Топор чуть не выпал из рук Арнаса. Ворожея! Ещё одна! Вот в чём тайный расчёт Крестоса! Он хочет смутить разум пермяка соблазном, хочет прельстить его этой югоркой, чтобы Арнас отдал свою душу русскому богу. Не бывать тому!

– За гостеприимство твоё благодарю, – сказал Арнас, подкидывая топор в руке. – Однако знай – сегодня же покину тебя.

Мис-нэ прищурилась.

– Думаешь, я послана, чтоб овладеть твоей душой?

– А разве нет?

– Дорого бы дали мои братья, если б я сделала это. Но нет, я всего лишь хочу согреть твоё тело и наполнить брюхо. Когда ты пришёл сюда, то замерзал и погибал от голода. Я выходила тебя. Без меня ты бы умер. Думаешь, я сделала это нарочно, чтобы приобрести власть над тобой?

– На своём пути я уже встречал ведунью, которая спасла жизнь человеку. Мне пришлось убить её, ибо за добротой её скрывалась корысть. То же я могу сделать и с тобой.

– Тогда сделай, если хочешь. И пусть тебя мучает совесть.

– Совесть? Ха! Странный довод для югорской колдуньи.

– А ты ожидал, что я примусь грозить тебе страшными заклятьями?

– В общем, да… – растерялся Арнас.

– О нет, твоя совесть измотает тебя сильнее, чем самоё жуткое заклятье. Ведь ты – добрый человек, хоть и чужак. А добрые люди совестливы. В этом их отличие от злых.

– А вы, злые, только этому рады, – криво усмехнулся Арнас.

– Мои братья, не я.

– Кто же твои братья?

– Мои братья – духи мис, помогающие людям. Они благоприятствуют югорцам и насылают злой морок на прочих. Они пособляют народу Югры одолевать врагов и добывать лесного зверя.

– А ты почему не помогаешь своим братьям?

– Я помогаю лишь тем, кто мне по нраву.

Арнас смерил её холодным взглядом, недоверчиво поджал губы и умолк.

Спустя какое-то время из леса вдруг показались оборванцы на лыжах – женщина и двое маленьких ребятишек. Женщина шла впереди, торила путь, а за ней, привязанные верёвкой, один из другим следовали дети. Тела их перехватывали ремни, державшие тяжёлые тюки на спинах. Лица были измождены и обветрены, в глазах застыла мука.

– Ах, неужто опять? – всплеснула руками Мис-нэ.

Она подбежала к путникам, помогла женщине снять тюк, отнесла его в избу. Дети испуганно уставились на Арнаса, прижались к матери. Тот нахмурился, воткнул топор в пень и вытер нос.

– Куда путь держите? – спросил он.

– Подальше от этих мест, – буркнула женщина, снимая лыжи и ставя их возле бревенчатой стены.

Говор её заставил Арнаса насторожиться.

– Ты – зырянка? – спросил он.

– Много будешь знать – скоро состаришься.

Пермяк усмехнулся.

– Как же ты шла с детьми через лес? Не боялась, что хищники порвут?

– Ты о нас не тревожься. Мы без мужчин очень даже запросто обходимся.

– Да уж вижу, как вы обходитесь – на детей смотреть жалко: того и гляди упадут.

– А ты на моих детей на зарься. Ты о своих думай.

– Злая ты баба. Жизнь научила?

– Любопытен ты не в меру…

Дверь раскрылась, и Мис-нэ пригласила путников в дом. Арнас тоже решил не оставаться в стороне; ему хотелось послушать, что расскажут пришельцы. Он зашёл в избу, снял колпак и рукавицы, улыбнулся детям.

– Не слишком-то ты любезна со мной, женщина, – сказал он незнакомке. – Вроде худая тебе не сделал никакого…

– А мне с тобой любезничать ни к чему. Чай не муж и не сват.

Арнас усмехнулся.

– Вижу ведь, что ты зырянка. А я– земляк твой. Из тех же мест.

Женщина недоверчиво уставилась на него, спросила:

– Из каких из тех?

Арнас назвал свой павыл. Женщина кивнула, затем осведомилась:

– А здесь чего забыл? Югорцам служишь?

– Может, служу, а может, нет, – уклончиво ответил зырянин. – А тебя как занесло в такую даль, да ещё с двумя детьми? Беглянка, что ль?

– Что ж ты за настырный такой? Никак не отцепишься…

Мис-нэ сказала:

– Ладно вам препираться-то. В одной ведь лодке плывёте – от югорцев спасаетесь.

– Мне-то что спасаться? – удивился Арнас. – Я всех югорцев победил. А кого не успел, тот скоро сам славянам сдастся.

– Хорошо же ты победил, – усмехнулась женщина. – Русичи вон почти все полегли – кто на столичной площади, а кто под городом, в стане своём.

– Врёшь, женщина! – выкрикнул Арнас, бледнея.

– А ты поди проверь. Там и наших немало погибло. Югорцы-то, когда с русью управились, за пермяков взялись. Народу перебили – страсть. Мне-то повезло, я не в городе осаду пережидала, а в лесу, где охотничьи угодья. Там у местных много заимок поставлено, всегда схорониться можно. А наши, что в городе остались, почти все сгинули. Сказывают, пам югорский на них всю лютость югорскую обрушил. Я как услыхала, что югорцы наших под корень режут, взяла детей и пошла на заход солнца. А муж мой так и остался там навсегда…

– Откуда знаешь? – буркнул Арнас.

– Югорцы же и сказали. Не все же там головорезы, есть и хорошие люди.

– Выходит, побили русичей?

– Выходит, что так.

Лицо пермяка омертвело, он прошептал:

– Но почему? Как же так получилось? – Ошеломлённо развернувшись, он открыл дверь и шагнул наружу. «Как же это произошло? – думал он, идя куда глаза глядят. – Всё было предрешено, и вот на тебе! Почему, отчего? Не могу понять». Вдруг он остановился как вкопанный и ударил себя по лбу. Ну конечно же! Крестос! Вот кто виноват в разгроме. Он же пообещал Нум-Торуму отступить, если тот отдаст Арнаса. Так и случилось: славянский демон покинул своих чад, и новгородцы были разбиты. О чём же думал Крестос, оставляя русь на растерзание югорским духам? Коварный, жестокий бог. Совсем не печётся о своём народе. Зачем он спас Арнаса? Зырянине мог этого понять. Но одно ему было ясно: чем быстрее он уберётся из этой проклятой земли, тем лучше. Сделав такой вывод, он вернулся в избушку Мис-нэ и объявил с порога:

– Я ухожу. – Повернувшись к беглянке, добавил: – Можешь пойти со мной, женщина.

– Благодарю за честь, – усмехнулась та. – Но я лучше пережду зиму здесь, а весной спущусь на лодке.

– Тебя могут найти югорцы.

– Не найдут. Это место под надёжной охраной. Мис-нэ не даст меня в обиду. Правда, голубушка? – с улыбкой повернулась она к девушке.

– Истинная правда, – кивнула та, пробуя на вкус кипящую в котле похлёбку.

– Как знаешь. А я ухожу. – Арнас поднял глаза на Мис-нэ. – Дашь ли ты мне лыжи и лук со стрелами?

– Конечно. А ещё крючок и конскую нить, чтобы ты мог удить рыбу. И топор.

– Благодарю. И ещё мою старую одежду.

– Зачем? Носи эту. Твоя совсем прохудилась.

– Пускай так. Но я хочу быть в своей.

– Хорошо. Правда, черки твои я бросила в огонь. Извини. Они были так изношены, что я решила выкинуть их.

Арнас закусил губу, хмуро глядя на девушку, затем ещё раз обронил: «Благодарю» и ушёл готовиться к походу.

Он не хотел грубить хозяйке, но не мог и отказаться от подозрений в отношении неё. Всё ему мерещилось, будто она вместе с Крестосом что-то замышляет, а потому в каждом её слове и поступке Арнасу виделось второе дно.

Как ни уговаривала его Мис-нэ, Арнас остался непреклонен и в тот же день покинул её дом. Ему не хотелось оставаться на ночь с беглянкой и её детьми. Кто знает, может, они посланы, чтобы сбить его с дороги? Мис-нэ снабдила его припасами и пожелала счастливого пути. В её устах это звучало как настоящее заклятье, которое должно было уберечь пермяка от злых духов. Не сказать, чтоб он поверил ей, но где-то в глубине души эти слова придали ему уверенности.

И в самом деле, путешествие его пролегало легко и приятно. Даже лютый мороз не слишком тревожил Арнаса – он шёл так лихо, что не замечал стужи. На ночь пермяк строил шалаши и разводил костры, днём бежал на лыжах – замерзать было некогда. О пище он тоже не заботился: припасов, что дала Мис-нэ, должно было хватить до самого Камня, а там Арнас надеялся пополнить запасы охотой и подлёдным ловом.

Пермяк шёл лесом, опасаясь выходить на открытое пространство. Скальпы югорских хонтуев, привязанные к поясу, ободряюще действовали на него, веселили сердце. И всё же Арнас был угнетён. Необъяснимое и внезапное поражение новгородцев расстроило его. Он винил во всём Крестоса, но чувствовал, что истинная причина зарыта глубже. Вновь и вновь возвращался он мыслями к непонятному поведению русского бога и силился отыскать в нём разгадку тайны. Наверняка Крестос получил что-то от Нум-Торума. Но что? Арнас мог лишь гадать.