Избранный тоже пришел на обед, но к столу даже не подошел. Он стоял напротив распахнутого высокого окна, сложив за спиной руки, и смотрел вдаль. Его фигура плохо различалась за развевающимися на ветру, словно паруса, белыми шторами с золотыми узорами и вышитым Древом Жизни. За окном светило утомленное солнце, клонящееся к горизонту, и все‑таки должное простоять на небосклоне еще несколько часов. Цветастые птицы напевали беззаботные песни, славящие расцветающее лето Аллин‑Лирра. Несмотря на столь спокойную, мирную атмосферу лицо Нигаэль не теряло сосредоточенных черт: брови нахмурены, на лоб легла тень, уголки рта чуть опущены, глаза прищурены, словно высматривают кого‑то в недостижимой дали. Избранный, в самом деле, точно читал или лицезрел что‑то находящееся за гранью привычного мира, что‑то, о чем остальные едва ли догадывались. И, судя по его серьезности, это "что‑то" не предвещало хорошего.

‑ Тетаэль, может, мы вернемся к главному вопросу? ‑ поинтересовалась Эландра, с самого начала терзаемая лишь этим самым "главным вопросом". ‑ Почему тебя отослали в Чистилище, и как ты в итоге оказался в Аллин‑Лирре?

‑ Да‑да, я же обещал, ‑ вспомнил Тетаэль. Он погладил подбородок, продумывая дальнейшую речь, и начал рассказ: ‑ Началось все, как каждый из вас помнит, с поединка с Бэроном, который мне суждено было проиграть. Тогда я понятия не имел, с кем же мне приходится иметь дело в действительности, однако, как я неоднократно думал после, я сделал бы то же самое еще и еще. После смерти я сразу попал в Чистилище: всякая душа, оставив свою оболочку, попадает туда до дальнейших распоряжений. Там меня встретил Лукиус, а я лично и не ожидал увидеть никого иного. С ним были еще трое архангелов, особо приближенных ко двору Всевышнего, возможно, кто‑нибудь из Круга двадцати, и серафим. Они сказали мне, что я исполнил свою роль и могу идти в вечный покой. На мой вопрос: "не рано ли мне туда, ведь я грешен?" мне был ответ, что за мои заслуги мне прощаются оставшиеся прегрешения, на некоторые, мол, просто закрыли глаза, а Лукиус договорился о размещении меня в вечном покое. Ну, я не знал, радоваться мне случаю или печалиться, что за меня пришлось договариваться. Тогда я решил доработать все, что осталось, в Чистилище и ответил "нет".

‑ Странное желание, ‑ хмыкнул Ксандор, откладывая в сторону кости индейки. ‑ На сколько я могу понимать, ты в полной мере заслужил вечного покоя и следующего за ним перерождения по желанию. Зачем же тебе было истязать себя?

‑ Когда‑нибудь осознаешь, ‑ спокойно ответил Тетаэль. ‑ Итак, мне вернули тело ‑ в виде сгустка мыслей и воспоминаний невозможно искупать грехи. Я долго скитался по Чистилищу, подкидывающему мне различные задачки и испытания. Странный мир, я так думаю, самый странный из всех, страннее Междумирья. Сейчас я даже всего не припомню из того, что со мной приключилось за время пребывания там. Зато хорошо помню, как мне явился тот же серафим, который сопровождал мою душу в начале. Он сказал, что не такой участи должен быть предан верный последователь пути Света. Передо мной возник новый вариант ‑ стать "павшим героем", воином, попавшим в горний мир, но продолжившим сражаться на стороне своих богов или Всевышнего в моем случае. Мне даровали бы силы, сделали высшим существом, и я мог продолжать искупать былые злодеяния в более яркой форме, а именно повергая силы зла. Не согласиться на это было бы по‑настоящему глупо. Мне было суждено вернуться в строй защитников Чертога в сложное время. Зверь набрал мощь, это можно было понять по распоясавшимся прислужникам Сатаниила.

‑ Да, я помню это время, ‑ произнес повелитель ветров, приподняв указательный палец. ‑ Когда демоны начали вести себя агрессивно, все встревожились, но о пришествии Зверя тогда как‑то предпочитали не говорить, будто это могло изменить ситуацию. Вскоре пропал первый ключ Армагеддона. Эх, только подумаю, что мы могли изменить историю заранее...

‑ Верно, ‑ подтвердил Тетаэль. ‑ Но нас, если честно, больше интересовало другое. Хаос повсеместно готовил армии безликих. В Чертоге испугались атаки на Древо Жизни, ведь Хаос испокон веков ненавидит эльфов за то поражение, нанесенное в древнейшие времена, а его поганые рати группировались вокруг лесов. Я знаю наверняка ‑ Сатаниил планировал именно это, ведь затея с ключами ненадежна и итог ее претворения в жизнь непредсказуем. Царь демонов не верил в успех Верховного Духа до конца, поэтому решил подстраховаться. Однако когда последний ключ был выкраден Бэроном Ааззеном из святилища на Криоре, в Золотом Граде зашептали о вселенском взрыве. Тогда мой сын отправился в Палаты Высшей Магии, но об этом вам известно лучше, чем мне. Многие силы темного Владыки были переброшены на борьбу против вас. Правда, никто даже не впустил в душу сомнение, что Сатаниил отречется от первого плана, а это означало, что Эльтвиллан все еще находится в зоне риска. Тогда‑то Круг высших архангелов решил отправить к Лимаэль эмиссара от Чертога, на эту должность по случайному совпадению выбрали меня. Ну а дальше события развивались не очень интенсивно. Я отправился в Эльтвиллан и пребывал в нем до настоящего времени.

‑ А как тебя угораздило обручиться с богиней Жизни? ‑ заинтересованно спросил Ксандор. ‑ Неплохой улов для простого воина света, а?

‑ Да, не то слово, ‑ усмехнулся Тетаэль. ‑ Получилось это спонтанно, фактически любовь с первого взгляда. Стоило мне взглянуть на нее, когда я прибыл во дворец, сразу в нее втрескался по уши, как мальчишка. Наверное, это немудрено, она ведь божество, еще и божество эльфов, считающихся весьма привлекательными. Не знаю достоверно, но, по‑моему, она тоже чего‑то такое почувствовала. А потом мы побеседовали, я ей рассказал о содеянных подвигах, и так, слово за слово, перебрались в королевские покои...

‑ Ах, Тетаэль, вот ведь старый кобель! ‑ воскликнул воин, покачав головой. ‑ Чего у тебя не отнять, так это обаяния. Если верить рассказам Вондара, да и некоторым моим наблюдениям, ты баб в постель укладывал с полуслова.

‑ Ну‑ну, не стоит, ‑ Тетаэль встал из‑за стола. ‑ Не такой уж я и бабник был, теперь для меня и вовсе существует одна лишь Лимаэль.

‑ Да, у вас и имена одинаково заканчиваются, ‑ подметил Акуан, также поднимаясь с места. ‑ Вы друг другу наверняка подойдете.

‑ Не сомневаюсь. А теперь позвольте откланяться. Слуги уберут со стола, если до них дойдет что‑нибудь от Ксандора. Вы его не кормите что ли, ‑ весело сказал Тетаэль, взглянув на воина, самозабвенно уплетающего остатки индейки. В ответ Ксандор что‑то пробурчал и показал жестом, что его можно не дожидаться. ‑ Мне нужно будет уладить кое‑какие дела, потолковать с Нигаэлем, а вы пока чувствуйте себя как дома. Осмотрите дворец, по городу погуляйте. Эльфы ‑ народ мирный, в большинстве своем, особенно в столице, так что недопонимания не должно возникнуть. Надеюсь увидеть вас всех завтра вечером на свадьбе.

‑ А как же, мы ради того и прибыли, ‑ произнесла Эландра. Затем девушка немного нахмурилась и добавила: ‑ А о чем, если не секрет, ты все время говоришь с Нигаэлем в те моменты, когда мы уходим? Может быть, есть нечто, о чем нам тоже стоит знать?

‑ Не волнуйся, ‑ по‑отечески добро проговорил Тетаэль, проведя ладонью по русой волне волос Эландры. ‑ Я надеюсь, что до чего‑то серьезного дело не дойдет. В основном мы обсуждаем отсроченную преждевременным появлением моего сына на Доминаторе атаку на Темный Эдем. Еще видения... ‑ Тетаэль оборвался не договорив.

‑ Ты тоже видел духов смерти? ‑ взволнованно спросила Эландра. В ее глазах блеснул испуг, а в душу вкралось ощущение уязвимости.

В момент она потеряла покой. Словно кто‑то огромный и невидимый наблюдает за малюсенькими человечками из другого мира и посылает им знаки, свидетельствующие о его присутствии, о том, что он видит каждый шаг и упивается своим всемогуществом. И не известно, задумал ли этот кто‑то просто заявить о себе, предупредить о беде или может раздавить неугодных ему при желании. Ощущение, будто за тобой наблюдают, никогда не было приятным. Тетаэль увидел, как дрогнула девушка, как побледнело ее лицо и по его коже пробежали мурашки.