– С вами что‑нибудь случилось, г‑н полковник? – спросил Горнби.

– Да, вот эти господа не позволяют мне ехать в Престон. Они ищут двух якобитских агентов, которые, по их словам, укрылись в нашем доме.

– Я знаю этих господ, – сказал дворецкий, пристально взглянув на чиновников. – Они из таможни в Кокергаме.

– Совершенно верно, – отвечал Лейланд. – Мы тоже знаем вас, мистер Горнби и не думаем, чтобы вы злостным образом стали нас обманывать. Здесь ли те два человека, которых мы ищем?

– Ничего не могу вам сказать на этот счет, – отвечал дворецкий.

– Проводи господ таможенных чиновников в дом и пусть они сами удовлетворят свое любопытство, – сказал полковник. – Они найдут меня в столовой, когда окончат свой обыск.

Беатриса, сдерживавшая до сих пор свою веселость, входя в дом за полковником, вдруг громко расхохоталась.

– Удивляюсь, как вежливы вы были с этими таможенными, – вскричала она. – Я бы не позволила им войти в дом.

– Но они вооружены властью, которой нельзя безнаказанно сопротивляться, – возразил ее спутник. – К тому же, как я только что сказал, нам нечего здесь бояться. Тут они ничего не найдут.

– Они не найдут того, кого ищут, но зато тщательно осмотрят весь дом. Поверьте мне, после этого они вскоре явятся сюда вторично.

– Ну нет. Я надеюсь, что это будет их последний визит. Вскоре мы совсем освободимся от этих неприятных посещений.

– Да, конечно, если вскоре разразится восстание, но только в этом случае.

– Не говорите так громко, – сказал полковник. – Нас могут подслушать.

– А мне даже хочется, чтобы эти наглые посетители услышали меня. Может быть, они сделают что‑нибудь такое, что заставит и вас, мой долготерпеливый кузен, перейти к действию.

– Они уж и так для этого много сделали. Но мы должны действовать осторожно. Не настало еще наше время.

– Не следует ли мне сходить к отцу Джонсону и рассказать ему о всем, что случилось?

– Пожалуйста, – сказал полковник, – но только будьте осторожны.

Выйдя из зала, Беатриса поднялась по главной лестнице и быстро пустилась по коридору, пока не достигла двери в самом его конце, в которую она и постучала.

Отец Джонсон сейчас же сам открыл ей дверь.

Высокая худая фигура священника была облечена в длинное черное одеяние. На голове у него была черная шапочка. На смуглом лице блистали острые проницательные глаза.

Он, видимо, удивился, увидев перед собою Беатрису, и с тревогой спросил, зачем она вернулась. Беатриса в двух словах рассказала ему о всем, что произошло и предупредила его, чтобы он держался настороже, так как досмотрщики начали уже обыскивать дом. Исполнив поручение, она быстро пустилась обратно.

Оба незнакомца сидели в комнате священника.

Оставшись один, отец Джонсон открыл потайную дверь в дубовой панели, за которой оказался глубокий коридор. Оба незнакомца быстро скрылись в него, после чего панель была приведена в прежний вид.

Между тем таможенные, сопровождаемые Каусоном, которому все происходившее, видимо, было не по душе, безуспешно обыскивали нижнюю половину дома.

Затем они направились в конюшню, где конюхи дали все требовавшиеся ими объяснения относительно лошадей. Вернувшись в дом, они пожелали осмотреть церковь.

Горнби поспешил исполнить их желание. Он рассчитывал, что Лейланд как‑нибудь расстанется со своими седельными вьюками, но осторожный досмотрщик всюду таскал их за собою. Однако, войдя в церковь, он сложил их на пол, полагая, что они здесь в полной безопасности, и принялся за поиски.

На одной стороне церкви высился белый мраморный памятник знаменитому сэру Томасу Тильдеслею, привлекший к себе особенное внимание таможенных. Пока они рассматривали его, Горнби незаметным образом скрылся из церкви.

Видя, что он не возвращается, таможенные хотели было позвать его, но дверь из церкви оказалась запертой, а вьюки исчезли.

Попавшись в ловушку, таможенные подняли шум, стали браниться, но никто не отвечал на их угрозы. Им даже показалось, что снаружи послышался смех, и это обстоятельство еще более усилило их ярость.

Что касается судовладельца, то он быстро примирился со своим положением, и, усевшись поудобнее на скамью, погрузился в глубокий сон.

Так прошло более часа. Таможенным начинало уже казаться, что их никогда не выпустят отсюда, как вдруг дверь церкви отворилась и вошли полковник Тильдеслей с Беатрисой и отцом Джонсоном.

Сзади них следовали Горнби и несколько слуг.

– Известно ли вам, полковник, что вьюки, которые мы привезли с собою, исчезли? – вскричал угрожающим тоном Лейланд.

– Я не вполне понимаю вас, сэр, – ответил полковник, делая вид, что он очень удивлен.

– Говоря прямо, ваш дворецкий Горнби обокрал нас и насильственным образом задержал нас здесь.

– Так ли это, Горнби?

– Совершенно не так, г‑н полковник. Я не брал вьюков. А запер я их в церкви совершенно нечаянно.

– Но ведь мы пробыли здесь более часа? – в ярости вскричали оба таможенника.

– Чрезвычайно сожалею об этом, – сказал полковник, еле удерживаясь от смеха. – Но прошу позавтракать с нами. Мы только что получили свежую провизию.

Чиновники, пораздумав немного, сочли за лучшее принять приглашение.

Между тем Каусон продолжал себе спать на скамье. Горнби разбудил его и, сказав ему на ухо несколько слов, повел его в зал, где уже готов был весьма обильный завтрак из холодных блюд, жареных птиц, ветчины и пирога с голубями.

Когда таможенные вошли в комнату, там уже сидели два человека. Оба привстали и сделали легкий поклон.

Одного из них звали Арчером, другого Фоулером. Первому было лет тридцать; его лицо носило отпечаток бесстыдства и хитрости, которые еще более подчеркивали острые серые глаза.

Фоулер был несколько старше. Лицо его было приятнее, манеры лучше: видно было, что это джентльмен.

Оба были одеты в красные камзолы, высокие сапоги; длинные галстуки и парики довершали их костюм. Их треуголки висели тут же в зале, на рогах оленя.

При первом взгляде на них таможенные почувствовали, что это и есть якобитские агенты, которых они ищут. Решив действовать безотлагательно, они обратились к Каусону, который держался за ними.

– Посмотрите на этих людей. Не признаете ли вы их?

Владелец корабля отрицательно покачал головой.

– Вы утверждаете, что никогда не видали их? Посмотрите хорошенько!

– Нечего мне смотреть, – возразил Каусон. – Я все равно их не признаю, хотя бы пришлось смотреть на них полчаса.

– Вы привезли с собою мистера Каусона в качестве понятого, – вмешался полковник, – и стараетесь подорвать доверие к его словам и уверить его, что это те самые люди, которых вы ищете. Вы ошибаетесь, однако. Капитан Арчер и капитан Фоулер прибыли сюда не из Ирландии, как вы думаете, и не были на борту корабля. Они приехали из Престона. Я сказал вам все, что вам нужно знать и не желаю отвечать на дальнейшие расспросы. А теперь не угодно ли вам, господа, садиться.

Священник прочитал по‑латыни краткую молитву, и завтрак начался.

Полковник Тильдеслей сидел во главе длинного дубового стола. Направо от него занимал место Джонсон, налево Беатриса.

Недавно прибывшие гости и таможенные досмотрщики сидели друг против друга. Владелец корабля, видимо, перешел на их сторону и мирно беседовал с ними, что еще более усиливало подозрение досмотрщиков, которые в конце концов решили привлечь его к ответственности по обвинению в измене. Но Каусону, весело уничтожавшему завтрак, казалось, и дела ни до чего не было.

За столом то и дело слышался смех Беатрисы, которая, казалось, забавлялась происходившим и время от времени что‑то говорила полковнику и отцу Джонсону.

Капитан Арчер говорил громко и не стесняясь. Никто его не останавливал. Все отлично понимали, что таможенные считали его и Фоулера врагами правительства и не прочь были бы арестовать их.

– По‑моему, лучше было бы прекратить эти разговоры, – тихо сказал полковнику отец Джонсон.