Она мудро прикусила язык. И напомнила себе, что хочет сохранить эту работу. Что эта работа нужна ей. Весь оставшийся день Челси была занята. Она назначила встречу с оценщиком, чтобы тот пришел посмотреть дом Марка на следующей неделе сразу после того, как закончит работу клининговая компания.

В три позвонил риэлтор с новостью, что в Белльвью в ближайшие полчаса будет выставлен на продажу дом. Его еще нет в списках, но Челси была уверена, что когда он там появится, покупатели найдутся очень быстро. Может быть, еще до понедельника. Повесив трубку, она уставилась на телефон в своей руке. Ей не хотелось умирать. И не хотелось быть задушенной… но если она не скажет Марку о доме, то не выполнит свою работу. И новое предложение риэлтора не было «чепухой». Глубоко вздохнув, Челси быстро набрала номер. Где-то в доме зазвонил телефон, но Марк не ответил. Она повторила вызов и направилась на звуки “American Woman”, обошла лестницу, прошла в заднюю часть дома.

И обнаружила Марка спящим в комнате отдыха. Звук телевизора снова был приглушен, а Бресслер лежал на широкой кушетке. Остановившись в дверях, Челси позвала:

— Мистер Бресслер.

Он не пошевелился, и Челси подошла к нему. Его правая рука лежала на груди — без лангеты.

— Мистер Бресслер. — Он почесал грудь через футболку, но все равно не проснулся. Наклонившись, Челси коснулась его руки: — Мистер Бресслер, мне надо с вами поговорить.

Его веки медленно поднялись, и он посмотрел на нее. Нахмурившись в замешательстве, спросил грубым и хриплым ото сна голосом:

— Почему ты снова одета?

Рука Челси замерла на его плече:

— Что?

— Все в порядке.

Его губы изогнулись в чудесной сладкой улыбке. Он смотрел на Челси так, будто это на самом деле доставляло ему удовольствие. И так непохоже на то, как он смотрел на нее раньше — готовый убить. Глядя, как улыбка достигает его глаз, Челси была почти готова простить ему все.

— Мне нужно поговорить с вами, мистер Бресслер.

— И мне нужно поговорить с тобой.

Он потянулся к ней. Только что она стояла, глядя на Марка сверху вниз, и вдруг уже лежит на кушетке рядом с ним.

Весь воздух вылетел из ее легких с легким «ох»:

— Мистер Бресслер!

Он посмотрел на нее сверху вниз из-под полуприкрытых век:

— Ты не думаешь, что уже пора называть меня Марком? Особенно после всего того, что ты позволила мне делать с собой?

— Что именно?

Тихо засмеявшись, он наклонил голову и:

— Это, — произнес около ее рта. — Здесь. — Его губы скользнули по щеке Челси, и Марк прошептал ей на ухо: — Везде.

Не было такого. Она бы запомнила, если бы он поцеловал ее. Особенно «везде».

Челси подняла руку к плечу Марка, чтобы оттолкнуть. Его мышцы напряглись под ее ладонью и стали каменно-твердыми.

— Да, — прошептал он, уткнувшись ей в шею. — Потрогай меня снова.

Снова? Его теплое дыхание ласкало ей кожу и вызывало жар в груди. Марк поцеловал ее прямо под ухом, и это было очень хорошо. Прекрасно. Как медленный, ленивый секс жарким летним днем. Челси определенно не должна была испытывать такие чувства к своему работодателю.

— А я думала, что не сильно вам нравлюсь.

— Ты мне слишком сильно нравишься.

Он прижался приоткрытыми губами к ее шее и нежно втянул кожу в рот.

Горло Челси сжалось.

— Не думаю, что мы должны делать это, — умудрилась выдавить она.

— Нет. Скорее всего, нет. — Марк поцеловал ямку на ее горле, коснулся губами подбородка и прошептал ей прямо в губы: — Но какого черта…

И прежде чем она смогла возразить, его губы накрыли ее и лишили дыхания. Теплой ладонью Марк обхватил лицо Челси, большим пальцем погладив щеку. Сексуальное узнавание разгорелось жаркой волной в ее груди и устремилось к низу живота. Внезапное и неожиданное желание, вспыхнувшее в теле, ошеломляло.

Это все неразумно. Плохо-плохо-плохо. В прошлом Челси легко удавалось противостоять сексуальным предложениям своих работодателей. Она должна остановить Марка. Но вместо того чтобы поступить разумно, она скользнула рукой с его плеча к шее, и в его груди завибрировал низкий стон.

— Поцелуй меня, Челси. Открой свой прекрасный рот для меня.

Так она и сделала, откликаясь на его хриплый голос и на удовольствие от его прикосновений. Губы Челси приоткрылись, и Марк поцеловал ее. Медленно, нежно, жаркими губами и языком, заставляя ответить. Делая ее ведущей, когда последняя мысль о сопротивлении растаяла в жаре желания. Язык Челси скользнул в глубину рта Марка, жаркую и зовущую. Он был так хорош на вкус. Как потребность и желание, и секс. Челси запустила пальцы ему в волосы, обхватив лицо ладонями. Ее тело стремилось к нему, желая получить больше его тепла, пока он жарко целовал ее. Низкий чувственный стон слетел с ее губ, коснувшись рта Марка.

Отстранившись и тяжело дыша, он посмотрел Челси в лицо. Моргнул в полумраке комнаты и нахмурился:

— Челси.

Ей нравилось, как он произносит ее имя. Так невнятно от желания. Она положила руки ему на затылок и снова медленно притянула его голову к себе. И стала целовать медленными голодными поцелуями, от которых сжималась грудь, а живот завязывался в узел.

Ладонь Марка скользнула вниз по ее руке, и Челси задержала дыхание, ожидая, что он схватит ее за грудь. Когда этого не произошло, Челси расслабилась и провела рукой вниз, по шее Марка, к его плечу. Она коснулась твердых мышц его груди, и ее пальцы сжались на белой футболке.

Узел в животе сместился ниже, когда Марк провел рукой по бедру Челси и вниз по ноге. Он добрался до обнаженной кожи, скользнул рукой под край платья и обхватил ладонью гладкое бедро.

Где-то вдалеке раздался звонок. Челси не знала, был ли он реальным или нет. Ей было все равно. Единственное, что имело значение, это губы Марка на ее губах и его руки, ласкающие ее. Челси прижалась к нему, и он обхватил ее ягодицы своими большими теплыми ладонями. Его большой палец коснулся кружевных трусиков и скользнул под эластичный край.

Звонок снова затрезвонил, и Марк поднял голову, глядя на Челси. Его взгляд опускался по ее лицу, вниз по руке, к своей ладони, которая обхватывала ее ягодицу.

— Дерьмо. — Он отдернул руку и перекатился на спину.

Желание все еще струилось по венам Челси, и она спросила себя, почему «дерьмо»? Потому что пришлось остановиться? Или «дерьмо» потому, что он не должен был начинать.

Подняв руку, Марк прикрыл ладонью глаза:

— Пожалуйста, пусть это будет ночной кошмар.

Челси догадалась: это и есть ответ на ее вопрос. Спустив ноги с кушетки, она встала. То, что Бресслер посчитал поцелуй с ней ночным кошмаром, ранило сильнее, чем должно было, учитывая природу их взаимоотношений. Они же не были любовниками. Она работает на него. Да, это был ночной кошмар. И все же Марк не должен быть так груб. Особенно не после того, как так целовал ее.

— Как, черт возьми, это случилось? — Он опустил руку и посмотрел на Челси. — Вас здесь даже быть не должно.

Эти слова прозвучали подозрительно, как будто он пытался обвинить ее, тогда как она была совершенно невиновна. Ну ладно, может быть, совсем чуть-чуть.

— У меня был к вам важный разговор, а вы не ответили на мой звонок.

Сев, Марк потянулся за тростью, что лежала на полу.

— Заметили еще одну бешеную белку? — Он встал и повернулся к Челси лицом. Спереди его футболка смялась от ее хватки. — Виноград, о котором вы спешили мне сообщить?

— Вы говорите так, будто я спланировала все это. — Челси прижала руку к груди. — Но я не виновата.

— Если вы так уж невиновны, как мои руки оказались на вашей заднице, а ваш язык у меня во рту?

Челси задохнулась.

— Это не моя вина! Вы схватили меня и притянули к себе. — Она ткнула пальцем в его сторону. — А потом поцеловали.

Уголки его губ недовольно опустились:

— А вы, кажется, не возражали.

Марк посмотрел на свою ассистентку, сидевшую на другой стороне кушетки. Волосы у мисс Росс были растрепаны, губы припухли. Он сжал пальцы на рукоятке трости, чтобы удержаться и не схватить Челси снова. Чтобы удержаться и не опрокинуть ее на кушетку, не провести рукой по гладкому бедру до упругой маленькой попки.