Затем она с трудом выпрямилась. Руки дрожали, ноги подкашивались, перед глазами плясали разноцветные звездочки. Не может быть, чтобы то же самое она хотела сделать с Тамитом! Невозможно, чтобы этот кошмар повторился снова!

Тие хотелось умереть, но она знала, что должна собраться с силами и продолжать жить дальше. Ради Тамита. Ради своей любви.

Когда Мериб, Анхор и их слуги увели Тию, юношу охватило такое отчаяние, что он сел прямо на пыльную землю и закрыл лицо руками. Ему не хотелось смотреть на солнце. В душе Тамита царила ночь.

Он не смог защитить девушку, которую любил. Не сумел ничего сделать, был не в силах помешать этим людям. Наверное, он напрасно спорил с отцом. Жизнь ломает человека, растаптывает его волю, без конца доказывая, что ему не вырваться из невидимого круга, не разорвать неумолимые цепи судьбы.

Тамит знал, что не вернется в Эффе, где нет Тии, и вместе с тем не понимал, куда ему идти. В Фивы? Чтобы не потерять след девушки? Вновь попытаться ее украсть и снова быть схваченным и униженным?

Он мог уйти на болота, прожить жизнь так, как ее прожил его приемный отец, но не хотел этого. Мысли о будущем порождали безумные и, на первый взгляд, безнадежные грезы. Вопреки всему юноша верил: рано или поздно действительность преобразится, желания исполнятся так же естественно и легко, как текут воды Нила, а день сменяет ночь. Когда-нибудь он получит полное право назвать Тию своей.

Пока он думал, к нему подошли два человека с палками в руках. Заслышав шаги, Тамит поднял голову и узнал в мужчинах слуг Мериба. Юноша не успел ничего сказать, они заговорили первыми.

– Вставай!

Их движения и взгляды не предвещали ничего хорошего, и Тамит пожалел о том, что его воспитали как крестьянина, а не как воина и он не умеет владеть оружием.

Он вскочил на ноги, сжал кулаки и приготовился защищаться. Разумеется, силы оказались неравными. Слуги Мериба привыкли обращаться с непокорными рабами. Они сбили юношу с ног, связали ему руки и пинками заставили идти вперед.

– Теперь ты узнаешь, щенок, что происходит с такими, как ты!

Тамит молчал. Он не хотел спрашивать, куда и зачем его ведут, он просто желал, чтобы все это поскорее закончилось.

Спустя какое-то время дорога сделалась каменистой, а после свернула в безжизненное ущелье. Она вилась между отвесными утесами из песчаника; кругом виднелись огромные валуны, вокруг не было ни растений, ни каких-либо живых существ. Казалось, в этих местах не живут даже стервятники и змеи. От нагретых солнцем камней поднималась мерцающая дымка. Здесь терялось ощущение времени и возникало чувство близости к чему-то могучему и опасному.

Ущелье заканчивалось гигантским карьером, окруженным со всех сторон желто-красными скалами. В него вел узкий проход, миновав который Тамит понял, что его ждет.

Скалы поднимались крутыми уступами, на которых трудились сотни полуголых, а то и вовсе голых людей, вырубавших породу медными резцами. Между ними мелькали фигуры надсмотрщиков с бичами в руках.

Мериб и Анхор решили избавиться от него раз и навсегда. Архитектор приказал своим слугам схватить его и доставить в каменоломни как раба или человека, совершившего жестокое преступление. Тамит в отчаянии попытался вырваться, но его крепко держали. Один из людей архитектора подозвал охранника, который стоял возле спуска в карьер с копьем и щитом в руках.

– Что вам нужно? – неохотно спросил тот.

– Привели к вам преступника. Он пытался похитить жену нашего хозяина, уважаемого и богатого человека.

Охранник смерил юношу взглядом, понимая, что тот сослан в карьер не по приговору суда, что с ним просто решили расправиться.

– На вид здоровый и сильный. Кто он такой?

Слуга Мериба понял смысл вопроса и, презрительно скривив губы, пояснил:

– Этот мальчишка родился на болотах. Его жизнь ничего не стоит! Его не станут искать.

– Что ж, тогда забираем. В последнее время умерло много рабов. Нам нужна новая сила.

– Я не раб, я свободный человек! Вы должны меня отпустить!

Отчаянный крик Тамита потонул в глумливом хохоте охранников и слуг Мериба. Юношу грубо толкнули в спину, и он начал спускаться по крутой и длинной лестнице.

В воздухе стоял несмолкаемый гул от ударов резцов о камень, щелканья бичей надсмотрщиков и их грозных окриков. Глаза щипало от мельчайшей желто-красной пыли. Иные мужчины на мгновение отвлекались от работы и искоса смотрели на Тамита, но большая часть не обращала на новенького никакого внимания.

Среди них не было стариков, только молодые: выдержать каждодневный тяжелый труд на невыносимой жаре способен лишь тот, кто имеет крепкие мускулы, в чьих жилах бурлит горячая кровь. Но даже такие люди постепенно теряли силы и умирали: одни – мучительно и долго, другие – в один миг. Тела рабов не мумифицировали, их вывозили в пустыню, сбрасывали в яму и засыпали песком.

Жилье для рабочих представляло собой длинный ряд небольших клетей под общей кровлей, разделенных открытыми проходами. Юношу втолкнули в одну из них.

Тамит увидел грубо сколоченный стул, ящик, два глиняных сосуда, в углу – охапку грязной соломы и несколько скомканных тряпок. На стене рукой какого-то несчастного были нацарапаны рисунки: люди, животные, лодка.

– Прежний жилец этой лачуги умер, – пояснил охранник в ответ на безмолвный вопрос новенького. – Оставайся здесь, никуда не ходи, иначе тебя ждет наказание. Позже тебя запишут и отведут на место работы.

Сказав это, он удалился, и Тамит остался один. Юноша сел на стул и принялся размышлять. По всей видимости, отсюда сложно бежать, но нужно попытаться. Он не собирался умирать в карьере от непосильной работы, он жаждал справедливости. А еще он хотел жить.

Когда они добрались до Фив, Тия была ни жива ни мертва от усталости и пережитых потрясений. Она чувствовала себя оскверненной, грязной и мечтала о теплой ванне.

Деревянные и папирусные, государственные и частные барки были пришвартованы прямо к высокому берегу реки. Их было так много, что они стояли, тесно прижавшись друг к другу.

Улочки, по которым Тие пришлось пройти в самом начале пути, разочаровали девушку: узкие и кривые, полные нечистот и пыли, застроенные одноэтажными, покрытыми плоскими тростниковыми крышами домишками из необожженного кирпича. Кое-где над стенами тесных двориков виднелись верхушки пальм, сикоморов и тамариндов.

Когда Тия, Мериб и слуги вышли на главные улицы, город предстал перед девушкой таким, каким она запомнила его с детства, – величественным, живописным, огромным. Жизнь здесь бурлила, словно вода в кипящем котле. Сотни свободных людей самых разных занятий и рабов всевозможных цветов кожи сновали взад-вперед. Великолепные дворцы и храмы, роскошные жилища чиновников, писцов и жрецов, а также лавки торговцев и мастерские ремесленников раскинулись так далеко, насколько мог видеть глаз.

Тия увидела женщин с окрашенными в малахитовый цвет веками, кирпично-красными губами и непривычно ярко одетых мужчин с гордой осанкой, в широких воротниках, расшитых драгоценными камнями.

Мериб жил в большом красивом доме с обширным двором и пышным садом. Внутри было много мебели черного дерева с инкрустацией из слоновой кости, тяжелых ковров и подставок с сосудами из алебастра и меди, а также золота и серебра.

Стены главного зала, украшенные изумительной росписью, изображавшей сцены из жизни каких-то людей, были столь мастерски выполнены, что казалось, будто неподвижные фигуры вот-вот задвигаются и оживут. Однако Тия ощущала себя такой измученной, что ей не пришло в голову разглядывать рисунки.

Навстречу хозяину выбежали взволнованные слуги и служанки, затем появилась девушка в узком белом платье и золотых украшениях.

У Анок были такие же непроницаемо-черные миндалевидные глаза, как у Мериба. Высокая и стройная, с нежной кожей, тонкими губами, гладкими блестящими волосами, она выглядела благородной и красивой. Но во взгляде сестры архитектора сквозили холодность и высокомерие.