Темная длиннопалая, с одним лишним, ладонь стукнула по рулю, обвитым туго натянутой берестой.

— Я ж сказал, милая, чо доедем, и все, и ты не гневи уж, будь добра, Хозяина перекрестков, там Похъёла впереди, а эт, знаешь ли…

— Поняла. — Ниа кивнула. — Трогаемся, чо?!

— Дык, отож! Эй, пассажирушки, вы там тушки свои мускулистые разместили? Пристегиваемся, господа ахфицеры и дама. Привет, Зубочистка, не здоровкались!

— Здравствуй. Кудря, смотрю, волосы отпустил?

— Дак, энто, верно, так оно и есть, тащемта. Пристегиваемся, милая, давай-давай… Меня за моего красавца на постах не тормозят, а я в ответ правила соблюдаю. Слово дал, о как!

Грузовик пошел плавно, хотя удивляться не стоило. Хозяева стали умели работать не только с металлами, но и со всем прочим. До их мастерства людям, наверное, не дорасти никогда, как не старайся.

Кудря отключил свет, сразу потемнело-посерело, накатило свинцовой усталостью от половины дня пешком, и Зубочистка, уйдя в огромную обжитую часть, скоро уже сопела. Также поступили и братья-медвежата, разве что они если и утомились, то явно от доброго темно-ячменного, больно уж густо разливался внутри запах хмеля и солода. Ну, что тут поделать, характер все же от отца достался, а дворфов хлебом не корми, а дай за день не меньше полубочонка залить.

Ниа, сидя на переднем, залезла с ногами, смотрела виды неуютного, пусть и красивого, холодного города. Наскучило быстро, хотя интересного заметила больше, чем по дороге, исхоженной ногами. Покрутила головой по сторонам, уткнулась в книжку, лежащую на панели. Взяла в руки, попытавшись прочитать название, но… местные буквы упорно не желали складываться в что-то понятное.

Единственное, что поняла — про каких-то суровых мужиков из древности. Посреди заснеженного леса стояли трое. Два одинаковые, в острых шлемах и с… с мечами, точно. Главная фигура отличалась. Светловолосый и бородатый дядька, в железной рубашке, баюкал в лапищах невеликую дубинку, почему-то с металлическим шаром на конце.

— Интересная?

— А то! — Кудря, насвистывая что-то меланхоличное, кивнул. — Эт, красава, про очень даже близкого нам человека, богатыря, можно сказать.

— Почему близкого?

— Дак, папка ейный вроде как йотуном был.

— Кем?

— Типа троллей, ну… чутка меньше, и на ведьмедя похож, коли тот на задних лапах ходить учнет. Башка токмо человеческая, хотя и кудлата весьма.

— А… из ваших, из Старого народа.

— Вестимо, из него, откуда ж еще таки силачи берутся, не человеческие же. Энтот вот, в книжке, как раз с йотунами, последними, и бился. Они там деревеньку разорили, а его отправили разобраться. Дык… пришлось крайнего бревном приголубить, о как!

— Чем?

Кудря удивленно покосился на нее.

— Нут-ка… стволом древесным ж, ты чо? А, да… у тебя ж там пальмы одне растут. Слухай, краса, а у вас эти есть… ну, как я? Пальмочки, наверное, да.

— Хранители леса?

— В точку, как сам хотел сказать, да… Оне.

Ниа усмехнулась, глядя на него.

— Своих не хватает, что ли?

Кудря заметно погрустнел.

— Так… я ж как сюды переехал, то все, нет меня для них. Мол, бросил, ушел, какой ты теперь лесовик? Так, перебиваюсь, недавно с одной учителкой познакомилса, хороша. Биологию преподает, зверушек любит, ужасть! Я ей зайчонка приносил в класс, ежика там…

Ниа, слушая болтовню, все больше и больше утыкалась лицом в собственные колени. Да еще дождь этот, барабанит-барабанит по крыше… И улицы снова серые, красивые и серые, холодные, а тут тепло… пальмочки… пальмчанки… серое и холодное… а тут тепло…

Арысь остановилась под самый рассвет. Вышла из машины, застыв тонким напряженным силуэтом. Достала из сумки на поясе большой полупрозрачный кристалл, смотрела назад, кусая губы.

— Молчите, — тихо сказал Карл, — не дергайте ее. Пытается узнать — что с Вороном… и остальными.

Альва обернулась. И все замерли, глядя на ее изменившееся лицо.

— Ну?! — не выдержала Мари.

— Все хорошо. — Арысь улыбнулась, и все, превратилась в саму себя день назад, разом одарив всех спокойствием и уверенностью. — Едем дальше. К вечеру доберемся до города, надеюсь, никто не помешает. Из ваших…

Никто не возражал. Арысь, явно перестав переживать всей собой, чуть расслабилась, включила музыку и даже стала что-то мурлыкать под нос. Только было заметно одну простую вещь: тяготится альва своими пассажирами, да-да… Ей бы сейчас высадить их, да быстрее бы рвануть к своим, проверить — не ошиблась ли? Хотя бы так, раз не довелось бок-о-бок с кланом воевать с какими-то там «серыми».

Фургон несся вперед по нехоженым тропам, по не до конца убранным полям, проселкам и грунтовкам. На шоссе альва не выезжала то ли из принципа, то ли потому, что старичку «фольксу», прятавшему под металлом настоящий ее транспорт, было все равно — где ехать. И обгонять никого не надо, притормаживая, если что — жми на полную, гони да гони. Арысь так и поступала.

Изредка перебрасывалась с Карлом парой фраз, настаивая на въезд в Питер через какую-то «рогатку». О чем шла речь ребята откровенно не понимали, но не переживали, рогатка, так рогатка.

Лохматый, проспавший оставшуюся ночь и половину утра, показался ровно перед остановкой, когда фургон, хрустя гравием, выбрался все же на трассу рядом с заправкой и кафе.

— Твою… — здоровяк потянулся, зевая и недоуменно рассматривая улыбающиеся лица вокруг. — Чо ржете, спрашиваю?

— Не, ничо, — Алекс подавился смехом, глядя на него.

— Ай, ну вас. — Лохматый выглянул в окошко. — О, хмарь какая-то, дождь, давно?

— Нормально так, — Мари хотела сказать ему, но…

— На выход, кадеты! — Карл решительно откатил дверь. — Быстро-быстро, пьем кофе и катим себе дальше. Что-то…

— У меня тоже, — Искра, после ночи ставшая вдруг очень нервной, смотрела на мага с… с какой-то надеждой в глазах. — Зря меня не послушали!

— Да, — согласился Карл, — теперь буду слушать постоянно. Говоришь, опять душа неспокойна и чего-то тебе кажется?

Искра кивнула, тряхнув своими алыми волосищами.

— Арысь…

— Что? — альва, разминавшаяся на стоянке, заглянула внутрь и безошибочно уставилась на Искру. — Снова?

— Да, — за нее ответил Карл, — и что-то оно мне не очень нравится. Может…

— Дальше речка на речке, озера и даже болота, — альва дрогнула тонким лицом, — придется идти по трассе, мосты там… если по полям… мосты там не всегда хорошие. Ничего, справимся, я обещала доставить, значит, доедем в любом случае.

— Не хочу я есть, — буркнула Майка, угрюмо смотря на наплывающие тягучие дождевые тучи, — вообще.

— Такая же фигня, — Снег присоединился к подружке, — даже выходить не хочется.

— О как! — Карл понимающе кивнул. — Ну, кадеты, это я все понимаю. Сказка закончилась, вокруг только серость, мгла и беспросветность, это даже скучно. Как понял за недолгое нахождение здесь, скука — прямо бич подрастающего поколения. Вам бы все и сразу, на ковре самолете и все такое.

— Не, ну… — Алекс смутился. — Не совсем так.

Злой надул пузырь и лопнул, выбираясь наружу. Мари потянулась за ним.

— Что такое завтрак, детишки? — Карл упер руки в бока и нахмурился. — Чего я с вами ношусь, как индейка с индюшонком?

— Как курица с яйцом, Карл! — Лохматый потянулся, вставая со своего лежбища. — Завтрак, это все знают, самая важная еда. А я чего-то проголодался.

— Мне после ночи этой муторно как-то! — Майку прорвало. — Мы бежим, жрем. Опять бежим! Снова жрем… Сколько можно?!

— И зачем, самое главное, вот что понять бы… — Снег, совершенно угрюмый, наружу не собирался.

— Бунт на корабле, — Карл оскалился в усмешке, — какие будут ваши требования?

— На фига нам это вообще?

— Какой хороший вопрос! — Маг приспустил шляпу на лицо, пряча смеющиеся глаза. — Может, дорогой Снеговик, ты и сам этого захотел, нет? Напомнить, как?