Эту защитную реакцию Э. Кюблер-Росс считает весьма полезной, так как она смягчает первый удар истины и создает условия для включения в работу психики других, более спокойно действующих и «менее радикальных» защитных механизмов. Обычно после отрицания реальности наступает частичное принятие неизбежности смерти. Из 200 терминально больных, с которыми работала Э. Кюблер-Росс, только трое до порога своей смерти отрицали ее неизбежность. Они только в редких случаях и мельком сознательно вспоминали и говорили о смерти, называя ее «неприятным событием, которое обычно наступает во сне и не причиняет боли».

Позже в этой стадии большинство больных начинает использовать в основном механизм изоляции. Что это значит? Больные иногда говорят о своей смерти для того, чтобы затем перейти к более приятным и оптимистическим вопросам. Смерть и связанные с ней эмоции в психике больного изолируются от остальных психических содержаний и проблем. На уровне бессознательного, считает Э. Кюблер-Росс, все мы считаем себя бессмертными. Мы не представляем себе, что сами должны лицом к лицу встретиться со смертью. Получается так, что одна часть «Я» знает о болезни и неминуемости смерти, а другая отрицает ее, изолирует и вытесняет из сознания, заполняя его сферу другими образами и мыслями. Рассказывая о больной молодой женщине, автор отмечает, что именно первая часть психики держала ее в больнице и заставляла подчиняться требованиям медперсонала. Здесь она окружила себя многими привычными вещами, как будто решила обосноваться надолго. Она все время переходила от фаз полного отрицания своей смерти к фазам, где не только осознавала ее неизбежность, но и своими действиями (например, перееданием запретной пищи, что считается косвенной формой самоубийства) ускоряла ее наступление.

Затем наступает стадия возмущения, доказывающая, что психическая самозащита предыдущей стадии не увенчалась успехом. Больной не смог дискредитировать врача, поставившего трагический диагноз о летальном исходе. Он пришел к пониманию той страшной истины, что конец действительно близок.

Находясь в данной стадии психологического умирания, больные очень часто проявляют агрессивность к молодым и здоровым людям, чувствуя себя глубоко оскорбленными. «Почему я должен умереть, тогда как другие продолжают жить?» — вот основной смысл их ропота и претензий. Кстати, эта тема хорошо отражена в произведениях Л. Н. Толстого, Э. М. Ремарка, Э. Хемингуэя и других писателей. Больные переживают чувства зависти, горечи и сожаления. Один из умирающих признался, что, увидев на улице самостоятельно шагающего 80-летнего старика, подумал: зачем жить этому, почему не он умирает, а я?

В этой стадии медицинскому персоналу и родственникам больного очень трудно с ним общаться. Причина в том, что возмущение и агрессивность умирающего иррадируют во все стороны, проецируются на окружающую среду[21].

Больной обвиняет врачей в том, что они будто бы плохо разбираются в своей специальности, производят не те проверки, которые необходимы, назначают не ту диету, чрезмерно долго держат больных в госпитале и т. п. Медсестры чаще становятся объектами агрессии терминально больных: все, что они делают, неправильно. Больные изводят их разными необоснованными претензиями. Когда сестра сидит рядом, дежуря у больного, он желает оставаться один, а когда она уходит — жалуется, что она часто покидает его, и т. п. Больной в этой стадии без особой радости встречает членов своей семьи, посещающих его, их встречи обычно становятся очень тяжелыми. Поэтому они избегают частых встреч с больным, что еще больше усугубляет его положение.

Причиной такой агрессивности являются те многочисленные лишения (фрустрации), которые переживаются больным человеком: лишение обычной работы, ритмов труда и отдыха, повседневных приятных занятий, нередкая неподвижность, чувство потери всяких перспектив в жизни и т. п. — как не стать злым и не перенести эту агрессивность на тех, кто наслаждается жизнью? И он видит, что жизнь людей продолжается без него, что почти никто о нем не помнит и он покинут людьми. И чтобы его не забыли окончательно, он поднимает свой голос протеста, предъявляет людям разные требования, всем своим поведением давая понять, что еще жив. И когда получает то внимание и заботу, в которых так нуждается, немного успокаивается и общение с ним становится более приятным. Понимание причин агрессивности больного и правильное общение с ним заметно облегчает его положение.

Когда больной до конца своей жизни остается таким гневливым, отталкивая от себя людей, его одиночество усугубляется. Более спокойно и с достоинством умирают те, кто смиряется с трагической реальностью, принимает советы и помощь людей. По-видимому, психологически труднее всего умереть людям с крайними авторитарными чертами характера, у которых в ходе жизни выработаны высокий уровень автономности и склонности к самостоятельным решениям. Их основная реакция на свою последнюю экзистенциальную фрустрацию — агрессия и враждебность к людям.

Третью стадию психологического умирания Э. Кюблер-Росс назвала стадией «ведения переговоров и заключения соглашений». В какой-то мере принимая неизбежность смерти, ее идею, умирающий проявляет заботу о завершении своих земных дел. Его больше всего заботит исполнение своих обязанностей перед близкими людьми. Создается впечатление, что он верит в то, что если удастся как следует хорошо решить эти задачи, тогда и смерть наступит позже или его страдания будут не такими страшными. А если умирающий — верующий человек, то он может, кроме того, давать обещания Богу и просить его продлить его земное существование. Основную часть своих «торгов» верующие ведут с Богом.

Эта стадия сравнительно коротка, но тоже полезна больным. Они, по-видимому, думают, что, если прямые требования и враждебность не помогают, может быть, мирные переговоры приведут к продлению жизни. Э. Кюблер-Росс видит сходство в поведении терминально больных с поведением детей в стадии переговоров. Дети сначала что-то требуют от родителей громко и категорически, топают ногами, если получают отказ, и т. п. Когда такая тактика не приводит к положительным результатам, они меняют ее: начинают давать обещания, что будут хорошо вести себя, хорошо учиться, быть послушными и т. д., лишь бы родители уступили. Таким путем они иногда, действительно, добиваются своего.

Переговоры — способ откладывания смерти. Больной обещает делать еще что-то, ставит перед собой новую цель и т. д., но, достигая этой цели, не сдерживает свое обещание и вступает в новые переговоры. Только углубление болезни, потеря способности к активности, усиление страданий переводят больных в следующую стадию процесса психологической смерти.