— В самом деле? — вернулся из забытья Граф. — Ну так и быть, отметаем версию.

— Слушай! А может, послание отправил человек с необитаемого острова? Помнишь, про Робинзона Крузо Маринка читала? — осенило Бобку, но его перебил Олежка, бежавший навстречу.

— Граф! Бобка! Где вы ходите?! — воскликнул запыхавшийся от быстрого бега мальчик лет пяти.

— Что это у тебя, Бобка? — заметил Олежка бутылку. — Дай посмотреть, — он вынул её из собачьей пасти и принялся разглядывать с интересом. — Это же письмо из Америки!

Собаки переглянулись.

— Точно! Я кино вчера смотрел, там один американский дядя в шляпе точно такую же в море бросил. Для этих, как их, потомков! Это лет сто назад было, а бутылка точь-в-точь такая! Эх, жалко, я читать не научился, — мальчик попытался вытащить пробку, но та сидела крепко. — Придётся Маринку просить, — вздохнул он и побежал к дому, начисто забыв о собаках.

— Слыхал? Письмо из самой Америки! — многозначительно повторил Граф.

— Где это?

— Там, — неопределённо махнул лапой Граф. — Где садится солнце и живут люди с чёрными лицами. А ещё там водятся опоссумы и есть дома до неба!

— До неба?! — изумлённо повторил Бобка и мысленно попытался их себе представить. — А что такое потомки?

— Как тебе объяснить? — задумался Граф. — Это такие люди необязательные, всё на потом откладывают, «потом да потом» — говорят.

— Понял! Как наша Маринка, когда её мама в магазин сходить просит или убраться, — догадался Бобка.

— При чём тут Маринка? — поморщился Граф. — Ладно, пошли, а то без нас всё узнают.

Когда собаки вошли в Маринкину комнату, девушка уже вертела бутылку в руках. Полноватая, загорелая Маринка с усыпанным веснушками лицом, курносым носом и зелёными глазами, обложенная учебниками, сидела за письменным столом. На голове её было много рыжих волос, старательно завитых на бигуди. Всё на Маринке, от бигуди до лёгких парусиновых тапочек, переливалось разными оттенками зелёного: от нежной зелени листа капустного до глубоких теней дна морского. Олежка, затаив дыхание, ожидал вердикта старшей сестры. Но та не торопилась утолять его интерес.

— Где взял? — спросила она безразлично.

— Бобка принёс! Мари-ин, откро-ой, интере-есно, — заныл Олежка от нетерпения.

— И зачем только грязь всякую в дом тащишь? — сострожилась ни с того ни с сего Маринка и нервно застучала по полу тапочком одного из тридцати восьми оттенков зелёного.

— Это не грязь! — запротестовал мальчик. — А послание из Америки! — заявил он, выпятив грудь колесом.

— Откуда? — девушка деланно рассмеялась. — Не говори ерунды, умоляю!

— Ничего не ерунда! — Олежка рассерженно топнул. — Бутылка приплыла из Америки, она для потомков! — он устрашающе засунул указательный палец в нос.

— Только подумать! Наш маленький, чумазый, занудливый Олежка получил письмо из самой Америки! От твоей околесицы меня сейчас стошнит, — выдавила она, продолжая вертеть бутылку. — Знаю, мое сообщение не прольётся целительным бальзамом в твою душу, но это обычная винная бутылка, произведённая в России. Так что Америкой здесь и не пахнет! — тщательно пытаясь придать лицу требуемую серьёзность, изрекла Маринка.

Собаки переглянулись.

— Давай откроем, сама увидишь, что я прав! — не отставал Олежка.

— Давай, — с великодушием английской королевы согласилась Маринка и легонько потянула за пробку. — Ой не получается, — улыбнулась она так старательно, что веснушки пропали в складках носика.

— Ну, Мари-ин, попробуй ещё разо-ок! — загундел Олежка.

— Вот ещё! Буду из-за всякой ерунды ногти ломать! — сказала она и поставила бутылку на полку — вне пределов Олежкиной досягаемости.

— Отдай! — тихо сказал Олежка и угрожающе пошёл на сестру. На его физиономии ясно читалось намерение слопать Маринку живьём.

— И не подумаю! — Маринкино лицо под загаром приобрело оттенок пыли. — Уходи! Не мешай заниматься, — огрызнулась она и сделала вид, что погрузилась в чтение.

— А-а-а! — испустил Олежка жуткий, трубный вопль — боевой клич — и бросился на сестру. — Отдай буты-ылку! — прилип он к противнику, словно разбитая прибоем ракушка.

— Отстань! — негодовала Маринка, безуспешно пытаясь сбросить вопящего брата. На лицо опять вернулась краска, и его выражение не сулило ничего хорошего. Глаза сверкали, точно у дикой кошки, которую заперли в зоопарке.

В это время Граф, стоявший на пороге, с видом весёлым и независимым подкрался к полке, подпрыгнул, схватил бутылку и с лёгкостью горной козы в авральном порядке покинул комнату. Не растерявшись, Бобка кинулся следом.

— Держи его! — во все горло заорала Маринка.

Граф выскочил из дома и, лихо перемахнув забор, бросился наутёк. Бобка еле поспевал следом. Лишь когда звуки погони остались далеко позади, Граф притормозил.

— Во даёшь! — отдуваясь, выговорил Бобка.

Собаки остановились у фонтана посреди городского парка. Солнце пекло нестерпимо. Парк располагался у самой подошвы гор и был украшен цветами, пальмами и редкими полусонными прохожими.

— Я всегда знал, нельзя девчонкам доверять. Они в таких делах не смыслят, — молвил Граф.

— Твоя правда, — поддакнул Бобка. — Но как же ты здорово подпрыгнул да схватил! — пёс захлёбывался от радости.

— Вот вы где! — увидели приятели летящего со всех ног Олежку. — Еле нашёл! Молодчина, Граф! — мальчик принялся трепать пса за ушами. Граф демонстрировал чудеса терпения и делал вид, что получает удовольствие. — Если бы не ты, послание никогда бы не увидело потомков! — высокопарно заявил Олежка.

Граф сделался польщённым.

— Что же теперь? — задумался мальчик. — Домой нельзя — Маринка бутылку опять отберёт. А сам я не смогу прочитать, — Олежка уставился на собак, словно ожидая от них подсказки. Но те помощи в прочтении не предлагали.

— Придумал! — завопил мальчик, и лицо его просияло. — Сейчас попросим кого-нибудь. Да хоть вон того дядю с чемоданом.

К живописной компании с внушительным видом приближался молодой человек в белом костюме. То был высокий шатен, похожий на агента по продаже недвижимости, с повязанным собственными руками галстуком и трёхдневной щетиной.

— Дяденька! — жалобно обратился к нему Олежка.

— Чего тебе, мальчик? Потерялся? — спросил юноша самым сердечным тоном и посмотрел на ребёнка с собаками взволнованно. — Тут я тебе не помощник — сам только что с поезда.

Первый раз в вашем городе, — зубы незнакомца обнажились в сверкающей улыбке. — Жильё для постоя подыскиваю.

— Не заблудился, — тем же жалобным тоном продолжал Олежка. — Я бумажку случайно в бутылку засунул, а теперь вытащить не могу.

— Дело поправимое, — доброжелательно сказал незнакомец. — Давай сюда.

Мальчик обрадованно протянул ему бутылку.

— Хм, случайно, говоришь, засунул? Ну-ну, — он легонько потянул за пробку — та сразу поддалась. — Держи свою бумажку, — сказал парень, вытряхивая из горлышка свёрнутое трубочкой письмо.

Граф и Бобка затаили дыхание.

— Дядь, а что там написано? — опять заканючил Олежка, сопроводив вопрос надлежащим драматическим всхлипыванием.

— А ты разве не знаешь?

Олежка смутился и стал почёсываться.

— Ладно, — смягчился незнакомец. Он развернул размякший листок и начал зачитывать послание восторженным, глубоко прочувствованным тоном:

«Здравствуй, дорогой незнакомец! Если ты настоящий мужчина, недурен собой и тебе не больше двадцати, значит, это судьба! Не знаю, как в твои руки попало моё послание, но если сейчас ты читаешь эти строки, то не спеши выбрасывать его, прочти до конца. Поймёшь — тебе улыбнулась удача», — незнакомец перестал вдруг читать и вопросительно глянул на Олежку.

— Что за чёрт? — брови парня удивлённо поползли вверх.

Мальчик с индифферентным видом пожал плечами.

«…Я чувствую: ты одинок и ещё не нашёл свою принцессу. Так знай, она уже родилась на свет, ждёт тебя и верит, что ты придёшь за ней. Найти её несложно. Твоя златокудрая невеста живёт в доме рыбака у самого берега моря по адресу: г. П-ск, ул. Приморская, дом 1 и недурна собой. Прошу, не теряй времени! Лети ко мне, о незнакомец, я жду! С надеждой, М.», — молодой человек закончил читать и на сей раз вопросительно глянул на собак.