Клиентка пришла вовремя, так как была на редкость пунктуальна. Арина пригласила женщину в дом, предложила сесть в кресло, на котором женщина с удовольствием устроилась по-домашнему – поджав под себя ноги. Миниатюрная блондинка с коротко подстриженными вьющимися волосами спокойно и улыбчиво смотрела на Арину серыми глазами.

Арину ее сдержанность и спокойствие не обманули. Она была знакома с клиенткой уже несколько месяцев, в течение которых Инна Михайловна - а именно так звали женщину - вот так спокойно входила в сеанс, так же спокойно, почти без эмоций рассказывала всю свою жизнь, потом истерично рыдала, обвиняя себя во всех смертных грехах, после чего с еще не просохшими глазами, но уже улыбаясь, уходила, чтобы придя через несколько недель, повторить все заново.

Жизнь у Инны Михайловны, была сложная: она потеряла всех, кого только можно было потерять – от любимой собаки, до родителей, сына и мужей, которых в ее богатой переживаниями жизни было четверо. Были у неё, правда, племянницы, которые хотели было приехать к Инне Михайловне из провинции и жить у нее в квартире, доставшейся Инне Михайловне после смерти третьего мужа, но «пейзанок» она спровадила, чтобы не жили в столице за ее счет в и без того трудное время. Кроме того, Инне Михайловне неприятно было вспоминать, в каком состоянии ее фактически на улице подобрал ее будущий третий муж, и как ей пришлось ухаживать за больным, дряхлым стариком, который, - слава Богу! - оценил ее старания и оставил ей неплохую, вполне ухоженную квартиру.

Арина, слушая рассказы Инны Михайловны, жалела ее и от души хотела помочь, но сеансы проходили за сеансами, ситуации рассматривались одна за другой, а облегчения не наступало. «Что-то с ней не так, - думала Арина и, мысленно перебирая одну ситуацию за другой, упорно пыталась понять, почему она никак не может сдвинуть с мертвой точки эту глыбу. – Ну что ж, может сегодня все случится? Может, сегодня я раскупорю эту <консервную банку>»? – без всякого раздражения подумала Арина.

- Инна Михайловна, что Вас сегодня беспокоит? – начала, как обычно, Арина.

- Беспокоит? – нервно усмехаясь, переспросила клиентка.

Арина промолчала и только вопросительно приподняла брови.

- Я вчера вечером ездила к дому Гриши, ждала его там часа три… - не спеша вспоминала Инна Михайловна. – Он подъехал, вышел, и я подошла к нему…

О Грише Инна Михайловна уже рассказывала. Это был женатый мужчина лет на пятнадцать моложе рассказчицы. Впервые Инна Михайловна познакомилась с ним после очень тяжелого периода своей жизни: после смерти сына и мрака полутора лет «клошарной» жизни с четвертым, ныне покойным, мужем.

С сыном Инна Михайловна не могла общаться почти восемнадцать лет, не считая очень редких и коротких телефонных разговоров, которых Инне Михайловне катастрофически не хватало, а сыну было с избытком.

Второй муж Инны Михайловны бросил ее с маленьким больным сыном на руках в самое тяжелое, безденежное и шаткое для нее время, убежав от нее с молодой женой на Запад, в Амстердам. Бросив ей напоследок небольшую денежную подачку, он исчез на год, а появившись, решил заняться больным сыном. Он уговорил Инну Михайловну привезти сына в Амстердам, в дорогую клинику, профилем которой были именно такие болезни сердца, которыми страдал их маленький сын. Инна с надеждой отдала сына на лечение и… потеряла его навсегда: отец платил за лечение сына, но забрать ребенка на родину после выздоровления не разрешил. Позже он внушил мальчику, что мать его бросила, с радостью от него избавилась из-за его болезни, что было, конечно, наглой ложью, но ребенок, опекаемый заботливым папой и новой мамой, в эту ложь поверил и от настоящей матери отрекся. Получить визу на выезд в Швецию Инна Михайловна не могла, объяснить сыну сложившуюся ситуацию тоже, а потому страдала, ожидая малейшей возможности встретиться с сыном и поговорить с ним обо всем.

Такая возможность ей должна была представиться почти через восемнадцать лет после их расставания, так как сын ее решил побывать в России, куда планировалась его туристическая поездка. Инна Михайловна ждала этой встречи, как самого главного в ее жизни дня после рождения долгожданного мальчика.

И вот он приехал, а она встретила его в Аэропорту. Но поговорить не удалось: ему еще в самолете стало плохо с сердцем – сказывалась детская болезнь, - и его на «скорой» увезли в кардиологический центр. В центре он впал в кому, а ее, часами сидевшую в коридоре центра, даже не пустили в реанимационную, где ее сын, ее мальчик умер, не приходя в сознание.

Через сутки приехал бывший второй муж и увез тело сына, как гражданина другой страны, в Стокгольм. Инну Михайловну на похороны никто не пригласил и, соответственно, из страны не выпустил.

Из кардиологического центра Инна Михайловна вернулась домой, в уютную двухкомнатную квартиру, набрала в ванну горячей воды, легла в нее и вскрыла себе вены. Воду она закрыть забыла, так что вода из ванны вытекла, залила соседей в квартире под ней. Возмущенные соседи, на стук, да просто на грохот которых никто не открыл, вызвали милицию и слесаря из ЖЭУ. Это, собственно, и спасло Инне Михайловне жизнь. Разумеется, после попытки суицида ее поместили в клинику неврозов, где она и пролечилась почти полгода. За это время ее уволили с очень престижной и хорошо оплачиваемой работы. Прежние знакомые от нее почти все отвернулись, на работу после клиники неврозов ее не брали. Она снова осталась одна, без работы и потихоньку стала попивать коньячок на деньги, отложенные в предыдущие, успешные и спокойные годы. Вскоре нашелся закадычный друг, за которого она в пьяном угаре вышла замуж и с которым регулярно пила, опускаясь все ниже и ниже. Муженек ее был человеком агрессивным, злым, и, по словам самой Инны Михайловны, она «опустилась до его уровня, не смогла остаться выше его и сверху взирать за тем, что происходит». Это причиняло ей постоянную мучительную душевную боль, но справиться с обстоятельствами, встать выше их она не могла.

Все кончилось внезапно: ее последний муж умер, освободив ее, наконец, от морально грязной, нечистоплотной жизни на самом дне. Теперь она была уже дважды брошенной и дважды вдовой. Четыре брака за плечами, и полная пустота в душе. Но ей удалось остановиться, прекратить пить, вернуть себе человеческий облик и, спасибо ее хорошему знакомому, который, на ее счастье вернулся из длительной зарубежной командировки, - она по его рекомендации получила-таки приличное место заместителя отдела, на котором проявила себя исполнительным, грамотным и даже прогрессивным работником, да к тому же, исключительно дисциплинированным. Ей безумно хотелось выбраться из болота, в котором она пробарахталась, потеряв счет дням, без малого полтора года.

Однажды, стоя в коридоре и раскуривая дорогую сигарету, - удовольствие, в котором она не могла себе отказать, - она увидела приближающегося к ней высокого, крупного молодого мужчину, который робко попросил ее о помощи. Просьба заключалась в том, чтобы она посодействовала ему в получении вакантной должности, которая открылась в ее отделе. Должность мужчине нужна была позарез, чтобы прокормить себя, жену и маленького, новорожденного сына. Он клялся Инне Михайловне в том, что специалист он хороший, толковый, а ей он будет благодарен за спасение целой семьи.

Недавно пережившая полный крах Инна Михайловна, посочувствовала обаятельному молодому человеку и походатайствовала за него перед своим начальником. Мужчину, имя которого было Гриша, взяли-таки на работу благодаря Инне Михайловне.

Вскоре после этого на работе был корпоративчик в честь какого-то праздника. На корпоративе все изрядно выпили, досидели допоздна, и Гриша предложил Инне Михайловне проводить ее до дома. На улице было темно и холодно, а в квартире Инны Михайловны тепло и уютно. Нашлась и давно не открываемая бутылка коньяка, и коробка конфет, которых обожала Инна Михайловна… Выпили они много, так что Гриша даже не понял, как оказался в постели Инны Михайловны. И что там, в этой постели, происходило, он тоже не помнил, за исключением того, что происходило там нечто необычное, что изрядно удивило его.