Заиграл Вальс Мендельсона, "молодые" застыли, ожидая речи работницы ЗАГСА, юный секретарь вновь приклеился к жениху, словно именно к нему и его начальнику были обращены напутственные речи; фотограф защелкал огромным затвором, то ли запечатлевая, то ли расстреливая фальшивое торжество... "Брачующиеся" и понятые, - простите, - свидетели поставили свои подписи под лживым документом, и вся небольшая кучка людей отправилась на иномарках в местный банкетный зал. Во время движения жених забывал открыть перед невестой дверь; в машине невеста расположилась на заднем сидении, куда ей предложили сесть ввиду ее пышного наряда. На переднем сидении рядом с секретарем - водителем, которого он ни на секунду не отпускал от себя, радостно восседал будущий мэр.
Банкетный зал, застолье, столы, ломящиеся от переполненных блюд, - все было как на любой свадьбе. И только "горько" на этой свадьбе не кричали. На отца Яны, который некстати попытался произнести это ненавистное жениху и невесте слово, тут же цыкнула Кристина, а Яна и ее теперь уже законный муж, с сомнением переглянувшись, все же встали, прижались друг к другу щеками, как при светском поцелуе, и снова сели. Кристина в это время активно шептала папе на ухо, что сейчас не модно кричать на свадьбе "горько" и целоваться. Папа, похоже, "проглотил" объяснение "не разжевывая".
- Девки, девки, творите, что хотите, - только и произнес он, поднося ко рту рюмку водки.
А в брачную ночь Яна отдыхала - от гостей, шума, родственников и от всей своей несуразной, не очень обеспеченной и счастливой жизни. Контракт с женихом был подписан заранее, и предполагал он квартиру, подаренную Яне, как бывшей жене, в случае развода, элементы на ребенка и на Яну до совершеннолетия ребенка. Мечтала Яна и о машине, видела себя за рулем красивой современной "Тойоты" или "Ниссана", а еще ей нравились "французы", а "корейцев" терпеть не могла. Но машину ей женишок пообещал только в случае добровольного заточения в течение всего срока до рождения ребенка и года после его рождения. Яна тяжело вздохнула, но решила, что почти два года в комфорте на всем готовом она, пожалуй, выдержит и, со своей стороны, контракт подписала. И сейчас, сидя в тихой, теплой квартире, которая после развода должна была отойти ей, она наслаждалась одиночеством, книгами, на которые у нее в последние годы не хватало времени, на просмотр всех телепрограмм подряд и на мечты о счастливой и обеспеченной жизни с любимым человеком в недалеком будущем. Вот как раз с любимым человеком она и не могла не только встречаться, но даже звонить и посылать ему какие-либо весточки, в противном случае, контракт был бы расторгнут. "Вадим, милый, - обращалась она мысленно к Вадиму, - ты же меня по-прежнему любишь? Жди меня, жди, я все это делаю ради тебя, нас, нашего ребенка. - Ей казалось, Вадим отвечал, обещал ждать и верить своей милой Календулке. - Ну что поделаешь, если в этом мире всюду нужны только деньги, деньги, деньги. Ты все равно никак не заработал бы столько, сколько нужно для счастливой жизни", - пыталась она оправдать свой поступок...
Зима была на исходе, оттепели сменялись заморозками, на сухой, выветренной холодными ветрами дороге тут и там тускло отражали скупое зимнее солнце прихваченные слабыми ночными морозами лужи. Яна, любившая скорость, с удовольствием смотрела на убегающую под колеса шикарной машины дорогу. В машине было тепло, комфортно; легкая попсовая песенка заполняла уютное пространство автомобиля, избавляя от необходимости разговаривать с водителем, специально выделенным Яне для поездки к матери.
Полупустая трасса, ранний час, приятная музыка расслабили не только Яну, но и водителя, полночи ругавшегося с женой. "Опять этой стерве мало денег! Сколько ни зарабатываю, все мало... Тварь... Если б не дочь, давно бы бросил на хер!.. " - вновь и вновь возвращался к ночному скандалу шофер. Мысли повторялись, путались; легкий ход почти самостоятельно скользящей по шоссе машины расслаблял...
Неожиданно вильнувшая навстречу огромная "Алка" вывела водителя из размышлений, но, уходя от встречного столкновения, водитель случайно выскочил правыми колесами на огромную застывшую лужу. Машину занесло, стало разворачивать... В некстати подвернувшийся поворот машина не вписалась... Перевернувшись, она грузно слетела в кювет и упала на правую сторону. Пристегнутого водителя помотало и отпустило... Яну, побоявшуюся придавить ремнем свой уже крупный живот, изо всех сил швырнуло правой стороной тела на дверь. Зажатая вогнувшимся железом нога ужасающе хрустнула, разрывая мышцы, кожу и заполняя пространство под сидением кровью. Большой живот колыхнулся, не спасая ребенка от сильнейшего удара. Голова резко дернулась, стукнулась о раму, осколок разбившегося окна впился в висок... Умирая, Яна успела шепнуть только одно слово: "Зачем?"
Зачем она жила, зачем гонялась за богатством, зачем бросила любимого Вадима и любившего ее славного мальчика Угура из далекой теплой Турции, зачем вышла замуж за Крота? Кто знает, что и у кого она хотела спросить этим коротким "Зачем?"