Статья В. Волкова подводит своеобразный итог развития российской историографии. Можно заметить, что российские исследователи в вопросе датировки войны разделились на два лагеря: сторонников ведения своеобразной войны с 80-х гг. XV в. и защитников четко проявляющихся военных действий 1492-1494 гг.
Представления о датировке, ходе и специфике литовско-московских взаимоотношений в конце XV в. нашли детальную проработку в польской историографии.
Исследователь восточной границы ВКЛ Я. Натансон-Лески разделял московско-литовские отношения конца XV в. на два конфликта: пограничную войну во время мира («Wojna kresowa podczas pokoju») 1486-1492 гг. и первую московскую войну 1492-1493 гг. Последняя закончилась в феврале 1494 г. с заключением мира{59}. Пограничная война характеризовалась осуществлением наездов на границы, которые сочетались с предательством местных князей и присоединением их уделов к Москве. Первая московская война — движением трех больших армий на территорию Литвы и захватом городов в Поочье, на Вяземщине и Смоленщине{60}.
Л. Колянковский увидел смысл московского натиска на восточные литовские рубежи в 1486-1492 гг. в стремлении к территориальным приобретениям{61}. По словам историка, еще в 1485 г. через своих послов Литва заявляла о московских грабежах и разбоях на окраинах ВКЛ{62}. Он отмечает разорение Мценска рязанскими отрядами в начале мая 1486 г. Автор дал подробный разбор конфликтов на пограничье до 1492 г., прерывающихся смертью Казимира Ягайловича, а потом продолжившихся московскими атаками на города ВКЛ при Александре Казимировиче и прекратившихся с заключением мира 5 (7) февраля 1494 г.{63} Польский исследователь не пользуется термином «война», но, по существу, время боевых действий определяет с 1486 по 1494 г.
В другой работе Л. Колянковский утверждал, что натиск Ивана III на литовские восточные земли фактически начался после присоединения к его империи Новгорода, но непрекращающиеся войны продолжались с 1487 г. С начала 1492 г. великий князь московский выступал уже с требованием передачи ему ряда городов и волостей{64}.
В исследовании С.М. Кучиньского, посвященного чернигово-северским землям под властью ВКЛ, конкретные даты московско-литовского противостояния конца XV в. выделить сложно. Значительные московские наезды на Верховские княжества начались с 1484 г., но происходили они и в 1470-1474 гг.{65} На основании упоминания в источниках московских «наездов», относящихся к периоду до 1485 и 1487 гг. (на которые опирались соответственно Л. Колянковский и Ф. Поппэ), С.М. Кучиньский передвигает датировку начала военных действий к 1468-1470 гг.{66} Сравнение и даже отождествление ситуации, сложившейся в московско-литовском пограничье к 1470 г., с конфронтацией сторон в 1480-х гг., сильно преувеличено. Ссылка лишь на одну неопределенную фразу, произнесенную пытавшимся оговорить московского государя послом Казимира в Большую орду Киреем («понеже бо многаа истома земли моей от него (Ивана III. — В. Т.)»){67}, не дает оснований продлить войну еще на полтора десятка лет.
Историк считал, что не следует считать первым годом московско-литовской войны 1492 г., когда только усилилась военная активность и приблизилось окончание 20-летней необъявленной пограничной войны{68}. Еще до указанного года в порубежных делах использовались регулярные полки. «Явной войной» выглядит поход под стены Воротынска 1489 г., когда туда двинулись 11 московских воевод{69}. Эскалация войны в 1492 г. не сопровождалась ее объявлением, не существует конкретных известий о начале конфронтации. По словам Кучиньского, «формально оба правительства не называли своим именем то, что происходило фактически»{70}. В итоге историк предлагает либо признать войну двадцатилетней — между 1473-1493 гг. — «войной среди мира», либо считать буквально, что ее не было, а первая московская война развернулась в 1500-1503 гг.{71}
Г. Ловмяньский вслед за другими историками выделял период пограничной войны во время мира («wojna kresowa podczas pokoju»), относимый к 1486-1492 гг. Он включал пограничные столкновения, которые имели двоякий характер: 1) действия московских отрядов и 2) дела пограничных князей{72}. После диверсионных операций, которые так и не привели к серьезной конфронтации, началась первая московская война, закончившаяся «вечным» миром{73}.
И, наконец, Г. Блащик считает, что в начале правления перед Александром Ягеллончиком стояла проблема завершения войны с Москвой, которая была урегулирована в 1494 г.{74} Первая московская война продолжалась с 1492 по 1494 г., но ей предшествовали события, которые определил А.А. Зимин как «странную», а Л. Коленковский — «пограничную войну». Истоки той войны историк предлагает искать в отъездах к Москве верховских князей. Последние также сыграли ключевую роль во всем конфликте{75}.
Таким образом, можно заметить, что большинство польских историков почти единодушно распространяют время московско-литовского противостояния на 1486-1494 гг. (с определенными нюансами). Существенным является разделение войны на два этапа, для которых рубежом является 1492 г. — год смерти короля Казимира и время перелома в истории ВКЛ. Но С.М. Кучиньский представил убедительную критику такого подхода, заставив связать все события в единую войну.
Разработка проблем литовско-московских отношений конца XV-начала XVI в. в украинской историографии ведется не столь автивно, как у соседей. Вероятно, это связано с тем, что значительная часть литовско-московского пограничья указанного времени оставалась за пределами современной территории Украины. Исключением является Северская земля, истории которой уделено серьезное внимание Е.В. Русиной. При рассмотрении судьбы Северщины в межгосударственных отношениях конца XIV- начала XV в. исследовательница коснулась и событий, относящихся к периоду первой московско-литовской пограничной войны. По Е.В. Русиной, военные пути решения проблем в отношениях двух государств были выбраны в 80-х гг. XV в. «Точнiше датувати початок вiйни мiж Московщиною та ВКЛ неможливо», — утверждает автор со ссылками на работы А.А. Зимина, С.М. Кучиньского и И.Б. Грекова{76}. Ареной военных столкновений в первый период войны стало Верхнее Поочье, а основным их содержанием стали переходы местных князей на московскую службу. После смерти короля Казимира (июнь 1492 г.) в связи с разделением верховной власти (великим князем литовским стал Александр Казимирович, а польским королем — Ян-Ольбрехт) позиции ВКЛ оказались ослабленными, чем воспользовался московский великий князь Иван III, активизировавший военные действия в том же регионе{77}. По сути, Е.В. Русина замыкает весь ход первой пограничной войны на одном Верхнем Поочье и только на заключительном этапе связывает его с Северщиной. Анализируя условия «вечного докончанья» 1494 г., автор критикует распространенное представление о присоединении территории северских земель к владениям Ивана III, которое «безперечно, пов'язано з вiдсутнiстю чiтких уявлень про локалiзацiю даного регiону»{78}.