Справившись с половиной стен, бывалый Змей намазал и оставил промокать первый бордюрный рулончик. Пока тот доходил до удобоклеИмого состояния, Женька вновь взялся за нож. Он сам в последний раз приклеивал подобный бордюр в одиночку и изрядно с ним намучился. Вдвоем, имея Лизу на подхвате, дело шло гораздо проще. Хозяйка квартиры тоже времени не теряла, и площадь голых стен стремительно сокращалась…

…И все равно закончили они только в половину третьего ночи.

— Я сейчас не уйду, — сквозь зевок выговорил Женька, — даже если ты меня попытаешься прогнать. Свернусь калачиком на коврике у двери и буду там спать, и пусть тебя совесть грызет.

— Спать там будет не просто. У меня снаружи коврик-щетка из проволоки лежит.

— Значит, буду воспитывать в себе йога. Но это не должно мешать твоей совести выполнять свои функции.

— Жень, у меня такого лежбища, как у тебя, нет…

— Даже не надейся выставить меня на диван. Где он, кстати?

— Это вторая проблема. У тебя фонарик есть?

— Есть в куртке.

— Можешь доставать. Потому что если ты захочешь ночью пообщаться с природой, без фонарика эту полосу препятствий тебе не одолеть.

Змей просочился в спальню и оценил масштабы завалов.

Действительно, куда-то же должно было деваться всё, что стояло и лежало в этой комнате до начала ремонта? В общем бардаке белели стопки тарелок, достопамятное кресло, задрав коротенькие ножки, опиралось сидением в такое же сидение второго кресла, рабочий стол с перевернутым стулом чудом влез в угол рядом с шифоньером, и повсюду книги, книги, книги… Да, добраться до кровати было почти невыполнимой миссией. Но Змей точно знал, что он, — живой или мертвый, — туда доползет.

— У тебя чистая зубная щетка есть?

— Запасов не держу, так как у меня тут гостюют не часто, но могу обдать кипятком свою дорожную, если хочешь.

— Знаешь, если выбирать между юзаной щеткой и пальцем, я выберу юзаную щетку, — признался Женька.

Смыв с себя под душем пыль и клей, Женька начал квест «доберись до кровати».

Главный приз был недоступен по причине глубокого сна.

Да и ему, если честно, было не до сексуальных утех.

Притянув к себе Ведьму, Женька уснул.

Проснулась Лиза от противного женского голоса.

«Время. Шесть. Часов. Десять. Минут», — отчетливо прозвучало почти над самым ухом.

В ее собственном доме, на ее собственной кровати ее будит какая-то баба, обнимает какой-то мужик, а в нижеспины упирается какой-то…

Вот к чему приводят необдуманные пари, мелькнуло у Лизы в голове.

— Ты себе в качестве будильника мелодию какую-нибудь бодрящую не мог поставить? — недовольно буркнула она вслух.

— Мог. Но почему-то бодрящие мелодии мой мозг игнорирует и продолжает спать, — прозвучал в районе затылка чуть хрипловатый со сна баритон. Рука его обладателя двинулась вверх. На ощупь. Видимо, боялась заблудиться в темноте.

— Ты, наверное, опаздываешь, — Лиза попыталась увернуться. Не хотелось, чтобы виновник ее раннего пробуждения обнаружил, как от его близости мгновенно заострились ее соски.

— Что ты, дорогая, до пятницы я совершенно свободен, — заявил тот, потянув ее за плечо к себе и укладывая на спину. — Знаешь, — он прервался, чтобы пощекотать языком пупок, приподняв край фривольной пижамной маечки, — у тебя очень неудобная кровать.

— Да-да, желобок для нуждающихся, — она провела рукой по той части, которая доставила бы хозяину некоторое неудобство, повернись тот на живот, — в ней не предусмотрен.

— И это тоже. Но главное, что она жесткая и скрипит, — вышеупомянутая часть как голодный пес (после вчерашнего подвига называть Женьку кобелем почемуnbsp;-то уже не хотелось) радостно ткнулась ей в руку. Край маечки задрался до подмышек, открывая для маневров холмистый ландшафт.

— Спать на жестком полезно, — возразила Лиза и поерзала, устраиваясь поудобнее.

— Это когда оно жесткое по своей природе, а не от старости, — возразил Женька, задирая пижаму еще выше, и Лиза поучаствовала в избавлении от оной.

— Тебе нужно было критиком стать, а не безопасником. В этом твое призвание, — она запустила руки в шелковистые кудри блондина, увлеченного ландшафтоведением.

— Ты яд сцеживать не пробовала? На черном рынке можно было бы пристроить за хорошие деньги. И на паркет хватило бы, — советчик высвободил одну руку и стал ее намекать, что неплохо бы и от пижамных шортиков избавиться.

— Тебе как Змею опытному, охотно верю, — Лиза приподнялась, помогая ему.

— О, я с удовольствием продемонстрирую, НАСКОЛЬКО я опытный Змей, — уведомил Женька и двинулся в противоположном направлении.

— Не нужно, — остановила его Лиза.

— Почему? — блондин поднял голову. — Это совсем не больно.

— Я не хочу, — твердо произнесла она.

— Почему? Боюсь спросить: ты что, стесняешься?

— Просто… В общем, мы с тобой не настолько близко знакомы, — выдавила Лиза.

— Да мы с тобой обои вместе клеили! Ближе уже просто некуда, — со смешком произнес Змей, поглаживая ее бедро.

— Жень, в другой раз, может быть. Я, конечно, могу наступить себе на горло, и имитировать восторг, но поверь, мне будет неприятно.

— Тебе будет приятно, — убеждал ее Змей, нежно целуя низ живота.

— Помнишь, я тебе говорила, что моя главная эрогенная зона — мозг. Это была не шутка. До тех пор, пока он будет чувствовать себя изнасилованным, от всего остального я удовольствие не получу. Не обижайся. На самом деле, то, что данная мысль вообще озвучена, — огромный тебе комплимент. Значит, я считаю тебя достаточно адекватным человеком, чтобы попытаться ее до тебя донести. Пожалуйста, не разочаровывай меня, — Лиза очень надеялась, что Женя поймет ее правильно.

Она осторожно провела кончиками пальцев по его плечу.

— Ну вот, а я думал, что все женщины спят и видят, как им куни делают, — хмыкнул Женька.

— Как видишь, не все, — у Лизы отлегло от сердца, и она потянула Змея к себе. Он мягко коснулся губами ее рта.

Она ответила.

Все было словно в замедленной съемке.

Его пальцы, неспешно ласкающие ее руку.

Ее губы на его плече.

Его руки на ее груди.

Ее ноготки, пробегающие по его ребрам.

Его кисть, скользящая между ее бедер.

Женька развернул Лизу на живот, продолжая неторопливое изучение тела: шея под ушком, линия плеча, ложбинка между лопаток, желобок позвоночника, ямочки ниже талии, ягодицы…

Его колени оказались по обе стороны от ее ног, и в углубление между ними деликатно ткнулся стойкий в своих интересах орган. Лиза подалась ему навстречу, направляя усилия в нужное русло.

С противоположной стороны в том же направлении двинулась Женькина рука, и Лиза поправила расположение его пальцев. Вторая мужская рука протиснулась сбоку, сжимая ее грудь.

Его тяжелое дыхание за спиной, рваный ритм затягивали ее, вынуждая двигаться навстречу, со стонами принимая его в себя. Безумие туманило сознание, и все ощущения сосредоточились там, где соприкасались их тела. В какой-то момент даже негромкий аккомпанемент кровати перестал отвлекать.

Женькины зубы впились в основание ее шеи, и внезапно горячая волна накрыла Лизу. Через пару движений рыкнул Женька, и на ее ягодицах стало влажно. Учитывая, что до месячных оставалось всего-ничего, этот факт погоды не делал.

Женька обмяк, всем весом вдавливая ее в кровать. Его тяжесть была приятна. Но мешала говорить.

— Это не считается, — выбравшись из-под Змея, заявила Лиза. — Утренний секс в пари не входил.

— Не входил, — неожиданно согласился Женька. — Так что не считается. Ты мне спину в душе потрешь?

— Только при условии, что ты смоешь с меня своих неприкаянных живчиков, — согласилась Лиза.

Лиза нетерпеливо поглядела на часы. Еще полтора часа в консультации. А потом на несколько часов в роддом — Стас просил, у него по болезни «вылетели» двое врачей. И всё. И за ней заедет Женька.

Как ни грустно было себе в этом признаваться, но Лиза вся издергалась в ожидании. И не только из-за неизвестности: было совершенно неясно, чем Змей ответит на ремонт? Но и просто потому, что она начала привязываться к обаятельному паршивцу. Даже осознавая всю глупость сего действа, Морозка все равно по нему скучала.