Так или иначе, он не сожалел, что Ида решила заявить о своих правах. В последнее время жизнь стала казаться ему скучной, несмотря на старания внести некоторое оживление в повседневную рутину. Даже предвыборная кампания не обеспечила ему ожидаемого внутреннего подъема. С приездом Иды ко всему, что он делал, добавился острый привкус опасности. Он всегда с готовностью принимал вызов от достойного противника. А Ида Мэрфи была таким противником, о котором он мог только мечтать.

Он отошел от окна, все еще опьяненный возбуждением этой ночи. Боже, как давно он не испытывал этого чудного ощущения от зрелища языков пламени, неумолимо ползущих к своей цели! От сознания, что все это сотворено им! С того самого момента, как он поднес зажигалку к пропитанному керосином полотенцу, брошенному у входной двери флигеля, его охватило сильное сексуальное возбуждение. Он уже подумывал, не пора ли дать этому состоянию выход, как вдруг тихий стук в дверь прервал его мысли.

Он плотнее запахнул полы темно-синего махрового халата, подтянул потуже пояс и подошел к двери. Возможно, его ожидает удовольствие проявить свое искусство лицедейства. Ничто так не возбуждало его, как чувство, что он сумел заморочить кому-то голову.

— Да? — произнес он. — Кто там?

— Это я, Ева.

Ее голос звучал тихо и нерешительно, именно так, как ему нравилось. Он однажды объяснил ей, что женщина никогда не должна быть агрессивной, ни в сексе, ни в жизни, и она сразу поняла это.

Он поборол секундное разочарование, что это не Ида и не Тед. Сейчас поединок с любым из них доставил бы ему больше удовольствия, чем секс. Впрочем, Ева пришла как раз вовремя, чтобы удовлетворить его физиологическую потребность. Быть может, это добрый знак? Указание на то, что боги улыбаются ему, обещая заслуженную награду?

Он открыл дверь.

— Привет, Ева. Как приятно, что ты решила заглянуть сюда. Что привело тебя ко мне, моя милая?

Она подняла на него глаза, точно следуя правилам игры.

— Я так боюсь, — сказала она. Под ее как бы ненароком распахнувшимся шелковым халатом он мог видеть кончики сосков, выпирающие сквозь тонкую ткань облегающей сорочки. — Пожар так испугал меня, что теперь я не могу уснуть.

— Мне грустно слышать это, — произнес он, протягивая к ней руку и пробегая пальцами вдоль выреза сорочки.

Она тут же изогнулась, несколько преувеличенно изображая наслаждение. Он гордился своей искусностью в сексе, приобретенной за годы экспериментов и практики, но всегда ожидал от своих партнеров проявления соответствующей благодарности за свою заботливость.

— Как мне помочь тебе, моя дорогая?

— Позволь мне лечь в твою постель, — прошептала она. — Я буду очень-очень хорошей.

Он засмеялся.

— Я позабочусь об этом, моя милая. — Одним быстрым движением он сбросил с себя халат и притянул ее к себе, пинком закрывая дверь. — Не волнуйся, Ева. Я успокою тебя.

— Я знаю, — сказала она. — Как всегда.

Ночной пожар открыл для Теда по крайней мере одну вещь из прошлого Иды Мэрфи: несомненно, когда-то она уже попадала в ловушку огня. Никто в мире, ни одна великая актриса, не смогла бы так разыграть эту сцену. Допустим, широко открытые глаза и застывшая поза еще могли быть притворством. Но почти полное отсутствие реакции на все, кроме пожара и людей, которые его тушили, выдавало столь глубоко укоренившийся страх, что Тед почувствовал неожиданную боль, глядя на нее.

Она сказала, что ее пытались убить. Так ли это? А если да, то кому нужна ее смерть?

Ида была совершенно уверена, что это покушение на ее жизнь. Тед видел, что, несмотря на отчаянные попытки проявить самообладание, она балансировала на краю эмоциональной пропасти. Бледное, напряженное лицо, темные круги под глазами… Черная полоска тянулась от ее щеки через переносицу ко лбу: видимо, откидывая с лица волосы, Ида размазала частичку сажи. Почему-то этот след сажи показался ему невероятно милым.

Тед подавил безумное желание подойти к ней, обнять и пообещать, что отныне он всегда будет защищать ее от любых опасностей. Но как главный исполнительный директор компании «Хорн Индастриз» он не мог позволить себе поддаться таким мальчишеским порывам. Нужно оттолкнуть Иду от края пропасти, а не предлагать ей сочувствие и утешение. Голосом, не выражавшим ничего, кроме холодного любопытства, глядя прямо на Иду, он спросил:

— Почему ты думаешь, что кто-то хотел тебя убить? Несчастные случаи происходят сплошь и рядом. То, что флигель загорелся, не дает оснований считать, что за тобой охотится какой-то маньяк-поджигатель.

Тед еще раньше отметил, что, когда на Иду оказывают давление, она не поддается, а, наоборот, становится тверже. Необычная черта характера, которой можно только восхищаться. Вот и сейчас резкость его вопроса заставила ее собрать остатки сил. Встав в полный рост, она бросила на него один из тех своих ехидных взглядов, которые вызывали в нем необъяснимое желание швырнуть ее на кровать и изнасиловать.

Она отвернулась от него, опустилась в ближайшее кресло и заговорила с нетерпением в голосе:

— Ради Бога, Тед, сколько может быть совпадений? Элис исчезла после того, как летний домик Хорнов в Нью-Гэмпшире сгорел до основания. Прошло чуть больше двенадцати часов, как я прибыла сюда, заявив, что я Элис Хорн, и загорелся дом для гостей, в котором я спала. При подобных обстоятельствах ты не можешь не согласиться, что на меня, по-видимому, ставят капканы.

— Возможно, если не принимать во внимание один нежелательный для тебя факт. Если этот пожар был устроен преднамеренно, то наиболее вероятные поджигатели — это ты и Пол. У вас обоих были мотивы, средства и возможность. Все, что нужно любому следователю, чтобы выдвинуть обвинение.

— Что?! — Ее усталость вмиг исчезла. Ида вскочила на ноги, ее глаза вспыхнули праведным негодованием. Она принялась стремительно ходить по комнате, совсем забыв, что на ней всего лишь короткая майка.

Тед старался не смотреть на ее ноги. Но у него не получалось. Она остановилась в стороне от него, уперев руки в бока, не заметив, что при этом сильное смущение отразилось на лице Теда. Он почувствовал, что его бросает в жар.

— Я не могу поверить, что ты мог пасть настолько низко, чтобы сказать такое! — воскликнула она. — Пол и я чуть не погибли в своих постелях, а ты обвиняешь нас в организации этого пожара! Зачем, скажи на милость, мы могли пойти на такое безумие, на такую глупость?!

Тед не без труда заставил себя вспомнить, о чем они спорят.

— Я не обвинял тебя в организации пожара, — сказал он, пытаясь сосредоточиться, — я просто предположил, что по логике вы с Полом являетесь наиболее вероятными подозреваемыми.

— Но почему? — Она была в неподдельной растерянности. — Какая выгода мне или Полу от этого пожара?

С усилием оторвав взгляд от ног Иды, Тед тут же был загипнотизирован ее ртом. Он откашлялся, пытаясь сосредоточиться на дискуссии, а не на том факте, что у нее, пожалуй, самые соблазнительные губы, которые он когда-либо видел.

— Какая выгода тебе от пожара? — переспросил он. — Например, такая. Пол приходит ко мне завтра утром и с глубоким сожалением объявляет, что у него были документы, неоспоримо доказывающие, что ты — это Элис Хорн, но что все они сгорели во время пожара.

Он смотрел, как ее щеки заливает краска по мере того, как она осознавала правдоподобность его предположения.

— Пол вполне способен сделать что-нибудь подобное, — признала она. — Но он просто воспользовался бы преимуществами пожара после свершившего факта. Пол трус, он не способен на такое решительное действие, как поджог.

— Но твои притязания на то, что ты — Элис Хорн, несомненно создают мотивы для пожара, ведь так? — Тед чувствовал, что ему все труднее сохранять объективность, поэтому говорил с еще большей резкостью. — Мы оба знаем, что у Пола никогда не было твердых доказательств, что ты — это Элис Хорн, а теперь, после пожара, он может говорить что угодно, не опасаясь опровержений.