— Анна, почему бы тебе не поплавать? — спросил он, плавая в бассейне и надеясь, что она присоединится к нему.

Анна прекрасно поняла вопрос. Но она так нервничала, оказавшись в центре внимания, что не справилась с грамматикой, ответив так, как если бы говорила по-английски.

Она хотела сказать, что ей комфортнее на берегу, согретом солнышком, а вовсе не в холодной воде. Ей показалось, что она достойно справилась с задачей, однако, к ее удивлению, все начали хохотать. Они смеялись до колик, и Анна обратила взор к Чиките, которая, отсмеявшись, объяснила ей.

— Ты сказала: «Я вся охвачена желанием!»

Чикита начала смеяться снова.

Анна сообразила, в какую ситуацию попала, но смех Чикиты был столь заразителен, что она и сама невольно поддалась всеобщему веселью и была награждена за это чудесным ощущением принадлежности к большому клану. Встав, она сказала, не заботясь ни о грамматике, ни о сильном ирландском акценте, что, пожалуй, немного поплавает, чтобы охладиться.

С этого мгновения она поняла всю важность юмора и умения смеяться над собой, которое и открыло ей двери в эту семью. Мужчины перестали восхищаться ею издали и начали открыто подтрунивать над ее плохим испанским, а женщины сочли своим долгом помогать ей не только изучать язык, но и отражать атаки мужчин. Они открыли ей, что латиноамериканцы ведут себя в отношении женщин так уверенно и смело, что ей придется быть более чем осторожной даже будучи замужней дамой. Они не оставят своих попыток соблазнить ее, и, как европейке, да к тому же красавице, ей следует быть вдвойне предусмотрительной. Европейские женщины действуют на аргентинцев, как красные тряпки на быков, поскольку пользуются репутацией «легкодоступных». Но Анна умела твердо говорить «нет», поэтому со временем она вновь обрела уверенность в себе и прежнюю капризность.

Валерия имела случай убедиться, что Анна вовсе не такая слабая и беззащитная. Ее характер не мог раскрыться в полную силу из-за плохого знания испанского и естественного страха перед новой обстановкой. Оказалось, что у Анны острый как бритва язык, несмотря на все еще возникавшие проблемы с испанской грамматикой, и характер настоящего бойца. Она не стеснялась огрызаться, и даже открыто не согласилась с Гектором однажды за столом: она не побоялась затеять с ним спор, и вышла из него победительницей. Пако лишь торжествующе улыбался. Ко дню свадьбы Анна, возможно, и не сумела завоевать любовь и признание всех членов семьи, однако ей удалось добиться куда более важной цели — она завоевала их уважение.

Свадьба состоялась в роскошных садах Санта-Каталины под небом цвета океана. Анна Мелоди О'Двайер, в тонкой фате, украшенной маленькими цветами, окруженная тремя сотнями людей, которых она не знала, выступила вперед. Она шла по проходу в сопровождении великолепного Гектора Соланаса и ощущала себя героиней сказок, картинки которых она рассматривала, будучи еще совсем маленькой девочкой. Она заслужила эту судьбу, потому что была решительной и сильной. Все смотрели на нее и одобрительно кивали, обсуждая ее изысканную красоту. Анна чувствовала себя любимой и обожаемой. Она уже не была той испуганной провинциалкой, которая прибыла в чужую страну три месяца назад, она выпорхнула из кокона своих страхов, как бабочка, вызывая всеобщее восхищение. Когда Анна произносила слова клятвы своему принцу, она верила, что сказки всегда имеют счастливый конец. Они с Пако пройдут по жизни рука об руку, встретят закат и будут пребывать в радости и счастье даже в вечности.

Утром накануне свадьбы она получила телеграмму от своей семьи: «НАШЕЙ ДОРОГОЙ АННЕ МЕЛОДИ ТЧК НАША ЛЮБОВЬ ПУСТЬ СТАНЕТ ДОРОГОЙ К ТВОЕМУ НОВОМУ СЧАСТЬЮ ТЧК ТВОИ ЛЮБЯЩИЕ РОДИТЕЛИ ТЕТЯ ДОРОТИ ТЧК МЫ СКУЧАЕМ БЕЗ ТЕБЯ ТЧК». Анна прочла ее, пока Энкарнасион вплетала в ее волосы цветы. Позже Анна отложила телеграмму в сторону, как и всю свою прошлую жизнь.

Их брачная ночь была такой же нежной и страстной, как себе и представляла Анна. Когда ночью они, наконец, остались одни, она позволила своему мужу раздеть ее. Анна дрожала от его поцелуев, а он восторгался белизной ее кожи, ее невинностью и тем, что ему открылись запретные, до этого момента, уголки ее тела. В призрачном лунном свете он овладел ею, и тишина ночи нарушалась глубокими вздохами, которые проникали сквозь тонкие занавески на окнах. Ему были по душе и ее восторг, и ее любопытство. Ласки сближали их, и они словно улетали в другой мир, не осязаемый простыми смертными. Она ощутила себя благословенной Богом.

Вначале Анна не чувствовала никакой тоски по дому или семье. Ее новая жизнь была слишком увлекательной. Положение жены Пако Соланаса давало ей большие возможности. Одно это имя вызывало уважение. Ее скромное прошлое было быстро забыто. Ей нравилось играть роль хозяйки их большой городской квартиры. Она порхала по красиво обставленным просторным комнатам и всегда была в центре внимания. Анна легко очаровывала людей, и они снисходительно улыбались, слыша ее плохой испанский. Она привлекала своей неискушенностью. Если ее приняла семья Соланас, то другим людям ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Анна была иностранкой, и уже этим вызывала любопытство. Ей почти все сходило с рук. Пако очень гордился своей женой, которая разительно отличалась от жен других аргентинцев, живущих по законам строгой общественной иерархии.

На первых порах Анна часто допускала ошибки. Она не привыкла к тому, что в доме постоянно находились слуги, и выбрала снисходительную манеру обращения с ними, считая, что так никто не заподозрит ее в том, что она сама выросла без горничных. Она думала, что, выказывая превосходство, поступает, как принято среди знати. Ей хотелось, чтобы все вокруг считали, будто у себя на родине она занимала высокое положение, но, стремясь пустить пыль в глаза, Анна оскорбляла новую семью. В первые несколько месяцев Пако делал вид, что не замечает проблемы, надеясь, что у Анны хватит рассудительности поступать, как другие невестки. Но со временем он убедился в тщетности своих надежд, поэтому отводил ее в сторону и делал замечания, настаивая на том, чтобы Анна относилась к слугам с большим уважением. Он не стал рассказывать, что Анджелина, их кухарка, появилась в дверях его кабинета и, заламывая руки, пожаловалась, что никогда в семье Соланас никто не относился к ней с таким пренебрежением, как сеньора Анна. Замечание Пако расстроило Анну, и она несколько дней дулась на него. Пако такое ее поведение совершенно не понравилось: он не узнавал в этой напыщенной девушке ту Анну Мелоди, в которую влюбился в Лондоне.

Анна вдруг поняла, что у нее больше денег, чем у графа Монте-Кристо, и ей хотелось показать, что она не какая-нибудь провинциальная ирландка, которая не знает, как обращаться с большими деньгами.. Желая поднять себе настроение, она бродила по Флорида-авеню, чтобы найти какой-то особенный наряд, который наденет на праздничный обед по случаю дня рождения свекра. В маленьком бутике на углу авеню Санта-Фе и Флорида-авеню она нашла такой эксклюзивный наряд. Девушка-продавщица была очень любезна и преподнесла ей в подарок три бутылочки духов. Анна пришла в восторг и вновь ощутила внутреннее волнение, как в тот день, когда в первый раз ступила на землю Аргентины.

Однако едва переступив порог квартиры Гектора и Марии-Елены, она увидела, во что были одеты остальные дамы, и поняла, что сделала неудачный выбор. Все взоры обратились к ней. Натянутыми улыбками все пытались скрыть неодобрение, которое явно читалось на их лицах, но не принято было демонстрировать открыто. Она выбрала слишком открытое платье. Оно выглядело нелепо нарядным рядом со сдержанно элегантной одеждой других женщин. К ее стыду, Гектор подошел к ней и предложил шаль. Его черные волосы, едва посеребренные на висках, его внушительная осанка — все делало фигуру свекра устрашающей. Наклонившись к ней, он сказал:

— Я бы не хотел, чтобы ты замерзла. Мария-Елена не любит включать отопление, потому что от этого у нее начинается головная боль.