Никто толком не знает…
Лунная поверхность - и то исследована лучше.
Три индийских слепца получили куда больше информации о слоне, которого они щупали-дергали за всевозможные органы, - чем мы, со своими штольнями и пробными бурениями, узнали о поверхности Антарктиды. Более-менее изучены лишь выступающие поверхности здешних гор.
Монлезье-Бланш всегда приводил банальный пример: представьте, говорил он, что подобный слой льда покрыл США. Наружу торчат лишь Кордильеры да самые высокие пики Аппалачей. Много ли смогут узнать исследователи грядущих тысячелетий о нашей цивилизации? Хорошо, если тычась наудачу сквозь шапку льда, они угодят в какой-нибудь мегаполис или некогда густонаселенную Новую Англию. А если в Техас или Аляску?
Но полярникам Земли Эндерби повезло. Повезло дважды. Во-первых, когда ледник Гэллапа пробудился от векового сна, расколовшая его гигантская трещина прошла в стороне от станции, примерно в полумиле. Во-вторых, на дне этой трещины, при попытке добыть ископаемый лед, содержащий древнюю органику, и был обнаружен Анти. Да уж, органика так органика… Не думаю, что Бланш, посылая людей выпилить несколько кубов древнего льда, рассчитывал на столь крупный улов…
Температура в аэропорту приземления оказалась близка к нулю[23] - в Антарктиде наступало лето. Встречающие (их оказалось шестеро) были похожи, как клонированные близнецы, - все в одинаковых синих синтетических парках, все с бородами, в противоветровых масках и солнцезащитных очках… Впрочем, последние приспособления мало напоминали те, которыми мы прикрываем глаза от ласкового солнца иных широт - и казались деталью экипировки не то мотоциклистов, не то пилотов времен Первой Мировой… Но седьмой участник комитета по встрече - огромный мохнатый пес - прекрасно обходился без каких-либо берегущих зрение приборов. И снежной слепотой, по всему судя, не страдал.
Станция «Эндерби» глубоко зарылась в снег и лед. Наружу выступали лишь крыши с антеннами и вентиляционными трубами. Чуть поодаль виднелась площадка с метеорологической аппаратурой - хозяйство шведа Юханссона (этот потомок викингов, к великому моему удивлению, оказался низкоросл и черноволос). Еще дальше высились ветряки электростанции. И всё.
А внутри… Внутри человек, подверженный клаустрофобии, протянул бы недолго. Однажды мне довелось видеть голливудский фильм о полярниках Антарктиды, борющихся с загадочным НЕЧТО - проникшим на станцию и вселяющимся в их тела. Какой там был простор! Какие интерьеры! Примерно как на «Наутилусе» капитана Немо - специалисты давно подсчитали, что рожденный фантазией Жюля Верна подводный «Титаник» мог худо-бедно погрузиться, лишь заполнив балластные цистерны ртутью…
Здесь же - низенькие потолки, коридорчики, позволяющие разминуться лишь боком. Клетушки жилых помещений. Единственным просторным местом оказалась кают-компания, она же столовая, - похоже, проектировщики этого улья все-таки понимали, что хоть где-то полярникам надо вздохнуть полной грудью.
Впрочем, долго рассматривать станцию не пришлось. Едва я разместила вещи в отведенной мне четырехместной спальне, напоминавшей размерами купе второго класса, - Монлезье-Бланш тут же потащил меня осматривать своего ненаглядного антаркта. Кеннеди, на которого ученый по-прежнему поглядывал с неприязнью, тоже увязался с нами.
Так вот ты какой, древний абориген Антарктиды!
Честно говоря, не красавец.
Черты лица сквозь слой льда различались плохо, но фигура позволяла сделать однозначный вывод. Ножки тоненькие, кривоватые и короткие; плечи узенькие; грудная клетка впалая; мускулатура слаборазвитая. Рост, насколько я могла судить, едва превышал пять футов. Заморыш какой-то…
Монлезье-Бланша, наоборот, преисполняла гордость, словно он демонстрировал нам самолично изваянную Венеру Милосскую.
– Бесподобно, не правда ли, мадемуазель Элис? - вопрошал он, обходя криокамеру, где при температуре минус двенадцать градусов[24] хранилась глыба льда со своим содержимым. - Бесподобно! Радиоуглеродный анализ позволил установить возраст льда - и это приблизительно семьдесят две тысячи лет! Семьдесят две! А наш Анти словно вчера замерз!
Кеннеди, не обращая внимания на восторг профессора, внимательно разглядывал сквозь стекло и лед находку - наверняка искал свидетельства тому, что гуманоид внеземного происхождения. Но не находил. По крайней мере внешне Анти выглядел типичным мужчиной рода Хомо Сапиенс - не слишком авантажным, но встречаются и хуже.
Впрочем, более детальные исследования могли принести-таки сюрпризы. Мало ли кто как выглядит. Не всегда содержание соответствует форме.
– Вы уже сделали рентгенографию? - поинтересовалась я.
Вместо ответа профессор протянул мне папку со снимками. Я стала рассматривать, Кеннеди присоединился. Увы, и здесь его не ждали сенсационные находки. Скелет как скелет, позвоночник как позвоночник, конечности как конечности…
Череп был человеческий…
– Человек, - констатировала я. - Ни синантроп, ни яванопитек, ни австралопитек… Даже не питекантроп. Натуральный Хомо Сапиенс.
– Может, у него органы с какими-либо нестандартными девиациями? - со слабой надеждой спросил Кеннеди.
Он выглядел разочарованным. Загадки оставались, и многочисленные. Откуда семьдесят тысяч лет назад тут появился этот кривоногий тип? Случайный ли он пришелец из более теплых и населенных мест? Или действительно в Антарктиде некогда имела место цивилизация ему подобных?
Словом, загадок хватало. Но вот их масштаб для Кеннеди был мелковат. Не хватало галактического размаха. Состав преступления тоже отсутствовал - ни осмотр сквозь лед и стекло, ни рентгенография следов насильственной смерти не выявили. Хотя, конечно, еще возможны всякие сюрпризы, - но дело по убийству семьсотвековой давности расследовать не имеет смысла даже из любви к искусству…
– УЗИ внутренних органов вы делали? - поинтересовался Кеннеди.
Монлезье-Бланш посмотрел на него долгим презрительным взглядом - как профессор математики на студента-двоечника, обвинившего его, профессора, в нетвердом знании таблицы умножения. Процедил:
– Ми-и-и-истер Кеннеди… В ваши годы не мешало бы знать, что ультразвуковое зондирование смерзшихся до каменного состояния органов бесполезно. Ультразвук, знаете ли, в мягких и в твердых тканях распространяется несколько по-разному.
Терпеть подобные поучения Кеннеди способен лишь от одного человека. От меня. Он развернулся и вышел. И не появлялся в лаборатории очень долго. До тех пор, пока… Впрочем, не буду забегать вперед.
Я тоже в лаборатории не задержалась. Лишь спросила, когда Бланш планирует начать более плотное изучение тела. Выяснилось, что завтра. По-моему, он явно спешил. Торопился обнаружить что-нибудь уникальное до прибытия светил науки, которые наверняка попытаются оттереть в сторону первооткрывателя расы антарктов…
Впрочем, самонадеянным дилетантом, способным загубить уникальный образец, Монлезье не казался. Как я уже упоминала, он защитил диссертацию по сравнительной биологи и вполне владел современными методами исследований. Но честолюбив был без меры…
К концу первого дня пребывания в Антарктиде солнце начало меня раздражать. Дело шло к вечеру, и станция вместе с ее окрестностями (вовсе не столь живописными, как расписывал мне Монлезье-Бланш) была осмотрена вдоль и поперек, но пылающее чуть ли не в зените светило закатываться не собиралось.
Я была к этому готова, вполне понимая астрономические и географические причины бесконечного дня, но… Но на практике всё оказалось иначе. Кстати, теоретические познания только усугубляли неприязнь к застрявшему в небесах светилу. Я знала, что над Южным полюсом и прилегающими землями озоновый слой наиболее тонок - и, соответственно, солнечный ультрафиолет наиболее губителен. Если не принимать сугубых мер предосторожности, легко и просто можно заработать рак кожи. Это уж не говоря о сводящем с ума сверкании льда. Я мечтала об облаках, тучах, снегопаде… Увы - безуспешно.