Вскоре шаманка утихла, задышала легче и глубже. Лицо ее «порозовело» и, кажется, на этот раз она просто спала…

Я отерла пот со лба — за время буйства больной успела согреться и даже упариться, и глубоко вздохнула. Кажется, теперь можно возвращаться к Альг-иссе.

Бьорн-исса сидела в углу, отчаянно дрожа и вперив застывший взгляд в шаманку.

— Уважаемая! — обратилась к ней я. Не услышав ответа, пожала плечами и стала собирать свои драгоценные пузырьки. Теперь до самой весны новых снадобий не привезут, так что мои запасы в самом деле на вес золота!

— Мы уходим. Давайте шаманке по ложке меда каждый час и поите ее вот этим, — я постучала ногтем по фляге с имбирно-лимонным чаем. Кажется, Бьорн-исса меня не слышала — или не слушала. — Думаю, это просто упадок сил…

— Какой еще упадок?! — вот теперь она одним махом отбросила невозмутимость. Вскочив, подбежала ко мне, схватила за рукав и затараторила частым шепотом: — Это все злые духи! Они завладели Хар-иссой и Вирн-иссом, потому что те не почитали законов!

— Каких законов? — переспросила я непонимающе, пытаясь высвободить рукав из ее хватки.

— Всяких! — от Бьорн-иссы исходила такая оглушающая уверенность, что я чуть не задохнулась. — На подворье даже дома для кровопролитий нет!

— Кровопролитий?!

Рыжая уже отправилась на улицу, так что спасти меня от сумасшедшей старухи было решительно некому.

— Кровопролитий! — весомо подтвердила Бьор-исса, скалой нависая надо мной. — В такие дни женщина должна жить отдельно, не дозволяя никому к себе прикасаться! Потому как во время кровопролития она открыта от злых духов, которые могут через нее проникнуть в наш мир!

— Хм, — с сомнением проговорила я. Кажется, была такая легенда.

— Она за тех… — следующих слов я не поняла, но не сомневалась в их нецензурности, — боролась, но не одолела! Видать, сильно Хар-исса грешила, много злых духов за ней пришло! И шаманку увели!

— Спасибо за информацию, непременно ее обдумаю, — заверила я, изображая серьезность.

Боюсь, хель по части суеверий дадут фору даже моей Уннер!

Пожалуй, нужно сообщить Матери о россказнях Бьорн-иссы, иначе не успеем оглянуться, как хутор «вольнодумцев» заполыхает.

Помощница шаманки нахмурилась, видимо, недовольная уклончивым ответом.

— Скажите, а еще что-нибудь странное было в последнее время? — спросила я мягко, обходя деликатный вопрос, верю ли в версию Бьорн-иссы.

Она нахмурилась, вспоминая события последних дней в поисках мрачных знамений.

— Пожалуй, что и нет… — протянула наконец неохотно. — Разве что шар в небе видели.

— Какой еще шар? — переспросила я с невольным интересом, хотя едва ли он мог иметь хоть какое-то отношение с болезни хель.

— Летучий! — очень понятно объяснила Бьорн-исса. — Оранжевый.

Осталось только вздохнуть и поблагодарить…

На хуторе все оставалось неизменным. Разве что Альг-исса теперь разговаривала очень осторожно, стараясь поменьше шевелить разбитыми губами.

Разумеется, я обработала «боевые раны» обеих драчуний, благо, арники, подорожника, мирры, лаванды и прочих нужных компонентов у меня имелось в достатке.

Закончив это благое дело, я проверила более серьезных больных. Состояние супругов хель было стабильным, точнее, стабильно плохим.

Честно говоря, я окончательно перестала что-либо понимать. Хоть на рунах гадай, в чем причина хвори этой долгой.

Даже думать сил не оставалось, за этот долгий день я просто чудовищно устала. И к тому же ужасно замерзла.

— Послушай, где я могу согреться? — поинтересовалась я у Альг-иссы, потирая покрасневшие от холода ладони.

Альг-исса призадумалась. Потом лицо ее озарилось улыбкой (впрочем, тут же сменившейся гримасой боли). Бросив негодующий взгляд на рыжую хель, она махнула рукой и поманила меня за собой…

Через несколько минут мы оказались у подножия скал.

— Вот! — выдохнула Альг-исса, подталкивая меня в спину.

Между скал оказался узким проход, за которым открылась чудесная маленькая долина. Почти всю ее занимало озерцо, даже на вид кажущееся восхитительно теплым, напоминая коньяк на дне стакана. Неприступные утесы обнимали долину, ревниво оберегая тепло озера и защищая от морозного ветра. Полоска ярко-зеленой растительности обрамляла воду, радуясь нежданному оазису в царстве холода…

Что может быть лучше «для согрева», чем горячая ванна, пусть даже импровизированная?

— Пожалуйста, присмотри, чтобы сюда никто не заглянул!

— Ай, посторожу! — согласилась Альг-исса. — Хотя людей-то тут нет, а наши… не позарятся!

Прямолинейно, хотя чистая правда. Только, раз уж Уннер не догадалась упаковать купальный костюм, придется обходиться без него. Плескаться под открытым небом, словно в собственной ванной, несколько неуютно, но вода казалась золотистой и источала легкий пар…

Смущение осталось на берегу вместе со сброшенной одеждой.

Боги, как чудесно нежиться в теплой воде! Кусочек мыла из моих запасов: янтарный, прозрачный, благоухающий корицей и апельсином. Поднести к лицу, вдохнуть нежный аромат… Теплее становится от одного запаха!

Вымывшись и наплававшись, я совсем осоловела. В уютном тепле так легко расслабиться, уплыть по течению мыслей, пересечь грань между явью и сном…

Так, срочно выбираться на берег!

Пологий склон словно бросался под ноги, а порывы ветра заставляли ежиться. Рядом с озером было куда теплее, чем в поселке, однако и тут легко подхватить простуду. Достаточно побродить по берегу, толком не высохнув.

Я потянулась за полотенцем, закуталась в него и счастливо вздохнула — плотное, махровое, удивительно мягкое, оно источало аромат свежести и миндаля. Теперь нужно найти платье потеплее…

В ворохе одежды чего только не было, от легкомысленной шелковой сорочки до изысканной амазонки. Любопытно, о чем думала горничная, собирая все это барахло? Разумеется, наряд для верховой езды у хель мне непременно пригодится! Надо думать, гарцевать предлагалось на медведе…

Углубившись в поиски чего-нибудь немаркого и подходящего по сезону, я не обратила внимания на странный шум. Волноваться не о чем, Альг-исса завернет отсюда всех любопытных.

Порыв ветра, громкий хлопок прямо за спиной заставили подпрыгнуть и стремительно обернуться.

— Здравствуйте, госпожа Мирра! — как ни в чем не бывало, произнес стоящий совсем рядом дракон, окидывая меня — мокрую, встрепанную, в одном полотенце — насмешливым взглядом.

Сердце отчаянно забилось, я невольно сжала поплотнее узел на груди.

— Вам не кажется, что невежливо врываться к даме, когда она… не одета? — поинтересовалась я вместо приветствия.

Мудрый Один, что я несу?

— Вы полагаете, что я вторгся в ваш дом? Простите, я не знал, что это частные владения! — бессовестный Исмир нарочито удивленно приподнял брови, обводя рукой окрестности.

Дракон изъяснялся подчеркнуто вежливо, даже велеречиво. Его манеры — словно покрытые патиной — были по-старинному учтивы. Хотя ему, должно быть, не меньше ста лет, так что несовременность вполне понятна.

От плавного движения рубаха на его груди натянулась, обрисовывая мышцы. Несколько пуговиц расстегнуты, обнажая шею, распущенные светло-пепельные волосы слегка вились, глаза сделались ярко-голубыми, какими иногда бывают ледяные глыбы…

Все мысли из моей головы и без того вымыло теплой водой, а тут еще это непереносимое головокружительное благоухание сандала! Нежный, вкрадчивый туманно-мускусный аромат — как нежный шепот, глубокий, мягкий…

Мудрый Один, я вела себя, словно девчонка при виде симпатичного мальчика! А он улыбался так понимающе, чуть насмешливо и снисходительно…

Впрочем, восемнадцать лет мне было… довольно давно, скажем так. Так что я отнюдь не девочка, охваченная непонятным томлением!

Тоже мне, роковой соблазнитель!

Надо думать, от меня запахло витексом — пряным, горьковато-травяным — похожим на полынный мед. Отстраненное спокойствие.

— Полагаю, вы превосходно меня разглядели сверху, так что не нужно изображать неведение! — Отпустить полотенце, выпрямиться, холодно взглянуть прямо в невозможно синие глаза. Теперь — чуть смущенная улыбка и почти робкое: — Пожалуйста, оставьте меня.