– Нет, – Лугс, устав от разговора, повернулся к стене. – Когда мы вернемся, постараемся всё объяснить. А не удастся – переживу! Я сюда летел не за славой, благородные люди поверят моему слову, а прочие – ну что же, пусть считают лжецом, какое мне дело до мнения холопов. И как я могу променять родной дом на ваши инопланетные дворцы?

– Как ты не можешь понять! – не хотело успокаиваться сновидение. – Ты же видел пантиан. Мы же не случайно вывозим людей с Гиганды. Твой мир обречен, но ты можешь пригодиться для нового.

Лугс чуть приподнять голову с подушки, но тут же провалился в черное небытие.

Проснувшись, как положено, по будильнику, он с облегчением подумал, как хорошо оставлять все проблемы во сне. Будто камень упал с сердца. Приснится же такое, сам бы никогда не придумал. Забавно, но инопланетный мольберт действительно пропал, куда‑то завалился. Так и не смогли найти.

* * *

В разгар утренней планерки раздался вызов по рации. Первой мыслью было, что «Заггута» наконец прорвалась через радиоблокаду. Но вместо штурмана Хэнга Лугс услышал сипловатое шипение командира имперского планетолета барона Грогала:

– Рад слышать Вас, коллега! Ну и удружили Вы нам с посадочной площадкой. Не откажитесь помочь исправить упущения?

– Во‑первых, чем Вам плоха площадка? – Лугс вообще‑то был настроен оборвать связь, но капитан «Сайвы» его заинтриговал. – И, во‑вторых, какие у Вас проблемы, раз нужна наша помощь?

– Во‑первых и во‑вторых. Вы умудрились посадить нас около самого гнезда «чужих». Посмотрел бы я, если бы на вас так лезли всякие чудища. В общем, у нас сейчас каждый штык на счету. Давайте сюда для серьезного дела, а то они уже почти к кораблю подобрались.

– Вы что, вступили с ними в контакт? – осторожно поинтересовался Лугс.

– Да, вступили. В огневой! Пока сдерживаем, но того и гляди, прорвутся и сделают с нами то же, что мы с вами делали в Большую войну! Что там у вас есть – бронеход и транспортер? Сформируем объединенную бронегруппу и ударим по этим гадам!

– Мы собираемся через три дня стартовать.

– Тогда, барон, улетай прямо сейчас, потому что, если вы к вечеру не подойдете, я ночью даю экстренный старт, а завтра эти чудища дойдут до тебя!

Слышавшие переговоры по громкой связи члены экипажа уставились на Лугса с немым вопросом. Да, хорошо он успел себя зарекомендовать. Впрочем, пару дней назад он и слушать бы не стал все эти россказни о «чужих», тем более – от вероятного противника. Может, действительно в нем что‑то закостенело с возрастом, разумный консерватизм успел превратиться в простую негибкость? Вот она вечерняя заря жизни, порог старости. Но ничего, поглядим еще кто выше летает, господа пришельцы!

– Ладно, вечером будем. Давай точку встречи! Ну, что уставились! (это уже своим). Быстро консервируем лагерь, и по машинам!

Во время спешных сборов Лугс не мог отогнать мысль, что пришельцы ведут себя уж очень по‑человечески. Сначала дикарей угоняют в рабство, теперь вот обрушились на имперцев всей своей мощью. Зачем им эта «война миров» с их‑то уровнем развития?! Империя и Герцогство, наверное, объединятся против инопланетной агрессии. Или попытаются перетянуть пришельцев на свою сторону. Можно попробовать и договориться, раз у пришельцев такие привычные интересы – людские ресурсы, территории… Не того он ждал от сверхцивилизации! Думал, что «чужие» – лучше, а они всего‑навсего сильнее.

К вечеру они, конечно, не успели. Ночью сбились с курса и завязли то ли в болоте, то ли в низине, затопленной Зеленым морем. Уже в предутренних сумерках вышли к невесть откуда взявшейся аккуратной просеке. По сторонам поднимались выше «Котенка» порыжевшие от радиоактивных осадков деревья. Лугс внимательно всматривался вперед, стоя по пояс в башенном люке. Внезапно с ближайшего дерева на броню шлепнулась какая‑то уродливая тень и поползла, быстро перебирая искривленными лапами. Барон тщетно тянулся к кобуре, зажатой срезом люка. Гигантский волосатый паук оказался уже рядом, но вдруг членистоногое будто натолкнулось на препятствие, как если бы его оттолкнул кусок брони, обретя подвижность. Ящерица Варра сменила серо‑зеленый цвет на яркие пятна удовлетворения, в ее пасти похрустывала многосуставчатая лапа.

– Не обижайте больше моих пауков! – тихо произнес в наушниках голос командира «Сайвы». – Я просто хотел предупредить вас, что дорога впереди заминирована.

Лугс скомандовал остановиться. По надгусеничной полке осторожно передвигался охромевший паук. На его спине мигала красным огоньком крошечная видеокамера. Барон еле успел поймать за хвост готовую к продолжению схватки Варру.

– Я над Вами, барон, посмотрите наверх, – вновь просипел в шлемофоне Грогал. По сереющему небу бесшумно скользило толстое брюхо дирижабля. – Не хотите, кстати, подняться, наглядно осмотреть, так сказать, боевую обстановку?

Не понятно, зачем надо было карабкаться, раскачиваясь, на веревочной лестнице. Видно оказалось мало. Дирижабль двигался над самыми деревьями, иногда царапавшими верхушками по открытой кабине. Наверху было пронизывающе холодно, не спасала даже система обогрева, работавшая на пределе мощности. Имперский барон предусмотрительно облачился в толстенную стеганную хламиду. Из глубины капюшона поблескивало остекление шлема.

– Замерзли? Верный признак, они уже рядом. Ну, сейчас увидим! Учтите, близко не подойду, а то водород вконец переохладится, не будет подъемной силы!

Грогал облапил штурвал меховыми рукавицами. Подвывая винтами, дирижабль чуть поднялся над лесом. У Лугса перехватило дыхание. Впереди открылась сказочная картина. Деревья застыли серебристыми изваяниями, сплошь покрытые густым инеем. Вымороженный участок имел форму огромного геометрически правильного круга, в центре которого стояли создания, облик которых не ассоциировался ни с чем когда‑либо виденным. При первом взгляде вспоминались монументы революционной эпохи, но при этой зримой каменности они производили впечатление живых и даже, возможно, одушевленных созданий, напоминая одновременно какие‑то чудовищные нелепые растения. Над каждым колыхался пульсирующий черный цветок, повернутый в сторону поднимающейся за облаками Гиги.

– Мой бортинженер видел что‑то похожее. Это существа, питающиеся светом. – начал говорить Лугс, но имперец нетерпеливо перебил:

– Мы тоже их приняли вначале за каких‑то животных, но на самом деле это механизмы. Точнее сказать – автоматы. Мы их зовем «топтунами». Вы немного опоздали, они кончили работу буквально за час до вашего прибытия. За ночь эти роботы прошли почти десять километров и, видимо, попытаются продолжать движение в сторону «Сайва не шутит». Но у них на пути будет наше минное поле, а за ней – батарея легких ракетометов. Если этого будет недостаточно, в бой вступит бронетехника. А сейчас давайте вернемся назад. Обычная утренняя остановка у этих «топтунов» – всего два часа.

* * *

Имперское «войско» насчитывало с десяток человек. Две двойки ракетометчиков подтаскивали снаряды к орудиям в замаскированных ветками капонирах. Поодаль в кустах расчехлял свою машинку крупного калибра пулеметный расчет. Четверка бронеходчиков в асбестовых куртках поверх скафандров прогуливались возле прикрытых камуфляжной сеткой боевых машин. Тут же разместились и алайцы.

Баг бросал ревнивые взгляды на главный имперский бронеход – огромный ударно‑штурмовой «Зверь Пэх», способный выдержать ядерный взрыв на расстоянии полсотни метров. Рядом с ним алайский «Котенок» выглядел более чем скромно. Чуть поодаль возвышался «Верблюд» с двумя купольными башнями. Если тяжелобронированный «Пэх» подходил как достойный оппонент вражеским «топтунам», то наличие зенитного «Верблюда» вызывало вопросы. Неужели ожидается налет вражеской авиации?

«Дикобраз», признанный небоеспособным, разоружили и сделали санитарной машиной. Там уже распоряжалась Вин и имперский медик в таком же бело‑зеленом скафандре. Сам фургон, где только можно, раскрасили белыми и зелеными полосами. Хотя откуда пришельцам знать о международных цветах службы милосердия? Командующий барон Грогал восседал в центре на раскладном стульчике. Его, казалось, целиком занимало дистанционное управление дирижаблем, поднятого для наблюдения в беспилотном режиме.