— Почему?

— Мозг гатраков устойчив к телепатии. С ними практически невозможно установить мысленный контакт.

Талех запрятал камень в самый прочный сейф, изолировав его силовым полем, и отправился руководить операцией. А Сирил наконец обратил внимание на Женьку.

— Ева.

Она вздрогнула при звуке его голоса.

— Ева, — повторил он. — Если почувствуешь недомогание, дай мне знать. А лучше покажись Миритину. Сегодня же.

И всё?!

Сирил погладил Евгению по плечу, улыбнулся…

— Мне пора в лабораторию, а ты отдыхай.

Она смотрела на его удаляющуюся спину и кусала губы, чтобы не расплакаться… Даже не поцеловал!

Женьку особо-то никто и не хватился. Рокен ещё не вернулся с Ролдона. Грегори записал всех её пациентов на следующий день, поэтому завтра намечался аврал. Вопреки ожиданиям, англичанин и не думал волноваться или ругаться. Однако не преминул высказаться:

— Пока ты выполняла свою, гм, «исследовательскую миссию», я познакомился с твоими клиентами. Очень милые люди.

— Спасибо, Грегори, — ответила она. — Я это запомню и подменю тебя у Миритина.

— Неужели выучила ксенобиологию? Или разобралась наконец в шакренской анатомии? — съязвил он.

— Отвали.

У Женьки не было настроения препираться с Грегори. Как ему объяснишь, что они с Сирилом всего лишь целовались? Если «всего лишь поцелуем» можно назвать то, что длилось восемь часов… Сейчас Женька была не в состоянии об этом думать. Устала как собака. Поэтому забрала у Грегори ключи от психологической службы и побрела к себе.

Сирил! Мог бы проводить до квартиры…

На следующий день, в столовой, Женя воочию узрела причину неожиданной толерантности Грегори. Англичанин открыто заигрывал с медсестричкой, а та в ответ строила ему глазки. Женька страдала по Сирилу и с отвращением поглядывала на воркование сладкой парочки. В итоге не выдержала, и, не доев котлету, раздражённо отшвырнула вилку и ушла.

Работы хватало. Вчерашние клиенты плюс сегодняшние. Благо сегодняшних оказалось не так много. До вечера она худо-бедно управилась, а Сирил к ней так и не заглянул.

Евгения решилась и вечером отправилась к нему в лабораторию. По пути столкнулась с Миритином.

— Ева, у тебя всё в порядке? — тревожно спросил он.

— А что?

— Ты какая-то бледная.

— Да всё нормально, — ответила она.

Шакрен проводил её подозрительным взглядом, а Женька с трудом подавила желание поплакаться ему в жилетку.

В лаборатории Сирила не было. Бирилин с готовностью сообщил, что тот «улетел к туманности за пробами и вернётся завтра к вечеру или послезавтра к утру». Предложил стул, сок и фрукты. Поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Женя отмахнулась. Чего они с ней, как с больной?

Когда расстроенная Евгения добралась до квартиры, её слегка мутило. Но она списала это на измотанные нервы. Аппетит пропал окончательно, и разболелась голова. Женька запила таблетку от головы чаем с ромашкой и легла спать пораньше. Во сне её преследовали кошмары. Разноцветные деревья со зверскими мордами истерично вопили, а чудовища лезли из-под корней. Проснувшись рано утром, она чувствовала себя так, будто камни всю ночь таскала.

Во рту появился странноватый привкус. От еды воротило. И Женя выпила наверное литр минералки. Её тут же скрутило от спазм в желудке до тошноты и рвотных позывов. Она еле добежала до туалета и провела утро в обнимку с унитазом. Не в силах отползти от него. Вытравив из себя всё, что можно было, Евгения с грехом пополам умылась и повалилась на кровать.

Да что же это такое? За столом с джамрану она давно не сидела. Значит, съела в столовой что-то несвежее и отравилась.

Женька кое-как встала и морщась оделась. Всё-таки появился какой-то холодок в груди.

«Значит, так. Надо пойти в медотсек и взять больничный… Настоящий больничный? Накаркала!»

Грегори в медотсеке не было. На её счастье там дежурил Миритин. Она выложила ему всё как на духу. Шакрен серьёзно отнёсся к симптомам, взял необходимые анализы, просканировал и дал противорвотное.

— Нужно протестировать результаты, чтобы поставить точный диагноз, — объяснил он и вышел в препараторскую. Женька смиренно ожидала своей участи и готовилась к худшему. Хотя, если бы она умирала, доктор бы не так реагировал… Вскоре Миритин вернулся и задумчиво посмотрел на неё.

— Что? — выдохнула Женя, замирая от страха.

Он озадаченно нахмурился.

— Сообщить вам как коллеге или как пациенту?

— Как хотите! Только быстрее, или я сейчас умру.

— Напротив, судя по анализам, вы будете жить долго.

Она вздохнула с облегчением. Что может быть хуже смерти?

— Говорите, что со мной?

— Видите ли… Не буду вас поздравлять, но… Как это по земному?

Женька похолодела.

— Вы, Ева, немножко беременны…

— Что-о?

«Абсурд какой-то! Сирил? Нельзя забеременеть от поцелуя, да ещё так скоро. Или… Если влюбиться в шакрена с первого взгляда, то не исключено, что от первого поцелуя… Так не бывает! Тогда, кто?.. Рокен!? Неет…».

Но Миритин рассеял её сомнения.

— Скажите, Ева, вы с Сирилом были близки?

— В смысле?

Он наклонился к ней.

— Что вы с ним делали? Только честно. Как врачу.

Она смутилась.

— Ничего особенного. Просто целовались.

— Долго?

— Это ненормально, но восемь часов.

— Всё ясно, — он выпрямился со странным выражением лица.

— Ясно что?

— Я скажу, что это тоже ненормально, но у вас в желудке почти созревшие яйца самрай-шак.

С минуту Женя не верила, потом осмысливала. В голове возникли ужасающие кадры из фильмов «Чужой»-1, «Чужие»-2, 3… Её согнуло пополам и вырвало на пол. Никакое противорвотное не спасло.

— Извините…

Женя заплакала. Врач молча протянул ей салфетку, запустил робота-уборщика. Принёс стакан воды и успокоительное. Евгения всхлипывала, давилась слезами и соплями.

— Пейте. Это поможет.

Женя робко сделала несколько глотков. Не помогло.

— Вы меня обманули! Я умру.

— С чего вы взяли?

— А с того…

Кругом мерещились пришельцы-монстры, разрывающие брюшину персонажам из пресловутых «Чужих»…

— Скажите правду. Сколько мне осталось? — голосом сержанта Рипли обречённо спросила Женька.

— Глупости. Поскольку кладка не в матке, а в желудке, самрай-шак не сможет их оплодотворить. Через пятнадцать дней яйца рассосутся и выйдут сами собой.

— Ничего не понимаю, — зарыдала Женя.

Робот навёл чистоту и укатил. Миритин присел рядом с Женей. Евгения дёрнулась, вспомнив, что он тоже шакрен. Это было невежливо… Что же теперь от всех шакренов шарахаться?

«Да я больше к ним и близко не подойду!»

— Простите меня.

— За что?.. Теперь успокойтесь. И скажите. Вы изучали ксенобиологию?

«Да так, мимо пробегала».

— Немножко. Читала справочник…

— И не встретили ничего необычного о шакренах?

— Ну… Псевдодвуполость! Подумала — издержки перевода, опечатка.

Миритин усмехнулся.

— Нет, не ошибка или опечатка. Так и есть.

Она подняла на него зарёванное лицо и тут же получила новую салфетку. Шакрен покачал головой.

— Земляне удивительные существа. Верят в блуждающие планеты, вампиров, конец света, а очевидное не замечают в упор. Вы отбросили это, потому что вам так хотелось. Ведь похожие на мужчин самрай-шак — внешне привлекательны для вас. Но шакрены и веи — не земляне. Это два разных вида, а не пола: самрай-шак — такие, как я или Сирил, и чарим-вей.

Женя постепенно успокаивалась.

— То есть, у шакренов нет женщин?

— Чарим-вей выглядят как женщины. И снаружи, и внутри у вас много общего… Даже их способность вынашивать потомство. Собственное и для самрай-шак.

Женька вообще ничего не понимала, а ситуация к размышлению не располагала. Миритин вздохнул.

— Попробую объяснить. Опустим первую часть и перейдём ко второй. Для самрай-шак чарим-вей не женщины, — он подбирал слова, — а что-то вроде инкубаторов. Так понятно?