Я обратил своё внимание лишь на одного очень могучего студента. Его тело выглядело так, как будто его всю ночь «фотошопили». У него была короткая стрижка с торчащими вверх волосами, покрашенными частично в светлый цвет. Кажется, такой вид покраски, называется «мелирование». Корни волос уже отросли и были тёмными.

Именно по эксклюзивной причёске я его и узнал. Это был тот спортсмен, который вчера сидел рядом с девушкой, похожей на Юлю. Я смотрел на него и понимал, что если они дружат друг с другом, то это будет очень сложный соперник. Его не остановит то, что я заломлю ему руку и сделаю подсечку. Наверняка такой бугай умеет звереть и становиться опасным противником. Дело усложнялось. Теперь я понимаю, почему Тринити говорила «Если сможешь завоевать её». Похоже, воевать придётся не на шутку.

— Привет, меня зовут Билл, — сказал я, — протягивая громиле руку.

— Луи, — коротко ответил он и продолжил бриться, поправив полотенце на бёдрах.

— Ты давно тут учишься? — спросил я.

— Уже год, — улыбнулся тот и снова смешно вытянул губы в сторону, чтобы побрить противоположную щёку.

Как же всё-таки тяжело начинать разговор с незнакомым человеком. Нужно найти общую тему, пообщаться и только потом можно спросить то, что тебя интересует. Где найти столько терпения — непонятно.

— А я, кажется, видел тебя вчера на посвящении в студенты, — спросил я. — Разве на нём были те, кто уже учится в колледже? Я думал, там только новички.

— Слушай, Билл, — прекратив бриться и пристально посмотрев на меня, ответил Луи. — Тебе какое дело, был я там или нет? Что ты вынюхиваешь?

— Извини, Луи, — ответил я, — просто хотел с тобой познакомиться. Я второй день в колледже, хотел узнать, что у вас тут и как принято. Не хотел тебя раздражать.

— Ладно, — улыбнулся Луи, добившись желаемой реакции на свои хмурые брови, — у меня одна из сестрёнок позавчера приехала учиться тут. Вот я и сходил с ней.

— Сестрёнка?! — от неожиданности я вскрикнул, а потом спохватился, что кричу слишком громко и веду себя неестественно.

— Ты хочешь сказать, что тут так хорошо, — решив обойти тему с другой стороны, — что ты порекомендовал своей сестре тут учиться?

— Лично я не жалуюсь, — ответил Луи, намазывая щёки охлаждающим гелем после бритья. Резко запахло мятой. — Тут отличная команда по бейсболу. Мы неделю назад победили в чемпионате города. А сестра у меня самостоятельная. Она сама выбрала этот колледж.

— Повезло вам. Я бы тоже хотел учиться рядом с братом или сестрой, — сказал я.

— Джулии всё равно, учусь я тут или нет, — глядя на меня, сказал Луи и стал собирать свои принадлежности, чтобы выходить из душа. — Но если кто-то будет её обижать, я сверну ему голову. Тут ты прав.

Сказав это, он вышел, не дожидаясь ответа. Я включил холодную воду и, подставив ладони, стал умывать лицо, чтобы придти в себя. Могу гарантировать, что не может быть совпадений. Её зовут Джулия. Она учится там же, где и я, в соответствии с обещанием Тринити. Парня у неё, возможно, нет, так как тот, кого я боялся, оказался её братом. И тут до меня дошла ещё одна шикарная мысль. Если Луи сказал, что свернёт шею любому, кто обидит Джулию, значит, кандидата на это пока нет. Значит, Джулия свободна. Ура!

Я быстренько вышел из душа и проследил, в какую комнату направился Луи. Теперь я буду знать, за кем следить вечером, чтобы найти Юлю. Сформировав план на вечер, и предчувствуя, что сегодня я увижу Юлю, я отправился в комнату, чтобы собираться на лекцию. В животе крутило от голода, так как вчерашний фасолевый суп уже давно переварился.

Когда я собрался, закрыл комнату и затем проходил мимо миссис Колинс, она подозвала меня своим пальчиком, хитро улыбаясь. Я подошёл к ней и поздоровался, она достала свёрнутые пополам купюры и двумя пальцами опустила их в мой нагрудный карман.

— Это что? — спросил я.

— Вернёшь, когда восстановишь свою кредитку, — рассмеялась моя спасительница.

— Огромное спасибо, миссис Колинс! — улыбнулся я и с трудом удержался, чтобы не поцеловать её в щёчку.

— Давай, беги, учись, — сказала она, протянула мне руку и по их странной лос-анджелесской привычке дважды сжала свои пальцы.

Я быстро забежал в столовую и в местном магазинчике купил несколько упаковок печенья и бутылку питьевого йогурта. Когда я стоял на крыльце в учебный корпус, ожидая начала занятий, и пил йогурт, щурясь от солнца, я понял — жизнь налаживается.

Темы, которые звучали на сегодняшних лекциях, были хорошо мне знакомы. Моя любимая пословица: «Всё гениальное уже сказано, но, так как никто не слушает, приходится повторять», поэтому мне нравилось повторять то, что я уже знаю. Огромное облегчение я почувствовал, когда понял, что местные преподаватели действительно учат, а не делают вид, как в моей бывшей школе. Не зря большинство известных людей стремятся именно в этот колледж. Тут учился даже один из чёрнокожих президентов Америки.

В этот день я старался заходить на лекции последним, чтобы можно было осмотреть весь класс, пока я иду к своему месту. Ни Юли, ни Даши, ни Луи, ни Грегори я не встретил. Это говорило о том, что колледж очень большой, и вероятность встретиться на одном курсе была низкой. Тут, в отличие от русских университетов, студенты учились не группами. Слушатели выбирали себе несколько обязательных и несколько свободных курсов у определённых преподавателей. Поэтому такого понятия, как «одногруппник», не было.

Может быть, это было сделано для того, чтобы студенты не привыкали к своему окружению и воспитывали в себе индивидуальность. А может быть, это делалось для того, чтобы студент мог выбирать только те курсы, которые смогут пригодиться ему в жизни. В любом случае, мне пришлось помучиться перед тем, как записаться на определённые курсы. Это было похоже на выбор блюд из непонятного меню. Будь рядом со мной Тринити, она бы помогла. Но пока мне ещё не прислали новый планшет и телефон, приходилось действовать самостоятельно.

На обеде кормили очень вкусно, хотя студенты по прежнему предпочитали картошку фри, гамбургеры и колу. Что было объяснимо. Мало какой наркоман признает в себе зависимость и решится слезть с иглы. И это не зависит от того наркотика, который употребляет зависимый человек. А наркотиков на свете много: еда, сигареты, алкоголь, власть, марихуана, героин, супермаркет любви, супермаркет информации, деньги, скандалы и так далее. Каждый сходит с ума по-своему. И каждый человек, имея зависимость, будет её отрицать, что становится первым её подтверждением. Если она у него есть, он не признается. А если он признается, значит, она у него есть.

Я сидел и кушал мексиканский суп «Эстафадо», который, по сути, заменял первое и второе. Суп был очень густым, и его было принято есть с горячими кукурузными лепёшками. Точнее даже используя лепёшки вместо ложки. Когда я съел уже половину супа, до меня вдруг дошло, что лук, чеснок и томаты своим запахом могут убить мою мечту понравиться вечером Юле. Все думают, что чеснок пахнет изо рта сам по себе, а на самом деле, они не догадываются, что весь запах исходит из желудка при сжигании чеснока в соляной кислоте желудочного сока. Поэтому любое заедание или запивание чеснока, и уж тем более жвачки, лишь маскируют этот неприятный запах.

Я отложил половинку супа, решив не испытывать судьбу. Пусть лучше студенческий повар воспримет недоедание своего блюда как оскорбление, чем Юля будет стараться держаться от меня на расстоянии при встрече. Нужно будет не забыть купить мятную жвачку внизу. Отложив суп подальше, я придвинул к себе картофельное пюре по-американски. В русской традиции принято кушать горячее пюре, протёртое деревянной толкушкой с молоком. Подержать кастрюлю с пюре под подушкой до прихода гостей, а потом кушать с растаявшим кусочком сливочного масла и вкусной селёдочкой с лучком. Но американцы и тут выделились.

Картофельное пюре по-американски — это готовое пюре, залитое взбитой сметаной с тёртым сыром и запечённое в духовке до поджаристой и золотистой корочки. Я кушал его с огромным удовольствием, пытаясь сначала выбрать самое вкусное — хорошо прожаренную корочку из картошки и сыра. Я прямо чувствовал, как от еды в мою кровь выделяются эндорфины. Как хорошо, что мои рецепторы работоспособны и воспринимают их, не вкусив более лёгких химических веществ для возбуждения — морфинов. Бедный Мартин, он, наверное, не может испытать удовольствия от еды.