— О чем ты думала?

Она нервно барабанила пальцами по оконному стеклу.

— Ни о чем. Ни о чем серьезном. Просто все пошло не так, как я ожидала, вот и все.

— Когда действуешь с помощью обмана, ожидания редко сбываются.

Тед вдруг осознал, что ему ужасно хочется, чтобы она поклялась, что не участвовала в мошенническом плане Пола. Напрасные ожидания, разумеется. Тед уже достаточно хорошо изучил ее, чтобы понять, что она ни за что не станет доказывать свою честность или чистоту своих побуждений. Наоборот: она, казалось, находила удовольствие в том, чтобы дразнить его, пренебрежительно относясь к собственным претензиям на имя богатой наследницы.

Их фигуры отражались в темном окне, как две неясные тени, и, когда она наконец ответила ему, ее слова были обращены к его отражению.

— Почему ты так убежден, что я самозванка, Тед?

Он открыл рот, чтобы перечислить хотя бы некоторые из многочисленных доводов против того, что она — Элис Хорн. Вместо этого его голос как бы сам собой произнес:

— Я не убежден в этом.

Ида криво улыбнулась.

— Ты ведь собирался сказать совсем другое, да?

— Да, — признал Тед, и их взгляды встретились в туманной темноте окна. Ему показалось, что бесплотное отражение Иды глядит на него с улыбкой, исполненной грусти, даже тоски. Он прикрыл глаза, пытаясь освободиться от иллюзии, но картина осталась перед его внутренним взором. Интересно, когда он впервые стал серьезно рассматривать возможность, что Ида Мэрфи может на самом деле оказаться Элис Хорн? Ответ пришел мгновенно. С того самого момента, как ее непреодолимая женская притягательность стала разрушать остатки его здравого смысла. Он резко отвернулся от окна и, чтобы оправдать это движение, налил себе еще сока.

— Подумай немного, — сказала Ида. — Если Элис жива и хочет воссоединиться с семьей, как она может доказать, что она не самозванка?

Тед заметил, что она говорит об Элис в третьем лице. Оговорка? Или попытка сместить разговор в область абстрактных размышлений?

— Должны быть какие-то документы… — начал он.

— Нет. — Краем глаза он увидел, как она нетерпеливо затрясла головой. — Ты знаешь, что это маловероятно. Они сгорели, или их не было при ней в момент пожара. Мы уже несколько раз обсуждали это.

— Тогда остается только генетический анализ крови, — сказал он.

Ее губы изогнулись в натянутой улыбке.

— А если Элис не хочет подвергаться такому анализу?

Тед не выдержал и снова обернулся к ней.

— Я не вижу причин, по которым настоящая Элис Хорн станет отказываться от такого очевидного способа доказать свою личность.

Ида устало потерла глаза.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Тед? Тебе не хватает воображения. Твои представления о человеческой натуре соответствуют уровню провинциального обывателя.

Что, черт возьми, она хочет сказать? Тед задумался, наблюдая, как она рисует что-то на запотевшем от ее дыхания стекле. «Э. X.». Она написала инициалы Элис Хорн.

Резким движением руки она стерла буквы и повернулась к нему.

— Скажи, ты когда-нибудь интересовался, что случилось с Элис Хорн? — требовательно спросила она. — Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему она исчезла той ночью и больше не вернулась?

— Конечно, интересовался. Алан и Мэрион провели почти два года…

Она оборвала его резким жестом.

— Нет, я говорю только о тебе, о том, что ты думаешь. Если я не Элис, то где она? Почему она не вернулась? Прошло почти семь лет после пожара в Нью-Гэмпшире. Что она, черт возьми, делает?

— К сожалению, я могу только предположить, что она находится в какой-нибудь психиатрической клинике с потерей памяти или чем-то подобным.

— А что, если нет? — Ида возбужденно и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. — Ты видел сегодняшний пожар. В глубине души ты не можешь не понимать, что кто-то поджег флигель с единственной целью — избавиться от меня. Что, если Элис боится? Что, если она скрывалась все эти годы, потому что считала, что кто-то из ее семьи пытается убить ее?

Теда охватило внезапное, странное ощущение, что земля уплывает у него из-под ног. Черты Иды расплылись, утратили четкость. Теду стало казаться, что девушка, которую он видит перед собой, не Ида Мэрфи, претендующая на то, что она — Элис Хорн, а Элис Хорн, по необъяснимым причинам выдающая себя за Иду Мэрфи, которая пытается всех уверить, что она — Элис Хорн… Тед уже ничего не понимал, в глазах у него двоилось, он сделал шаг вперед и инстинктивно протянул руку, чтобы дотронуться до нее. Ему был нужен этот физический контакт, чтобы все встало на место.

Но если он надеялся, что прикосновение к Иде вернет его к реальности, то просчитался. Как только его рука коснулась ее щеки, она замерла. Он слегка наклонил ее голову так, чтобы яснее разглядеть ее лицо, и в тот же момент их тела сблизились в невольном встречном движении. Каким-то образом, несмотря на благие намерения Теда, они оказались совсем близко друг от друга: глаза к глазам, бедро к бедру и почти что губы к губам.

О черт! — в отчаянии подумал он. Это не должно было случиться!

Ида провела языком по губам, и его голова немедленно наклонилась. Он тут же поднял ее снова, собирая остатки самоконтроля.

— Это мой вопрос так смутил тебя? — спросила она тем негромким, хрипловатым голосом, который сводил его с ума.

Какой еще вопрос?

— Да. То есть нет.

Тед был не в состоянии вспомнить, о чем они говорили. Ему было все равно, о чем они говорили. Он мог сейчас думать только о том, что ее кожа на ощупь нежна, как шелк, и что на ней нет лифчика под майкой. Эта проклятая майка, которая всю ночь сводит его с ума! То ли потому, что она открывает слишком много, то ли, наоборот, слишком мало. Он не знал точно, почему, и сейчас его это не волновало. Он знал только одно: он хочет сорвать с нее эту чертову майку!

Тед сделал вдох, пытаясь овладеть собой. Он убеждал себя, что нет ничего хуже, чем поддаться тому желанию, которое возбуждала в нем Ида Мэрфи. Не говоря о том, что он рискует получить удар в челюсть, есть еще дюжина веских причин для того, чтобы поддерживать с Идой чисто платонические отношения. Если бы его мозг вернулся в рабочий режим, он смог бы перечислить все эти многочисленные серьезные причины.

Но мозг отказывался работать. Его рука тем временем соскользнула со щеки Иды вниз, к плечам, и остановилась на округлости ее груди. Он почувствовал, как твердеет ее сосок. По его телу пробежала дрожь. Его голова вновь начала склоняться к ее губам. С катастрофической — или благословенной — синхронностью Ида приподняла подбородок. И Тед, не раздумывая, прижался губами к ее рту.

Это ошеломляющее соприкосновение губ полностью поглотило его. Никогда раньше ни один поцелуй не давал ему подобных ощущений, никогда он не испытывал этого чувства медленного погружения куда-то вглубь, полного растворения в объятии. Он не мог больше сдерживать взрыв горячечного желания, которое переполняло его, растекалось по его телу, вызывало дрожь.

— Раскрой губы, — отрывисто сказал он, проводя языком вдоль ее рта. Крепко держа ее в плену своих рук, он втиснул колено между ее ногами с изяществом грузовика на крутом спуске.

Бог знает почему, но она, казалось, не возражала против его неуклюжей настойчивости. Она обвила руками его шею и раскрыла губы, позволяя его языку проникнуть глубоко внутрь. Несколько мгновений Тед упивался тесным соприкосновением с ее гибким, податливым телом и вкусом ее горячего, влажного рта, но этой прелюдии было явно недостаточно, чтобы утолить ненасытный голод, который становился тем сильнее, чем дольше длился поцелуй.

Теду нравилось считать себя любовником-рыцарем, чувственным современным мужчиной, который знает, что нужно его партнерше, и никогда не забывает, что для успеха требуются такт, взаимопонимание и много нежности. Но сейчас он был не в состоянии думать о чувствах Иды. Сквозь темный, горячий туман, заполнивший его сознание, проносились яркие, пьянящие, захватывающие образы. Обнаженная Ида. Ида, раскинувшаяся на его постели. Горячее, скользкое тело Иды, обвивающее его тело. Ида, охваченная страстной дрожью в его объятиях. Он мог даже представить, как она будет лежать потом, прикрыв глаза, раскрасневшаяся, переполненная наслаждением, которое он даст ей.