». Безусловно, путь через «петроградку», Каменный остров, Каменоостровский, Троицкий мост, Садовую улицу на Московский проспект всегда был тернист и часто радовал обильными пробками, но Кате всегда было необходимо ощущение защищенности, ощущение нахождения внутри своего мирка, некоего континуума с границами, плотно удерживаемыми дверными замками. Ее пугает агрессивная внешняя среда. Так было всегда, когда она ощущала себя одинокой и покинутой, и так есть сейчас, когда больше некому, кроме нее самой, защитить ее от агрессии, которая всегда таится в толпе вокруг. Треки меняются один за другим, правая рука Кати уже на чистейшем автоматизме переключает передачи, а левая лениво подруливает. Катя думает о качестве «наг-чампа» из «Сандалового Дома». О деньгах, которые угрохали на строительство «Галереи» на Восстания. О часах, которые там стояли и считали время назад до открытия. Время, отсчитываемое назад, безоговорочно, безвозвратно исчезает – эта мысль, без следствий и трактовок, сама по себе немного шокирует Катю, и она едва не опаздывает выжать сцепление и вдавить тормоз на очередном светофоре. Останавливается рывком в считанных сантиметрах от бампера впередистоящего черного «ауди».

Катя подумывает о том, что за рулем новенького, блестящего «A5», наверняка, сидит какой-нибудь молодой или не очень молодой парень, делающий дело или пользующийся наследным капиталом. Парень, возможно, неженатый и открытый для контактов. Но этот парень не сможет ей дать ничего, кроме типичных ухаживаний и секса, а этим Катя уже, вроде как, наелась. С другой стороны, ей этого не хватает, но признаться в возможности снова окунуться в легкомыслие она не готова даже себе самой. Грубый звуковой сигнал, который посылает сзади «фольксваген транспортер», возвещает Катю о том, что пора двигаться. Она приказывает себе сосредоточиться на дороге и, включив первую, резво, долю секунды пошлифовав колеса об асфальт, уходит вслед за уже отдалившимся «ауди».

Переключает на другой альбом. На этот раз The Fall от Gorillaz – на ритмичность и спокойствие трека Revolving Doors Катя возлагает искрение надежды в спасении ее внимания от странных, смешанных мыслей, понемногу роящихся в ее голове и заслоняющих реальность. Она перестраивается во второй ряд и подумывает вовсе сместиться в правый, но там жуткая толчея, и это ее слишком раздражает.

«There are doors that open by themselves. There are sliding doors. And there are secret doors»

Заунывное пение солиста немного отвлекает Катю от болтовни странных мыслей в ее голове – мыслей бесформенных, сплетенных между собой, кажущихся чужими. Она плавно останавливает машину и слышит глухой удар, сопровождающийся кратковременным визгом шин.

- Прекрасно, блин!

Впереди, у самого светофора черный «нисан микра» аккуратно вписывается в заднюю часть белого «вольво 850», и полоса понемногу перекочевывает влево, потому что справа все слишком плотно, и озлобленные лица водителей в ряду не говорят ничего хорошего. Улучив момент, Катя дает волю негативу, успевшему скопиться за время медленного продвижении по светофорам и делает рывок, не дожидаясь стоящих впереди с «поворотниками» участников движения. Прорезает своим маневром сразу две полосы и, переключив на вторую, снова утапливает газ, устремляясь по левой полосе вперед, ровно до двух стоящих на разворот машин. Прикинув, реакцию окружающих на этот маневр, Катя ощущает гордость за свои способности к вождению, разработавшиеся, в общем-то, довольно быстро. Как только она приостанавливается, чтобы аккуратно перестроиться вправо, ее восприятие оказывается полностью захвачено странной, непонятной ей самой мыслью, и она в страхе давит на тормоз. Машина глохнет, и Катя импульсивно выключает зажигание. Хлещет себя ладонью по щеке.

«But they are trapdoors that you can’t come back from»

Снова заводит машину, осматривается. Видит, что остановившийся седан «ауди» моргает ей дальним светом, быстро перестраивается и наудачу тыкает в кнопку «аварийки», чтобы выразить благодарность, как ее учил когда-то инструктор. Забывает про «аварийку» и перестраивается снова в левый ряд, хотя здравый смысл бьется головой о стены черепа, призывая ее уйти вправо.

Катя представляет себе странную картину. Тела, сброшенные одежды, секс, бутыли с вином, странные однообразные лица участников всего этого. Черное постельное белье. Черное? Черное…

…колесо. Черное колесо вращается, смещается на белую полосу, возвращается на асфальт, но тут же захватывает другую белую полосу. Спереди мигает свет. Катя не понимает, что это может значить, потому что болезненные, вызывающие мурашки по всему телу ощущения от увиденной картины заставляют ее на миг забыть обо всем, и только услышав пронзительный звуковой сигнал опасно уходящего от столкновения правее «митсубиси лансер», Катя осознает, что движется, увеличивая скорость, по встречной полосе. Рывком уходит вправо, понимает, что ее несет прямо в бок старой, дряхлой «оки», за рулем которой сидит ни о чем не подозревающая дама лет пятидесяти. Выравнивает направление движения, сбрасывает скорость, останавливается прямо в левой полосе, вызывая буйство звуковых сигналов и обилие изысканных ругательств со стороны водителей сзади. Громко, со стоном выдыхает. Учащенный пульс отбивает канонаду в ее голове. Ее руки и ноги скованы холодом. Адреналин сужает ее мир до кусочка картинки за лобовым стеклом и странной, кажущейся неправильной, сломанной округлости рулевого колеса.

Катя закрывает глаза и утыкается лбом в рулевое колесо. Спустя минуту, подняв голову и осмотревшись, понимает, что ей жутко хочется спать, что в руки и ноги медленно возвращается тепло, что снаружи в стекло с ее стороны стучится молодой парень с обеспокоенный видом и что-то спрашивает. Очевидно, интересуется, как она. Прикинув, не состыковался ли этот парень с ней, когда она остановилась и не обнаружив в воспоминаниях ощущения удара, Катя опускает стекло.