Шедлок молча поклонился и, прижав фуражку к груди, попятился к двери. Вернувшись домой после работы, он ничего не сказал Норме.

На следующий день явился Род. Он ни слова не сказал о том, что его допрашивали, и вообще не касался истории с ограблением ломбарда. В газетах появилось сообщение о поимке грабителей, а через день — о том, что один из них отравился в тюрьме для подследственных, а другой бежал, когда его везли в больницу на очную ставку с раненым сторожем. Дело было прекращено.

В день годовщины свадьбы у Шедлоков был только один Род; он пришел в каком-то сверхмодном костюме цвета диор-блю, из материи, похожей и на шелк и на кожу. И благоухал так, словно принял ванну, наполненную духами. В то утро Норма выкрасила свои волосы в фиолетовый цвет с розоватым оттенком. Шедлоку это совсем не понравилось, но Род свистнул и произнес с восхищением:

— Настоящая леди с Парк-авеню!

Перед уходом Род долго шептался о чем-то с Нормой в передней.

Шедлок был уже в постели, когда Норма, закончив уборку на кухне, вошла в спальню. От нее разило духами Рода.

Сев на кровать мужа, она сказала:

— Покажи руку, Клем. — Она хлопнула его по руке. — Не правую, а левую, бестолковый какой!

— Зачем? Ты забыла мои линии?

Она поправила мизинчиком очки.

— Надо проверить одну вещь. Я на это не обращала до сих пор внимания.

Осмотрев руку Шедлока, она объяснила:

— Вот эта линия, которая идет сверху вниз параллельно линии жизни, называется основной линией судьбы. О ней я уже тебе говорила. А рядом с ней, видишь, коротенькая линия — это вторая линия судьбы. И если основная и вторая линии судьбы пролегают выше линии чувства, идущей горизонтально, то это значит, что носитель таких линий сможет стать обеспеченным человеком после пятидесяти пяти лет, то есть разбогатеть к старости. У тебя как раз такие линии.

Шедлок с невольным уважением посмотрел на свою руку.

— Значит, выйду на пенсию? — Он улыбнулся. — Можно не бояться?

Норма сняла очки и поцеловала мужа в лоб.

— Дурачок ты мой. Твоя крохотная пенсия — это вовсе не богатство, не об этом речь. Твоя рука говорит о том, что ты будешь, то есть можешь стать богатым. Слушай меня внимательно.

Она уселась удобнее возле Шедлока и начала рассказывать. Через два месяца муниципалитет объявит торги на постройку нового ипподрома. Будут конкурировать пять строительных компаний. У Рода есть приятель, который заправляет всеми делами в одной из этих фирм. Если удастся заблаговременно узнать, какие условия предлагает компания Ролло — это самый опасный соперник, — то можно будет выиграть на торгах и получить подряд на строительство ипподрома, купить на льготных условиях прилегающие участки и сдать в аренду разным предприятиям. И тогда компания, в которой работает приятель Рода, отвалит Роду солидный куш, а он даст Шедлоку половину. И это будет огромная сумма.

Норма поцеловала Шедлока в щеку. Он покачал головой.

— А я тут при чем? Я не управляю муниципалитетом. И строительные фирмы будут обращаться не ко мне.

Норма наклонилась к уху Шедлока.

— Твой начальник — инспектор Дайамонд… вы его зовете удавом или как там…

— Аллигатором.

— Так вот… его родной дядя будет ведать этими торгами, он получит заявки от всех фирм в закрытых пакетах, чтобы вскрыть их на торгах. Но он может ознакомиться с тем, что в пакетах, до этого… с помощью пара и ножика из слоновой кости… они умеют это. Если ты упросишь Аллигатора узнать у дяди условия фирмы Ролло…

Шедлок постучал себя пальцем по лбу.

— Соображаешь, о чем говоришь? Выкрасилась и обалдела. У вас в хиромантии, может быть, не принято думать?

Норма быстро зашевелила усиками.

— Не груби.

— Ну как я могу узнать у Аллигатора? Подумай сама. С какой стати он должен делиться со мной такими секретами? Совсем рехнулась.

Норма тихо вздохнула и стала раздеваться. Потом сказала:

— Линии твоей руки говорят, что ты можешь разбогатеть. Эти линии не могут обмануть. И твой путь к богатству идет через этого самого уда… Аллигатора. Запомни мои слова.

Больше на эту тему супруги не говорили. Через несколько дней всем чинам участка было объявлено, что скоро будет проведена операция «Эмблема»: в Даллас приедет высокий гость, большинство чинов поступит в распоряжение городского управления полиции — в течение двух дней всем придется выполнять задания или нести дежурства, никого не будут отпускать домой.

Но Шедлок и еще несколько полицейских — из числа тех, кто обходит кинотеатры, — не были включены в число мобилизованных. Это обстоятельство опять встревожило Шедлока.

Он встретил Аллигатора в коридоре нижнего этажа, у входа в комнату, в которой обычно сидели репортеры. Аллигатор был, очевидно, так занят своими мыслями, что даже не заметил, как Шедлок отдал ему честь. На следующее утро, идя на работу, Шедлок увидел Аллигатора вместе с сутулым человеком в квадратных очках. Они вышли из ресторана и сели в белочерный «олдсмобил». Этого сутулого человека Шедлок знал: как-то раз он приходил к ним в участок, и Дитинго потом сказал, что этот сутулый в квадратных очках — большая шишка в ФБР.

А через день, когда Шедлок садился в свою патрульную машину, его окликнул Аллигатор:

— Идите ко мне. На минутку.

Шедлок сел рядом с инспектором. Отъехав футов на тридцать от участка, Аллигатор остановил свой темно-красный «фалькон» и сказал:

— Об этом разговоре не говорить никому. Ни-ко-му. Даже жене. Если сболтнете, раздавлю как мокрицу. Поняли?

Шедлок молча кивнул головой.

— В операции «Эмблема» вы не будете принимать участия. В тот день будут проводиться еще другие дела. Я хочу дать вам одно серьезное оперативное поручение. Но о нем вы никому, никогда не должны говорить. Ни-ко-му.

— Я выполню… сделаю все, что в моих силах, — прошептал Шедлок. — Постараюсь.

— Никаких «постараюсь». — Аллигатор ударил сжатым кулаком по рулю и проговорил сквозь зубы: — Вы должны сделать. Сдохнете, но сделаете. Что это за операция и с чем она связана, говорить не буду. Вам это не надо знать. Ваше дело выполнить задание, выполнить во что бы то ни стало. Помните: ваша судьба — в моем сейфе. Но если выполните все, — Аллигатор хлопнул перчаткой Шедлока по плечу, — рассчитывайте на мою благодарность. Понятно? Я вам позвоню вечером накануне. И вы явитесь на следующее утро ровно в восемь ко мне, но только в штатском, с пистолетом в кармане. У вас обычный?

— Да, тридцать восьмого калибра.

— Я вам дам еще другой. Идите.

Он вытолкнул Шедлока из машины.

Весь день Шедлок находился под впечатлением этого разговора. Что это за серьезное оперативное поручение? Наверно, очень секретное дело. И очень опасное. Аллигатор сказал, что даст еще один пистолет. Очевидно, придется пускать в ход оружие. Но Шедлок не был трусом. Когда в пятьдесят третьем, вскоре после окончания корейской войны, ловили Джо-Ягуара, в нескольких дюймах от головы Шедлока пролетели три разрывные пули, но он совсем не сдрейфил и загородил своей машиной дорогу спортивному «доджу» бандитов. И получил тогда похвальную грамоту от городского управления полиции и денежную премию.

Он круто затормозил машину у газетного киоска — вздрогнул от сверкнувшей мысли. О судьбе человека говорят линии его руки. Аллигатор сказал, что отблагодарит за выполнение поручения. Значит, Шедлок сможет обратиться к Аллигатору с просьбой узнать у дяди об условиях компании Ролло. И тогда оправдается то, о чем говорят две линии судьбы на руке Шедлока! Хиромантия — точная наука. Такая же точная, как метеорология, предсказывающая погоду.

Все мысли Шедлока сосредоточились на том деле, в котором он должен был принять участие. Он не читал газет, не слушал радио — ходил как в полусне, не замечая ничего. Перед его глазами все время стояло лицо Аллигатора с тонкой сигарой во рту и две линии судьбы, проходящие выше пересечения с линией чувства, — вещие знаки на его руке!

Накануне того дня, около десяти вечера, Аллигатор позвонил Шедлоку и, не называя себя, приказал явиться на следующее утро. Шедлок пришел в участок в назначенный час. В участке почти никого не было, кроме дежурных по отделениям, — все остальные были заняты в общегородской операции. В отделении убийств дежурил помощник инспектора Лопенс, а в отделении краж — хромой старик, которого почему-то прозвали Паганини. В репортерской спали на диванах и столах какие-то люди в штатском — очевидно, из секретной службы, прикомандированные на сегодня к этому участку. А может быть, курсанты из школы ФБР; говорили, что их пришлют для участия в «Эмблеме».