– Я, вижу, вы знакомы, – не очень удивленно сказал Егоров, – а я собирался представить вам Анатолия Красозского.

– Да. Я сталкивался с Анатолием в годы коммерческой молодости. Толя, насчёт девок не прибедняйся. Кстати, как Света? – спросил Пивнев.

– Ты, что, глянцевых журналов не читаешь?

– Конечно, нет.

Официант принес бутылку виски и большую тарелку с аппетитным натюрмортом.

– Кто меня поддержит? – сказал новый гость, наливая себе.

– Пас, – сказал Стогов.

– Придётся поддержать коллегу, – Пивнев наполнил стопку.

– Вот мы и созрели для мясных блюд, – сказал Егоров, наливая себе.

Возник официант с испускающими жар тарелками. Дружно выпили под горячее и взялись за ножи и вилки.

– Николай Сергеевич, Может, слышали о генерале Орлове?

– Какова судьба этого монаха вашего монастыря? – спросил Пивнев.

– Он не совсем наш, родственная структура. Насколько знаю, процветает.

– Большое говно, извините, что о таком за столом – заметил Красозский.

– Видите ли, Иннокентий Васильевич, и у нас в конторе, и среди высшей бюрократии, и в бизнесе, и среди научной и творческой элиты есть разные люди. Не очень свежая мысль, правда. Но справедливая. Их, – он произнёс местоимение с нажимом, – много. За порядок все, а сочетание вменяемости и честности – большая редкость. Чаще отсутствие здравого смысла идёт в комплекте с наглой вороватостью. Но и у наших идей много приверженцев, даже среди диссидентов. Приличные люди. По этому критерию мы с Владиславом Владимировичем положили глаз и на вас. Чем больше приличных людей наверху, тем лучше стране.

– Иннокентий Васильевич, боюсь, у вас сложилась картина некой заговорщицкой сети, организации карбонариев, – вступил Стогов. – Ничего подобного не существует. С Николаем Сергеевичем мы познакомились сначала как собачники, а потом сошлись на идейной основе, хотя, признаюсь, некоторые разногласия по поводу… градуса порядка имеют место быть. Анатолий же сам нас нашёл. Так создается некий круг общения.

– Да, он встретился со мной на нейтральной территории и этак деликатно, как умеет, сказал: «В твоей шараге есть только один приличный человек, и тот, признаться, порядочная свинья. Речь идёт о тебе». Изысканной вежливостью он меня и подкупил, – поделился воспоминаниями Егоров. – Так что, в случае чего, мы тебя постараемся поддержать.

От десерта все, кроме Егорова, отказались, и пили кофе, пока Егоров с удовольствием поглощал какой-то сложный бело-розовый продукт.

– Николой Сергеевич, – спросил Пивнев, – вы не знаете, как продвигается следствие по делу об убийстве Сергея Николаевича Смирнова?

– Из-за некоторых обстоятельств следствие ведёт наша служба. Пока могу сказать, что убийцы, их двое, арестованы. Когда прояснится, я вас проинформирую через Новокрещёнова, хотя это противу правил.

В комнату бесшумно вошёл неприметный мужчина с кейсом. Егоров грозно посмотрел на него, но тот невозмутимо подошёл, и, наклонившись, что-то прошептал. Егоров недовольно помолчал, а затем сказал:

– Сканируй.

Все молча смотрели на Егорова.

Кейс был раскрыт, и мужчина стал медленно и непонятно двигаться с ним вокруг стола. За спиной Пивнева он остановился, затем зашёл слева, подвигал кейсом и осторожно поставил на стол.

– Снимите, пожалуйста, часы, – попросил он Пивнева, взял часы, поводил ими перед чемоданчиком, захлопнул его. – Есть. Я возьму, поработаю?

– Иннокентий Васильевич, вы позволите? – спросил Егоров

– Поработайте.

– Извините, Иннокентий Васильевич, давно ли вы обзавелись этими часами?

– Вчера. Во время подготовки к телеинтервью. Две тётки из фирмы «Визаж» убедили меня, что эти солиднее, чем мой заслуженный корейский кварц.

– «Визаж», правильно?

– Да.

– Будем разбираться.

– Ты уж просвети нас, будь добр, что стряслось, – сказал Стогов.

Егоров выдержал паузу и ответил:

– Иннокентию Васильевичу маячок засадили в часы.

– Меня начинает доставать, – сказал Пивнев. Он посчитал про себя до пяти, чтобы не наговорить лишнего. – Вся эта возня вокруг меня.

– Наш грех, нам и отмаливать.

– Я знаю эту модель. Арреllа automatic. Мои менеджеры носят. Тебе могли нацепить часы и покруче, профессор, – заметил Красозский.

В гостиницу Пивнев возвращался в машине Красозского. Кроме них был только водитель. Но сзади следовал громоздкий джип.

– Кеша, я развожусь с нынешней женой. Она, как это называется, фотомодель. Поэтому я и вспомнил гламурную макулатуру. Бабки с меня хочет вывернуть. И жеребца скакового. Хрена ей. А, помню, девушки любили меня бесплатно. Я хотя и маленький, но был весёлым и наглым. И неутомимым… Слушай, у вас есть какой-то фонд университета, куда можно жертвовать. Я бы кинул туда лаве. Или на твои облака.

– Интересное предложение. Мы его обсудим. Но, если есть возможность, лучше помоги сейчас семье академика Смирнова. У них проблемы. Запиши телефон Антонины Николаевны.

– Сделаю. Ты знаешь, во всех этих кабинетах всегда какие-то группировки, кланы. Вечно они воюют между собой за власть, влияние, бабки. И простой российский миллионер должен маневрировать, дружить со всеми и всем давать. А эти ребята, с которыми ты сегодня пил водку, – не мой уровень. Слишком высокий для моего бизнеса. Но мне они нравятся. Правда, ведут себя, как целка в бардаке. Компания как раз для тебя.

Машины остановились возле гостиницы. Пивнев увидел подходившего к задней двери автомобиля Володю. Между ним и машиной вдруг оказалось двое крупных парней из джипа охраны. Сюда же быстро двигался от дверей отеля элегантный охранник, на ходу расстёгивая пиджак.

Пивнев выскочил из машины, подошёл к Володе и сказал людям Красозского: «Всё в порядке». Они отошли в сторону. Гостиничный секьюрити остановился и расслабился. Из глубины машины Красозский сказал:

– Ну, пока. Звони.

– Будь здоров, – ответил Пивнев.

Усевшись в кресло в гостиной своего номера, он с тоской оглядел большую комнату. Полдвенадцатого. Звонить домой поздновато. Для московских звонков тоже поздно. Он поискал по телевизору новости, но на всех каналах или стреляли, или пели. Переключая каналы, наткнулся на новый мультсериал для взрослых «Отважный охотник на медведей». Высокий охотник в ушанке, стёганой фуфайке и сапогах бродил по Москве. Вот он с рогатиной решительно двинулся на автобус с трафаретом «Медведково». За медведя принял, что ли? За кадром реготали. Пивнев выключил телевизор.

Проснулся Пивнев поздно. После душа и бритья взялся за мобильник.

– Нина, привет. Как вы там?

– Кеша, а мы тебя каждый день по телеку смотрим.

– А интереснее ничего нет? Что дома?

– Нормально. Вчера вечером с мамой разговаривала.

– Слушай, а как у тебя с Андреем?

– А что с Андреем? Да дурачок он.

– Всё-таки?

– Хоть ты и старший брат, я тоже большая девочка.

– Да, уж. Хворостину, жаль не возьмёшь… – он вздохнул.

– Кешенька, не переживай, всё будет хорошо.

– Ладно, скоро приеду, разберусь с вами. Пока.

– Целую братика.

Он позвонил Ниматуллину в институт.

– Алик! Здравствуй.

– Здравствуйте, Иннокентий Васильевич.

– Как вы, продвинулись?

– Мы без вас, не дожидаясь окончательной шлифовки, проверили программу на ретроспективе – позапрошлый год. Очень хорошая корреляция. Работали на компьютере ПВЦ. Я хотел вам сразу перезвонить, но потом решили не отрывать от столичных дел.

– Хорошо. Но все сопли в программе придётся подобрать. Завтра буду в институте, поговорим. До завтра.

– Олег! – звонок переводчику. – Доброе утро.

– Здравствуй, Кеша.

– Все книги в Москве скупил?

– Иннокентий, а можно задержаться в столице, на недельку? Я бы и бесплатный взял.

– Я продляю тебе командировку на неделю. Занятия с Иулой продолжишь, переводы для энциклопедии тоже. У тебя ноутбук есть? Тогда работать на компьютере будешь в центральном офисе «Контакта». А командировку тебе продлили для занятий в библиотеке в области сравнительного языкознания.