– Александр Андреевич, вы были членом партии?

– Конечно, и горжусь этим.

– Вот видите. А большевики не боятся трудностей. Так что, пожалуйста…

В рабочей комнате были Иула с Аликом и Евдокией Алексеевной. Над столом Иулы плавал экран.

– Доброе утро. Здравствуй, Иула.

– Здравствуйте, Иннокентий Васильевич.

– Здравствуй, Иннокентий.

– Ты общалась с Олегом, нашим переводчиком?

– Да, по телефону. Я не понимаю, почему мы не можем поговорить без телефона.

– У нас есть определенные… ритуалы, но я думаю, что вскоре вы поговорите лицом к лицу.

– Я поняла, что он необычайно способный человек. У нас специальные технологии изучения чужих языков, и они позволяют усваивать до пятидесяти слов в день. Он, как я поняла, без всяких технологий запоминает почти пятьдесят. Мы немного поговорили на нашем языке. Многие звуки он искажает пока, но слова можно понять. Я получила удовольствие. Мы договорились, что он попробует отредактировать перевод небольшой статьи.

– А как тебе понравился Шекспир?

– Интересно. Сам театр, живые люди представляют историю… как это называется, пьесу. Я такого раньше не видела. Но очень много непонятного. Иногда я понимала поступки людей, иногда совсем не понимала. Люда обещала принести книгу, где всё написано. Я попытаюсь понять. А, как ты провёл вечер?

– Весело. Ты знаешь, возможно, мне придётся съездить на несколько дней в Москву.

– Мне тоже.

Иула ушла к себе работать над переводами. Пивнев остался поработать со своими, но работа шла туго, он никак не мог сосредоточиться. Непонятная поездка Иулы, кроме прочего, могла означать, что несколько дней они не увидятся.

Когда зазвонил телефон, он даже обрадовался возможности отвлечься.

– Иннокентий Васильевич, – сказал незнакомый голос. – Я звоню по поручению Святослава Владимировича. В 13.00 по Сибирскому времени, то есть примерно через два часа из вашего аэропорта должен отправиться самолёт, чартер, который доставит вас в столицу. Ваша охрана полетит с вами, они предупреждены по своим каналам. Кроме того, Святослав Владимирович настоятельно просил вас, чтобы Олег Николаевич Ращупкин следовал вместе с вами. Шеф просит прощения за то, что не позвонил лично. У нас большой аврал.

– Кто оплачивает чартер?

– Не волнуйтесь, все расходы берет на себя «Контакт-Россия».

– Я и не волнуюсь, я бы ни копейки не дал.

Пивнев вышел в приёмную.

– Светлана, две просьбы. Оформите две командировки в Москву, на меня и Ращупкина. Выезд сегодня. И разыщите Ращупкина и известите его, что выезд через час.

Потом позвонил по местному телефону.

– Люда, Иула далеко?

– Иннокентий Васильевич, передаю трубку.

– Иула, я через два часа улетаю в Москву. Думаю, ненадолго. Я буду скучать. Я уже начал.

– Я тоже… улетаю в Москву. До свидания.

Сразу после взлета стюард в бабочке предложил перекусить. Ращупкин нерешительно посмотрел на Пивнева. Он летел самолётом впервые в жизни и сразу в отдельном пустом салоне. В задней части салона разместились охранники и молодой парень, который встречал их в аэропорту – менеджер фонда «Контакт-Россия».

– Пожалуйста, покормите всех по полной программе. А я попробую соснуть.

Он снял пиджак, галстук, затем, подумав, снял и рубашку. Невозмутимый стюард принес тремпель, развесил одежду и отнёс в свой отсек. Затем принёс тонкое одеяло и чёрную повязку для глаз. От повязки Пивнев отказался. Ращупкин с интересом рассмотрел столик с пластиковыми голубыми тарелками, и взялся за вилку. Потом повертел головой и сказал:

– Жаль, подстричься не успел, шея заросла.

– Ничего, хоть один парикмахер в столице найдётся. Приятного аппетита. – Пивнев откинул, сколько можно, спинку кресла, вытянул ноги, укрылся одеялом и сразу заснул.

Когда он проснулся, Олег читал какие-то бумаги, компьютерные распечатки.

– Смотрел я, смотрел в окошко, надоело. Облака и облака внизу.

Пивнев присел несколько раз, помахал руками, потом сходил умыться. Попросил кофе. Затем надел рубашку и галстук. Расчесался.

– Ну, теперь за меня любая пойдёт, а тебе придётся подстричься.

– Одна уже пошла, – грустно ответил Ращупкин.

В Москве шёл дождь. Пивнев нерешительно остановился у выхода из самолёта. Ни плаща, ни зонтика он не захватил. Кто-то тронул его за плечо. Охранник Володя сказал:

– Иннокентий Васильевич, дайте вашу сумку, так положено. Я в плаще и у меня зонтик. Пока будете здороваться, я буду прикрывать.

У трапа самолёта стояли какие-то люди. Солидный мужчина представился как помощник Стогова. Вперёд вышла девушка и вручила букет красных гвоздик.

Пивнев поцеловал её в мокрую прохладную щеку, а потом с сомнением посмотрел на цветы. Володя тут же забрал букет. Помощник Стогова быстро провёл их через зал аэропорта к машинам. Володя сел рядом с шофёром «Мерседеса», Пивнев с помощником на заднем сидении.

– Минутку, – сказал Пивнев, – а где мой друг Ращупкин?

– О нём позаботятся и доставят в гостиницу, и всё прочее.

Сосны по сторонам дороги под дождём выглядели неуютно, но машины с зажжёнными фарами мчались по дороге в обоих направлениях.

– Иннокентий Васильевич, мне поручили ознакомить вас с распорядком оставшейся части дня. Устроимся в гостиницу, перекусите, и приедет телевидение. Американское, NSB. Будет снимать интервью с вами. Предполагалось, что этот пункт вызовет ваше возражение. Святослав Владимирович очень просит вас сделать. У нас, знаете, большая запарка, последнюю ночь он практически не спал. Да и мы все. А вечером, часиков в семь, он хотел пригласить вас на ужин к себе домой. Он, естественно, перезвонит перед этим. Если разница во времени… он понимает. В любом случае он всё объяснит.

Они быстро прошли мимо секьюрити в чёрном с белыми бейджиками, что стояли под навесом гостиницы, через вращающуюся анодированную под золото дверь, мимо молодого швейцара в красном с золотом мундире, мимо группы рослых хорошо одетых чернокожих в вестибюле.

Апартаменты на четвёртом этаже оказались трёхкомнатными: большая гостиная с балконом, кабинет, спальня.

Пивнев принял душ, в номер принесли поесть. Перед тем, как сесть за стол, он позвонил по мобильному Людмиле.

– Вы где?

– Ой, Иннокентий Васильевич, в Москве. Я не могу сказать, где. Но нас очень хорошо устроили, по-королевски. Всем, – она многозначительно подчеркнула голосом, – очень нравится.

Потом появился помощник Стогова с молодым парнем и двумя дамами. Парень – менеджер «Контакт-Россия», Кирилл, женщины – из фирмы «Визаж».

Они деловито рассматривали Пинева с разных сторон, потом женщины достали из сумок рубашки и галстуки и стали по очереди прикладывать к Пивневу. Затем вполголоса совещались в углу кабинета. Одна неожиданно спросила у Пивнева, который час. Было без двадцати шесть по Москве.

– Я так и думала, – с непонятной радостью сказала она. – Иннокентий Васильевич, ваш корейский кварц показывает точное время, но эти часы совершенно недопустимы для вашего уровня. Солдатские сапоги меньше резали бы глаз. – Они негромко посовещались – Наденьте, пожалуйста, эти. Без излишеств, солидно, относительно недорого. Механика, нержавейка, сапфировое стекло. Далее, ваш костюм, может быть, слишком скромен, но добротен, и, возможно, соответствует образу учёного, достаточно безразличного к одежде. Но синие полосы на галстуке – это слишком банально, наденьте пурпурный. А лёгкий макияж мы наложим непосредственно перед съёмкой.

– Милые женщины, не стоит беспокоиться. Я остаюсь в своём галстуке. И, конечно, не нужно красить мне губы. Спасибо. Часы я заменю.

– В таком случае мы снимаем с себя всякую ответственность.

Пивнев собрался спросить у той, что помоложе, что ещё будем с себя снимать, как заиграл мобильный телефон в кармане.

– Извините.

– Кеша, Андрюха беспокоит. Нина давеча дала твой номер. Чего я звоню? Нинка задурила. Хмырь тут один нарисовался в прокуратуре. Университет кончил, и к нам заявился. Нинка на него запала. Ты бы с ней добром поговорил, она тебя сильно уважает.