— Почему невозможно? Между мной и Маркусом есть особая связь, такая, что ты и этот недоумок Мордехай не сможете понять, потому что вас связывают только деньги.

Ребекка гнусаво засмеялась, пискляво и зло.

— А вас, что именно связывает вас? Послушаем... — провоцировала её.

Пенни и так выдержала больше, чем могла, она собрала всё своё мужество. Толкнула Ребекку назад и добралась до двери ванной. За мгновение, до выхода, она заявила надменным тоном:

— Любовь с большой буквы «Л», любовь имеющая глубокие корни, то, что ты никогда не испытаешь.

Выйдя из ванной, она закрылась на несколько минут в одной из комнат этого дома. Она должна была позволить своему дыханию вернуться к нормальному ритму. Лицо горело, руки дрожали, и свои ноги она чувствовала как резиновые. Ребекка была хитрой гарпией, она наверняка также намекнула о своих же сомнениях и другим девушкам. Они будут смеяться за её спиной и эта встреча превратиться в очередное поражение.

Она осмотрелась и поняла, что вошла в спальню, просторную и роскошную, скорее всего, родителей Мордехая. Пенни посмотрела в овальное зеркало, укрепленное на одной ноге льва, которая, не только казалась позолоченной, а действительно была выполнена из золота, и увидела себя в полный рост. Она увидела, как жалкая маленькая девочка, преследуемая в течение шести лет стаей ведьм, которые вместо метлы сверкали шелковистыми конскими хвостами, оскорбляли, потому что скромная, потому что добиралась до школы на автобусе, носила всегда одни и те же туфли, и даже не была особенно в чём-то хороша. Не преуспевала ни по одному предмету, была неудачницей с парнями, но в основном, потому что молчаливо не поддавалась их запугиваниям. Реагировала, проявляя свою ненависть, смотрела на них всех не опуская подбородка и при возможности, на практике тонко им мстила. Однажды, они её заперли в тёмном чулане, надеясь заставить умолять, но Пенни не кричала, не звала на помощь, не плакала. Она молча ждала, пока смотритель случайно не обнаружил и выпустил её, настолько поздно, что пропустила последний автобус и была вынуждена возвращаться домой пешком.

Бог знает, сколько страха она испытала, пока находилась в этом тесном и тёмном пространстве. До тошноты. До потери сознания. Но Пенни не доставила им удовольствие увидеть или почувствовать свои слёзы и своё отчаяние. Впрочем, через несколько дней, униформа девочек чирлидеров была украдена и затем найдена во дворе вся изрезанная.

Месть всегда позволяла ей чувствовать себя лучше, но не в этот раз. На самом деле, никто не смог поверить, что Маркус был её парнем. Было очевидно, что всё это является жалким обманом. В нормальном мире такие вещи не происходят. В нормальном мире такие парни как он, остаются с такими девушками как Франческа, и параллельно трахают большинство других девушек, в том числе типа Ребекки, но точно не типа Пенелопы Миллер.

Она застонала и, рухнув, села на большую двуспальную кровать с балдахином, закреплённым к жемчужно-белому дереву, и покрывалом из шёлка цвета бронзы.

В этот момент она услышала стук в дверь. В страхе, что это пришла хозяйка дома – даже если ей не нужна причина для стука, – она вскочила на ноги, покраснев ещё больше и испытывая неловкость. Она уже собралась оправдаться под любым предлогом, когда в дверь вошел Игорь.

Улыбнулся, сказав:

— Я искал именно тебя. Я видел, как ты поднялась сюда вместе с сучкой, а потом видел, как она спустилась одна. Всё в порядке?

Пенни кивнула, вновь машинально сев на кровать.

— Она заставила тебя плакать? Твои глаза... — продолжал Игорь.

— Никто не заставлял меня плакать.

— Я знаю и всегда восхищался тобой за это. Хотя, мне кажется, что ты выглядишь расстроенной.

— Когда это ты восхищался мной? — воскликнула Пенелопа с ироничным тоном.

— Когда мы вместе ходили в школу. Ты была крепкий орешек. И даже, если у меня никогда не было доказательств, и я не могу себе представить как, чёрт возьми, ты это сделала, я уверен, что именно ты – уничтожила абсолютно новый мобильный телефон Ребекки, в день, когда та пришла в школу со своим эксклюзивным ювелирным изделием, которым так много хвасталась. Как ты умудрилась стащить и засунуть его в унитаз в мужском туалете?

Пенни покачала головой.

— Если бы это действительно сделала я, то не буду рассказывать тебе, потому что ты её сообщник.

— Это не так. Я только наблюдал и никогда не участвовал в её фигне.

— Тот факт, что ты называешь «фигня» её гадости, показывает, что ничего ты не понял. Это не фигня, подстроить, чтобы кусочек торта, содержащий арахис попал в еду человека с аллергией на арахис, заставляя её обратиться в отделение неотложной помощи. Это не фигня, несправедливо обвинить кого-то в том, что списал задачу или унизить его перед всеми, потому что на рубашке имеется заплатка. И потом, кто не участвует во всём этом, но ничего и не делает для того, чтобы предотвратить зло, ответственен в той же мере. Напротив – это ещё хуже.

— Пенни, мне было всего шестнадцать лет.

— Даже Менгеле было шестнадцать лет, но я уверена, что добрый день у него начинался с утра [5].

Игорь весело засмеялся.

— Ты сравниваешь меня с Менгеле? Окей, я тоже был осмотрительным маленьким засранцем, но клянусь тебе – я изменился.

— Как же так? Почему ты изменил свои взгляды?

— Я просто повзрослел и понял истину.

— Ах, да? И позволь узнать какую?

— Большинство из присутствующих там – всего лишь кучка неудачников. Бывшие школьные королевы красоты преждевременно увядают, бывшие квотербеки провалились, а папины сыночки нюхают кокаин. Ребекка в тридцать лет будет выглядеть как твоя бабушка, вот увидишь.

— Моя бабушка лучше, чем она.

— Я всегда любил этот твой боевой дух.

— Спасибо Игорь, ты вообще офигенный лжец. Подожди немного, – Ребекку не устраивает то, как складывается вечер. Она хотела увидеть меня долбаной нищебродкой и с более уродливым чем у неё парнем и так как этого не случилось то она перешла к плану «Б»?

— Что за план «Б»?

— Я не знаю, например, убедить тебя прийти сюда, делая вид, что ты на моей стороне, а потом сделать какую-то подставу? Типа затащить меня в постель и в самый приятный момент сделать несколько снимков, чтобы выложить в Твиттер?

— Ты не можешь действительно думать о чём-то подобном.

— Думаю, и ещё как. Яблоко не падает далеко от дерева. И я советую тебе сейчас же валить ко всем чертям. Если ты записываешь наш разговор, или если Ребекка стоит за дверью чтобы посмеяться, то вы оба должны знать, что...

— Слушай, Пенни, — перебил он твердо. — Ты мне очень нравишься, и нравилась уже в школе. Ты с первого дня меня заинтриговала, потому что среди кучки фальшивых бунтарей, ты была единственной настоящей бунтаркой. И потом, ты была хорошенькая. Я всегда думал, что твои глаза и губы самые сексуальные в мире. Ранее, во время игры, я чертовски хотел поцеловать тебя. Жаль, что Маркус такой собственник. На мгновение я испугался, что он хочет меня убить.

— Перестань говорить ерунду. Меня ты не обманешь.

— Я не хочу обмануть тебя и это не ерунда. Хочу только объяснить, почему я никогда не сделал шаг вперед. Ребекка мне призналась что ты лесбиянка.

— Что?

— На самом деле, ты была такой особой, замкнутой и не встречалась с парнями. Не вини меня, если я поверил.

— Ты знаешь, как мне плевать на то, во что ты верил. Для меня вы оба, можете пойти и повеситься на своих кишках. А теперь я ухожу, этот праздник полное дерьмо.

— Без сомнения. Но насчет Ребекки… насчёт одной вещи ты угадала. Я думаю, она действительно собирается перейти к плану «Б», потому что ты не дала ей удовлетворение унизить тебя перед всеми.

— Я была уверена. И теперь, какой ход ты сделаешь?

— Я никакой. Она сама будет предпринимать следующий шаг.

— Конечно, я боюсь этой палки от метлы. Пусть начинает.