Пока Майсара любовался своей хозяйкой, та закончила счет и со злостью швырнула на одеяло монеты.

— Твой Ас бин Ваиль вор и обманщик! Ведь это ты, — она ткнула пальцем в Майсара, — порекомендовал его мне! Говорил: он честный купец. А этот «честный купец» надул меня почти на тридцать динаров! Я дала ему на продажу свой лучший товар, а он заявляет, что товар оказался неходким. Такого товара, якобы, сейчас в Сирии избыток и ему пришлось скидывать на него цену. Плут и мошенник! Чтоб у него на голове уши ослиные выросли!

Некоторое время женщина нервно теребила в руках платок. Затем снова обратилась к слуге:

— Ну, чего молчишь?! Как будешь оправдываться?!

Майсара опустил голову и сложил руки на груди.

— Позвольте напомнить вам, уважаемая Хадиджа хатун, — начал он вкрадчивым голосом, — Ас бин Ваиль был вторым, из тех, кого я рекомендовал вам для продажи товара в Сирии. Первым же я назвал имя Мухаммеда бин Абдуллаха. К сожалению, вы не приняли моего предложения, поэтому…

— Да, не приняла! — перебила слугу Хадиджа, — и правильно сделала, что не приняла. Сколько ему лет? Двадцать пять, кажется? Он еще мальчишка! Чуть старше моего первого сына! К тому же, ты сам говорил, что в торговых делах он неопытен. Самостоятельно почти не торговал. Ездил со своим дядей. В Сирии вообще бывал лишь раз. Как я могу доверить свой товар такому продавцу?!

— Да, Мухаммед малоопытен, — согласился Майсара, — но опыт дело наживное. А вот нажить честность и правдивость не возможно. С ними рождаются. И Господь наградил Мухаммеда этими качествами сполна. Недаром соплеменники прозвали его аль-Амин (надежный. араб.).

— Ах, — вздохнула Хадиджа, — как трудно жить одинокой женщине! Все приходится решать самой. Вот, когда был жив мой первый муж, я не знала забот.

— Зато Абу Халя, ваш второй муж, доставил вам хлопот больше, чем все торговые операции, которые вы провели за последние годы!

— Не напоминай мне об этом пьянице и развратнике, — махнула рукой Хадиджа, — лучше посоветуй, кому мне поручить продать свой товар. Ведь караван в Сирию отправляется через несколько дней.

— Я уже высказывал вам свое мнение и могу повторить его снова. Лучшей кандидатуры, чем Мухаммед бин Абдуллах, вам не сыскать.

Хадиджа откинулась на подушки и устремила в потолок немигающий взгляд. Некоторое время тишину в комнате нарушало лишь жужжание мухи, сумевшей пробраться в помещение через узкую щель между занавесом и косяком двери.

— Хорошо, — наконец, заговорила хозяйка дома, — будь по-твоему. Пожалуй, я доверю торговлю Мухаммеду. Но ты отправишься в Сирию вместе с ним и будешь помогать ему. Приведи Мухаммеда ко мне завтра утром. Я хочу поближе с ним познакомиться.

— Через пять минут шашлык будет готов, Анатолий Дмитриевич.

Начальник охраны объекта «Дача», капитан милиции Лоськов, перевернул на мангале последнюю палочку с мясом и преданным, собачьим взглядом посмотрел на первого секретаря обкома партии Анатолия Дмитриевича Карасева. Тот лениво оторвал голову от спинки шезлонга и одним глазом взглянул на капитана.

— Через пять минут, говоришь? Ну, тогда наливай. Дрябнем под горяченькое.

Лоськов в два прыжка оказался у ведра со льдом и ловким движением фокусника извлек оттуда початую бутылку «Столичной». Наполнив две рюмки водкой, он поставил их на столик рядом с шезлонгом, где уже была расставлена легкая закуска: нарезанные тонкими ломтиками лимон и сервелат.

«Первый» дотянулся до своей рюмки, поднес ко рту и громко выдохнул:

— Вздрогнули!

Вернув пустую посуду на стол, Анатолий Дмитриевич сунул в рот ломтик колбасы и, жмурясь от солнца, оглядел расстилающуюся перед ним панораму лесного озера.

— Хорошо здесь, — промурлыкал он и повернулся к Лоськову, — скажи, а прежний хозяин на даче часто отдыхал?

— А как же? — удивился вопросу милиционер, — летом так почти каждые выходные. Осенью охотиться приезжал, а зимой рыбачил на льду.

— Он тут один отдыхал или как?

Под пристальным взглядом первого секретаря начальник охраны смущенно опустил голову.

— По-разному бывало, — уклончиво ответил он.

— Девок сюда привозил? — решил конкретизировать вопрос Карасев.

— Бывало, что и привозил, — пожал плечами капитан.

— «Бывало», — передразнил милиционера Анатолий Дмитриевич, — мне в ЦК говорили, что он тут притон устроил. Проститутки на даче, как у себя дома жили. Правда это?

— Бывало, что и жили, — вздохнул Лоськов.

— Мне в Москве рассказывали, что его не раз предупреждали. Но ему, старому кобелю, девки, видать, были дороже должности. Теперь вот где-то на Алтае исполкомом руководит. Мать его… — в сердцах выматерился первый секретарь.

Воспользовавшись паузой в разговоре, начальник охраны вернулся к шашлыку.

— А кто это на нашу территорию забрался?! — вдруг раздался его сердитый крик.

Анатолий Дмитриевич повернул голову в сторону, куда указывал капитан. Метрах в ста от берега он увидел одинокую лодку. Ее хозяин, бросив якорь, не спеша возился с удочкой.

— Эй, мужик, — замахал рыбаку Лоськов, — проваливай отсюда! Здесь запретная зона.

Рыбак в ответ недоуменно пожал плечами и вновь склонился над рыболовными снастями.

— Петренко! Ковшов! — гаркнул начальник охраны двум молодым ребятам, накрывавшим в это время на стол, — возьмите катер и шугните того нахала.

— Ну чем тебе помешал рыбак? — вяло запротестовал Карасев, — не хай рыбачит.

— Извините, Анатолий Дмитриевич, но рыбачить здесь запрещено, — вежливая улыбка капитана не могла скрыть его решимости довести начатое дело до конца, — ну чего вы копаетесь?! — повернулся он к подчиненным, — заводите катер!

Через минуту, взревев двигателем, катер сорвался с места и, разрезая воду, понесся к одинокой лодке. Лоськов и Анатолий Дмитриевич молча наблюдали за действиями охранников. У самой лодки они сделали крутой вираж, сбросили скорость и удачно пришвартовались к ее борту. Парни принялись отчаянно жестикулировать, видимо, пытаясь объяснить незнакомцу неправомерность его поступка. Тот сидел в лодке и, судя по склоненной голове, хранил молчание. Так продолжалось минуты полторы или даже две. Вдруг ситуация резко изменилась. Рыбак вскочил на ноги, выдернул из уключины весло и замахнулся им на молодых людей. Те, в первый момент, испуганно отпрянули назад, но потом, посовещавшись, изменили тактику. Развернув катер, они уперли его нос в борт лодки и стали медленно таранить ее, пытаясь переместить к дальнему берегу озера. Маневр оказался удачным и лодка медленно, но верно начала удаляться от дачи. Рыбак, в растерянности крутя головой, стоял в своей посудине и по-прежнему сжимал в руках ставшим бесполезным весло.

Охранники праздновали победу и один из них, в знак этого, повернулся к берегу и помахал своему начальнику рукой. Но в этот момент случилось неожиданное: рыбак бросил весло на дно лодки и решительно шагнул к катеру. Однако его намерения так и остались загадкой, потому как в следующую секунду борт лодки, на который ступил рыбак, накренился, и нос катера подмял его под себя. Еще миг и вся лодка оказалась под катером, а ее хозяин, сбитый с ног, барахтался в воде.

— Они же утопят мужика! — Карасев вскочил с шезлонга, — тащите его из воды! — заорал он во все горло, — живо тащите!

Вряд ли крик партийного руководителя, заглушенный шумом работающего двигателя катера, достиг ушей охранников. Тем не менее, один из парней бросился к борту судна, изогнулся и ловким движением ухватил рыбака за ворот куртки. Его напарник поспешил на помощь и вместе они, с трудом, но вытащили бедолагу из воды. Катер взревел мотором и на полной скорости устремился к берегу. Анатолий Дмитриевич и капитан поспешили к причалу встречать незваного гостя.

Лоськов первым оказался у катера и протянул руку доставленному на берег нарушителю порядка.

— Без твоей помощи обойдусь, — мужик отпихнул протянутую руку и полез через борт, — ишь! Благородные выискались! Сначала топят, потом спасают! Это озеро — не ваша личная собственность. Оно государственное, народное. А я это — тоже народ, и мне непонятно: почему кому-то можно здесь рыбачить, а кому-то нельзя.