И какая-то часть моей души ненавидела то, что мы нуждались в Джексоне. Тот факт, что он заставлял меня чувствовать себя странно и испытывать внутреннее волнение, рассматривалось мною как предательство. Испытывать к нему влечение было равносильно оказанию медвежью услугу всей истории моей стаи.

День тянулся долго, очень долго.

После того как закончили объезжать Владения Севедж и знакомиться с собственностью, мы приехали домой и заказали пиццу.

Я обнаружила, что оставшиеся члены стаи прекрасно проводили время вместе, за исключением Лэна, который вернулся, но по-прежнему выглядел мрачно.

Мы все собрались в гостиной и вместе смотрели кино, ели пиццу, попкорн и болтали во время просмотра фильма.

Холли держала на руках малыша, и я обратила внимание, что Дэн сидел рядом с ней на диване, однако был напряжен и испытывал неловкость.

Я знала, что он чувствует. Я села на диван и Джексон поспешно сел рядом со мной, закинув руки мне на плечи и притянув к себе, что не упустил из виду Лэн.

Я знала, что это шоу. Джексон должен показать свою роль альфы и моей пары другим. Как только они примут его, они расслабятся и обоснуются и все сгладится. Лэн вернется на свою роль беты и будет хорошо вести себя с Джексоном.

Дело в моей застенчивости. Мне нелегко расслабиться, когда рука Джексона лежит на моих плечах и играет с моими волосами.

А когда я зевнула во время просмотра второго фильма, и Джексон предложил пойти спать? Я была уверенна, что все учуяли аромат моей нервозности, хотя никто ничего не сказал.

Мы направились в спальню, пожелав всем доброй ночи. Наш дом в викторианском стиле был разделен, спальни, и апартаменты альфы располагались отдельно от остальных членов стаи.

Наши комнаты больше, чем остальные, а комната, которую Кэш делил с Джоан, пока пустовала. Джексон всегда мог выбрать одну из них, когда его главенство будет твердо установлено.

Но сейчас. Пока мы все еще устанавливаем иерархию стаи. Он будет спать со мной.

И это заставляло меня нервничать и быть на взводе.

Когда мы зашли в спальню, рука Джексона лежала на моей спине. Моя полутораспальная кровать стояла в центре комнаты. Как только я вошла, то сразу уставилась на нее, почти, что с болью представляя, как двое взрослых людей поместятся на ней.

Я повернулась и захлопнула дверь, пытаясь собраться с мыслями. В комнате так же стояло кресло, но я понимала, что Джексон не спал прошлой ночью. Отправлять его снова спать в это кресло будет несправедливо, а я в нем так нуждалась.

Но я все еще колебалась.

— Я могу спать в кресле, — сказал он, как будто прочитав мои мысли.

— Нет, — начала я. — Всё нормально. Мы можем разделить кровать. Предполагается, что мы пара, в любом случае.

— Уверена? — Он приподнял бровь.

— О, конечно, — ответила я, убедившись, чтобы мой голос прозвучал обыденно. — Нет проблем.

— Тогда ладно, — он вошёл в комнату и начал снимать футболку. — Ты хочешь справа или с лева?

— Слева. — Мы так спокойно говорили обо всём этом. Словно это ничего не значило. Я украдкой взглянула на него из-под ресниц, обратив внимание на его широкую обнажённую грудь. Джексон начал расстёгивать ремень и потянул вниз джинсы, и я разглядела пару клетчатых боксёров, прежде чем снова отвернулась.

Мне тоже надо переодеться. Я могу просто снять свою одежду. Нагота ничего не значила для оборотней, особенно для волков, так как ты скидываешь всю одежду перед превращением, чтобы не порвать ее на куски.

В моей маленькой стаи я видела больше обнаженного тела каждого, чем большинство людей видели своих супругов. Но это другое. Это я должна раздеться и забраться в кровать со своей парой.

Но я не могу выйти из комнаты, чтобы переодеться. Что если другие это заметят? Плюс, я должна привыкнуть к видению обнаженного Джексона — полная луна уже завтра ночью, а это значит, что стая будет бегать.

Если бы я поступила по-девчачьи с ним, стало бы хуже. Глубоко вдохнув, я повернулась к нему спиной, стянула футболку и начала переодеваться.

Я смотрела прямо перед собой, уставившись на стену, и методично надевала футболку для сна. Если он наблюдал за мной, я этого не заметила.

Я сосредоточилась на раздевании, а затем бросила одежду в корзину. Когда я обернулась, Джексон уже лежал в постели… справа… и взбивал подушку. Глубоко вздохнув, я выключила свет и забралась в постель рядом с ним.

Моя кровать стала вдруг очень маленькой. Чертовски маленькой. Даже лёжа на своей стороне, я могла чувствовать кожу Джексона, его руку рядом с моей.

Если повернусь на левый бок, тогда это означает, что моя задница будет тереться о его руку. Не хочу этого. Конечно, если я перевернусь, моя грудь упрется в него, а лицо будет в дюйме от его лица.

Этого тоже не хочу. Я легла на спину, уставившись в потолок.

— Алиса, ты хочешь поговорить?

Голос Джексона был предельно тихим, так что я едва могла расслышать его за отдаленным ревом очередного фильма и низким гулом разговора.

Он намеренно говорил тихо, чтобы остальные не разобрали, о чем мы тут шепчемся. Я бросила взгляд в его сторону, и тогда он повернулся на бок, лицом ко мне. Его аромат переполнял мои ноздри.

Боже, он пахнет превосходно. Боже, я так нервничаю.

— Поговорить? — Спросила я. — О чём?

— Обо мне и о тебе. Ты боишься меня. Я это чувствую.

Так унизительно.

— Нет, я нет.

— Ты также лежишь в этой постели, напряжённая (жёсткая) как доска.

Я не ответила.

Он потёр шею, потом вздохнул.

— Чёрт, Алиса, я из-за этого чувствую себя, как проклятый насильник.

От этого я только сильнее напряглась.

— Прости.

— Послушай, я доставляю тебе какие-то неудобства? Что заставляет тебя так нервничать?

Я покачала головой, чувствуя себя немного виноватой.

— Дело не в тебе. Во мне. Все будут ожидать, ну ты знаешь. Ты и я. И я…

— Девственница. Я помню, — вздохнул он. — Поверь, я помню, — к моему удивлению, он протянул руку и смахнул прядь волос с моего лба. Это был собственнический, но странно утешительный жест. — И они не ждут, что мы поженимся. Они просто хотят, чтобы жизнь в стае наладилась. Они в отчаянье и ищут подсказки.

Я тоже была в отчаянье. Но не сказала этого.

— Дело в том, — начал он, потом замолчал. — Каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь, ты подпрыгиваешь. Ты замираешь от ужаса, когда я беру тебя за руку. И это только разделяет нас.

Замираю… от ужаса?

— Я не замираю от ужаса, — указала я. — Я просто… девственница. Знаешь, это слишком много для меня значит.

— Знаю. — Его голос был мучительно мягким. — Ты целовалась когда-нибудь?

Я почувствовала, как моё лицо краснеет в темноте.

— Один раз. Когда мне было двенадцать. Потом Кэш, избил его до полусмерти, за то что прикоснулся к его сестре.

Джексон усмехнулся.

— Кэш походит на хорошего брата.

Он был чрезмерно высокомерным ослом. Он любил рисковать, спорить, изворотливый, упрямый, и непреклонный. И я отчаянно, безнадёжно скучала по нему.

— Он был лучшим, — сказала я голосом, охрипшим от слез

Теплые руки обвились вокруг меня, и обнаруживаю, что прижимаюсь лицом к теплой мужской груди.

— Я сожалею, Алиса. Знаю, тебе тяжело. У тебя даже не было шанса погоревать. Неправильно. Ты слишком занята тем, чтобы удержать все это дерьмо.

Горячие слезы полились из моих глаз. Услышать, что кто-то точно выразил словами, как я себя чувствовала? Потерянная, одинокая и настолько несчастна? Это приятное чувство… и ужасное… в то же время.

Я уткнулась лицом в грудь Джексона и попыталась приглушить всхлипы, пока продолжала плакать. Я не могла оплакивать своего потерянного брата перед стаей. Там я должна быть сильной. Но здесь? В объятиях незнакомца? Я могла позволить себе слабину.

Джексон продолжал гладить меня по волосам и спине, пока я тихо плакала, просто держа меня и утешая. В конце концов, слезы стихли.