Словом, к вечеру уже хотелось только тишины и покоя.

Чтобы немного успокоить нервы, я принялась делать мазь — это всегда умиротворяет.

«Быстрым способом», то есть на водной бане, вытяжка будет томиться часа три, а пока надо составить рецепт. Что бы еще добавить?

Немножко масла таману, настойка календулы, любисток… Совсем чуть-чуть, тут главное не переборщить.

Я так сосредоточенно отмеряла сырье и заливала его эктрагентом, что не услышала стука в дверь и вздрогнула от раздавшегося совсем рядом голоска госпожи Мундисы:

— А что это вы делаете?

Отвлекшись, я, разумеется, едва не плеснула масло в огонь.

— Работаю!

Должно быть, это прозвучало довольно невежливо, и молодая женщина залилась краской.

— Извините… — пискнула она. — А можно я посмотрю? А что это? И зачем?

— Любисток для мази от псориаза, — ответила я и направилась к шкафу за экстрактом чистотела и маслом нима.

— Ой, а правда, что он гарантирует вечную любовь?

— Вполне может быть, — отозвалась я рассеянно, отвинчивая крышку на бутылочке с маслом. Брр, ну и гадость этот ним — «благоухает» гнилым луком — но исключительно полезная гадость. — Не зря ведь говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок…

Наконец все нужные пузырьки выстроились в ряд, на плите тихонько забулькала кастрюлька с водой, а по комнате распространился сильный запах прополиса и воска.

— Простите, что не уделила вам должного внимания, — высокопарно извинилась я, — слушаю вас. Давайте присядем, выпьем чаю. И вы расскажете, что вас ко мне привело.

Заинтересованность и внимание, которые читались на миловидном личике госпожи Мундисы, стекли, как вешняя вода.

— Холлдор мне изменяет, — убито сообщила она, безвольно опуская руки.

Сразу вспомнилась строчка из учебника: «При ревности используются иланг-иланг, ромашка, жасмин, валерьяна, герань».

Любопытно, а сами авторы подобных пособий пытались следовать своим советам? Разумеется, эфиры помогают преодолеть навязчивые состояния, но, к сожалению, не способны искоренить их причины.

К тому же масла не всегда уместно использовать. Например, мой драгоценный супруг едва ли согласится нюхать «какую-то вонючую гадость», по его собственному выражению, вместо того, чтобы немедленно получить отчет, где я «прохлаждалась» и с кем.

Я осторожно взяла госпожу Мундису под руку и усадила на диванчик. Она по-детски обняла подушку и закусила губу.

— Послушайте, может быть так будет лучше? Если внимание вашего мужа, так сказать, разделить между двумя дамами, оно станет менее утомительным… — тщательно подбирая слова, промолвила я, чтобы проверить ее реакцию. Не так давно она желала любой ценой избежать нежного внимания мужа, а теперь, надо думать, спохватилась…

И верно, она сочла меня монстром: отшатнулась, взглянула с ужасом и оскорбленно выкрикнула:

— Да вы! Как вы смеете такое предлагать?!

Я пожала плечами и козырнула одним из любимых высказываний инспектора Сольбранда:

— Не сумел срубить дерево — хотя бы натруси с него плодов!

Право, лучше иметь дело с карманниками и убийцами, чем с истеричными дамами!

Она отчаянно замотала головой.

— Ни за что! Я… я не смогу смириться. Не смогу… Он больше меня не любит!

Тут госпожа Мундиса вполне предсказуемо разрыдалась, и пришлось ее утешать. От нее пахло луковым соком — болью и слезами — остро и горько, резко до отчаяния.

— Ш-ш, не хнычьте, иначе муж заметит ваши заплаканные глазки, — гладя по руке, уговаривала я ее, как ребенка.

— Пусть! — всхлипнула она. — Пусть он все видит, пусть!

Действительно, совсем как дитя. Взрослая женщина не будет рассчитывать на жалость мужа, это вовсе не то чувство, которое ей хотелось бы читать в его глазах.

— Не говорите глупостей! — велела я строго.

— Я… я думаю, она его приворожила! — вдруг выпалила она с ненавистью. Ненависть воняет дегтем — густым, темным, липким, — и так же легко пачкает… — Он совсем потерял голову…

Что я могла ответить? Боюсь, мужчины чаще сходят с ума безо всяких приворотов.

— Пригласите меня в ваш дом, под любым предлогом, — предложила я, доверительно положив руку на плечо всхлипывающей молодой женщины и заглядывая в несчастные заплаканные глаза. — Думаю, я замечу, если что-то не так. И не вздумайте устраивать сцены и выяснять отношения: любой мужчина тут же сбежит от сварливой жены к нежной любовнице.

— Хорошо, — покорно согласилась она. — Я вам напишу.

— И возьмите вот это, — я протянула ей бутылочку с наспех смешанными эфирными маслами.

Она открыла склянку, и по комнате разлился запах. Свежую фруктово-леденцовую ноту горького апельсина оттеняли искрящийся мандарин и прохлада мяты, а самом сердце таилось чуть-чуть цветочной сладости иланг-иланга. Бледные щечки госпожи Мундисы даже слегка порозовели.

Людям больше всего нравятся «вкусные» запахи, а также радостные цитрусовые и бодрящие хвойные, — они подходят практически всем и при этом универсальны. Вот и сейчас, от благоухания будто поблек запах горя, а сквозь темные тучи обиды и ревности пробился солнечный луч.

— Накапайте на носовой платок и вдыхайте почаще. Можно смешать пять капель со стаканом сливок и влить в ванну. Это поможет. И, прошу вас, не закатывайте скандалов!

Она неуверенно кивнула, слабо улыбнувшись.

Пожалуй, ей подойдет жасмин: медово-цветочный, густой аромат не только усмиряет ревность, но и поднимает настроение, усиливает чувственность. Да, это именно то, что нужно.

Я достала с полки флакончик духов и вручила растерянной клиентке, заверив, что это средство ей непременно поможет. К этому времени она уже, должно быть, числила меня среди ближайших друзей, раз открыто обсуждала столь щекотливые темы и прибегала плакаться. Впрочем, доверие — одна из важнейших составляющих лечения.

— Вы что-нибудь знаете о… — я поколебалась, подбирая слово, и закончила: — об этой особе?

— Да! — судорожно вздохнув, она выложила немногие сведения, которыми обладала: — Ее зовут Асия, она сестра господина аптекаря. Приехала в Ингойю месяц назад. Ей двадцать семь, не особенно красива… Что он в ней нашел?!

Боюсь, на этот вопль души женщин всех времен и народов не сможет внятно ответить даже сам неверный муж.

— Не припомню, чтобы господину Фросту помогал кто-то кроме его ученика… — я поспешила перевести разговор на другую тему.

— Она не помогает брату, — презрительно фыркнула госпожа Мундиса, сморщив чуть вздернутый носик, — только за женихами гоняется. И до сих пор безуспешно, бедняжка!

В последнем слове было столько яду, что хватило бы отравить все семейство аптекаря.

— Ох, как поздно! — спохватилась она, бросив взгляд на часы. — Мне давно пора, Холлдор будет ругаться!

По-моему, ей отчаянно хотелось, чтобы он заметил ее отсутствие, разволновался, даже отчитал. Только бы не смотрел мимо! Так дети специально шалят, когда родители не обращают на них внимания.

— Жду письма, — настойчиво напомнила я.

— Конечно, — кивнула светловолосой головкой Мундиса. На этот раз на ней была шляпка попроще, бархатная, с тремя помпонами. Взяла зонтик, устремилась к двери, и только на пороге спохватилась. Помялась, потом выпалила: — Госпожа Мирра, скажите, а ваше лекарство — то, которое вы давали для Холлдора — не может вызывать болей или недомогания?

— Он заболел? — встревожилась я, откладывая в сторону плед, в который уже собралась укутаться. Проклятые хельхеймские холод и сырость пробирали до костей, хотя последний год выдался на удивление теплым.

— Да, немного. — Так может?

— Пожалуй, — признала я. Действительно, эфирные масла и травяные сборы все равно остаются лекарствами, потому возможны побочные эффекты и даже индивидуальная непереносимость, а «принюхаться» к господину Холлдору госпожа Мундиса мне не позволила. — Постарайтесь, чтобы я смогла взглянуть на него как можно скорее. И, разумеется, больше не давайте мужу тот состав, что я прописала.