И снова заныло сердце. Я положила голову Крииту на плечо — пусть хоть такую поддержку ощутит. Зашептала в ответ:

— Сын вождя, она тоже не боялась смерти. Прости и ты себя.

— Она не боялась… И я себя не виню. Но мне легче было бы умирать, зная, что она где-то там — осталась и вдыхает тот же воздух, что когда-то вдыхал я. И все чаще думаю, что их народ прав — она теперь с ее добрыми духами, в другом мире. А я все никак не могу принять… ощутить, что ее в этом мире больше нет. Так за какой мир мне теперь воевать?

Каждое его слово почему-то попадало в мое горло, забивало его так, что дышать все труднее. Наверное, если бы Криит умел плакать, то хотя бы мог оплакать потерю. Но он не умел. Если и научится, то не в этой жизни.

— Она была просто красивой женщиной, сын вождя.

— Нет, она была смелой до безумия. Дикой до безумия. Чужой, непонятной, лживой. И при этом близкой до…

— Она была просто красивой женщиной, Криит! — повторила, не обращая внимания на его слова и все сильнее забивающий горло комок. — Ты выживешь, остановишь войну, а после найдешь себе ту, которая будет еще красивее. Вот за тот мир и стоит воевать.

Он начал слушать, и потому я просто говорила — и неважно, какой чушью звучали мои слова, лишь бы это напряжение продолжало его отпускать:

— Ты по-другому теперь посмотри… Такие, как Тесса, они повсюду — в каждом селении, которое мы прошли, в каждом городе, на который пойдут родобесски. Каждая — для кого-то мир. Для кого-то смысл. И они боятся смерти… они не понимают, почему должны умирать. Брошенные даже своим императором, они — вот эти все отдельные смыслы — не должны…

— Как странно ты говоришь, Даара. Посмотри на меня.

Я подняла лицо вверх. Он всматривался в мои глаза так, будто видел подругу детства впервые.

— Знаешь, Даара, — ощущая его дыхание на лице, я смутилась. Хорошо, что довольно темно — мои реакции не должны быть слишком заметны. — Я вдруг вспомнил. Тали… Тесса думала, что у нас с тобой любовь.

— Она ошиблась, — пыталась говорить уверенно, но голос едва заметно сбивался. — Может, она не знала, что ты взял в жены мою сестру?

— Да… Нет… Я о другом сейчас. Я не вижу твоей красоты, если ты красива. Я никогда не смотрел на тебя, как на женщину, Даара, клянусь перерождением.

— Знаю. Это бы было… извращением. Зачем ты вообще об этом вспомнил?

— …и перед моими глазами до сих пор ее лицо. Я забуду его, если выживу… или не забуду никогда. Но…

Он не закончил, но я хорошо знала его реакции. Криит дышал тяжелее. Может, это и не возбуждение в полном смысле слова, а просто… желание коснуться моих губ? Неправильное и непонятное ему. Новое. И совсем необъяснимое. Давай же! Я тоже хочу этого поцелуя!

Криит резко отодвинулся и направился к своей стороне.

— Наверное, зелье знахаря путает мои мысли, такое бывает.

Я перевела дыхание.

— Да, так часто бывает.

— Я обнял тебя, Даара? Если да, то прости меня, не воспринимай, как оскорбление. У меня в голове каша — наподобие той, что нам дают эти солдаты.

— Не воспринимаю, сын вождя. Даже и не подумала бы ничего подобного.

— Спокойной ночи, Даара. Клянусь перерождением, что обдумаю твой план. Ты хорошо меня знаешь, потому била наверняка, правда?

— Спасибо, сын вождя. Да, я знаю тебя. И знаю, почему всегда была именно рядом с тобой.

— А если я выберу сторону неправых?

— Тогда мои глаза и уши меня обманывали с самого детства.

После завтрака капитан, как и обещал, выделил мне лошадку. Я взметнулась на седло с такой легкостью, что сама ненадолго оторопела. Даара, вероятно, в бою была непобедимой. Не зря ее воины звали великой… И была убита такой тщедушной мною. Криита печалила смерть какой-то девчонки, которую знал так не долго, а о настоящей для себя трагедии — смерти Даары — даже не знал. Но я запретила мукам совести пробираться в череп и разъедать мозг ненужными терзаниями — это не я убила Даару. Ее убила шаманка, проклявшая меня. Только она виновата в череде смертей, а я невольная их участница.

Капитан Хорес приступил к допросу сразу:

— Как мне называть тебя, воительница?

— Даарой зови.

— Тогда расскажи мне, Даара, все то, что можешь рассказать. Я понимаю, самое секретное ты выдашь только императору?

— Да. Но и тебе что-то скажу, ты главное слушай в оба уха и запоминай, а потом передавай всем, кого встретишь, — я понимала, что некоторые знания способны спасти жизнь и ему, и любому крестьянину. — До сих пор мы наступали отрядами, но примерно через три недели пойдет вся орда. Я не знаю сколько воинов — не спрашивай. В первую очередь убивать нужно шаманов — их немного. Чем старше шаман, тем сильнее. Они могут рушить стены городов и самой столицы, но так же смертны, как и прочие. Шамана от лекаря — это наподобие нашего знахаря — отличить можно по посоху с младенческим черепом наверху и возрасту. Лекари колдовать не умеют, они только раны перевязать да отвары сварить способны. И обычно владеют кинжалами не хуже любого другого воина.

— Понятно, — задумчиво кивал капитан. — Да только если они пойдут огромной армией, то до шаманов нам не добраться…

— Слушай дальше. Родобесски… мой народ не преследует тех, кто бежит. Потому надо во все селения разослать гонцов — пусть простые люди об этом знают. Лучше потерять дом, чем жизнь.

— А куда бежать-то? — недоумевал капитан. — Если все побегут, то кто сражаться останется?

— Солдаты, сильные мужчины… все, кто готов рискнуть жизнью. Я видела страшное, капитан, на подобное человек должен идти только добровольно.

Он ничего не отвечал — лишь почесывал бороду.

— Надо пройтись по всем храмам и увезти жриц подальше. Наши шаманы могут проводить какой-то обряд, для которого жрицы подходят больше всего.

— Какой еще обряд?

Я и сама точно не знала. Но заинтересованность шаманов не была вымышленной. Потому ответила твердо, не боясь преувеличить:

— Очень сильный. Они привлекают удачу и могут управлять ветрами, и злые духи знают, что еще.

— Злые духи? — усмехнулся капитан. — Ты больше похожа на нашу, чем на чужачку.

— Думай так, старик. Думай, что я верю в добрых и злых духов и на самом деле желаю мира на их земле. Потому я здесь.

— Ты несешь очень плохие вести, Даара… но от моего племени прими мою благодарность. Что еще?

Важное я уже сказала, но он будто не придал значения новой информации. Возможно, такие вопросы будет решать только император. И потому теперь говорила о менее значимых вещах:

— Все мы обученные воины. И женщины тоже. Боюсь, что вы, борющиеся только с редкими разбойниками, не готовы к прямой схватке. Потому лучше освободить первые города полностью, но успеть собрать силы в одном месте — так, чтобы был явный численный перевес на вашей стороне.

И на это он ничего не ответил. Я не слишком хорошо разбиралась в этих дорогах, но ориентироваться умела с рождения. Мы явно уходили теперь строго на восток. Убедившись в этом, переспросила:

— Разве мы идем не в столицу? Ты случаем не обманываешь, что ведешь меня к императору?

— Нет, Даара. Император укрылся в резиденции. Он покинул столицу почти сразу, когда начались первые набеги.

— Он… сделал что?

От моего резкого движения даже лошадь сбилась с шага и недовольно фыркнула. Капитан глянул на меня и пожал плечами:

— Никто ведь не думал всерьез, что это война. Но императора нужно было обезопасить.

— Я… подожди! То есть он вместо того, чтобы собирать армию, сам просто спрятался?

— Не кричи, воительница, все не так! Армия собирается. А что, по-твоему наш лагерь делал в лесу? По всем направлениям такие лагеря расставлены — и если бы бесы пошли дальше, то мы бы их остановили.

Я оглянулась и окинула всех его людей, включая сутулого знахаря. Возмущению моему предела не было:

— Да они смели бы вас одним отрядом! Всех! За несколько минут!