— Надо штурмовать, товарищ генерал-майор, — сказал Лесник. — Неожиданно, днем. Сейчас.

— Это официальное мнение Совбеза? — поинтересовался генерал. — Тогда, товарищ полковник, предоставьте его в письменном виде, по всей форме. Но пока операцией командую я, — с оружием в сторону мечети и медресе никто не пойдет. До тех пор, пока не будет получен приказ оттуда, — генеральский палец указал прямиком на зенит небесного свода.

— А мы без оружия… Передайте террористам по рации: так мол, и так, к вам для переговоров отправляются двое невооруженных представителей Совета Безопасности.

— За дурака держишь, полковник? У них же рация отключена.

— Но вы передайте, да под камерами, пусть всё для истории зафиксируют. Мы и в самом деле открыто пойдем, к главному входу. Без всякого подвоха, без пулеметов под полой.

Пилипенко внимательно и демонстративно — с ног до головы — оглядел Лесника. Покачал головой. Столь же внимательно не меньше минуты рассматривал Диану — та в начальственные разговоры не вмешивалась, сидела поодаль на травке, прислонившись спиной к колесу БТРа. И, похоже, самым преспокойным образом спала.

— Голливуд решил устроить… — вздохнул генерал-майор. — Вроде и не салага уже, виски вон седые. Ладно бы сам волку в пасть полез, а девчонку-то зачем губить? Чтоб тебе, если вдруг фарт выпадет, звезду Героя России на грудь прицепили?

— Не видали вы эту девчонку в деле.

— Всяких видывал… Ладно, идите. Держи вот, — генерал вынул из кармана носовой платок: чистенький, аккуратно сложенный, яркой сине-красной расцветки. Сунул Леснику. — Если вдруг дело выгорит — помаши из дверей. Именно этой тряпкой, никакой другой. Через полминуты орлы Закутного будут внутри.

Лесник изумился неожиданной уступчивости. Он-то думал, что придется еще долго уговаривать, ссылаться на Совбез, подписывать какую-нибудь бумагу, снимающую ответственность с Пилипенко…

— Просыпайся, Ди, — сказал Лесник почти беззвучно, так, чтобы не расслышал никто из окружающих. — Забыла, что сейчас у нас по распорядку дня — подвиг?

— А я не спала, — Диана открыла глаза и откликнулась столь же тихо. — Послушала вашу милую беседу. Ну и поработала немного. Думаешь, отчего генерал так легко согласился?

— Па-а-а-анятно.

И они пошли совершать подвиг.

«Избалуюсь я с ней, — думал Лесник, медленно шагая через площадь. — Избалуюсь и когда-нибудь словлю пулю — позабыв, что рядом нет способной отводить глаза напарницы…»

И, во избежание столь незавидной судьбы, старался не расслабляться. Мало ли что… Конечно, при помощи биноклей и им подобные устройств сейчас можно разглядеть то же, что и невооруженным глазом: совершенно пустую площадь. Но есть оптика хитрая, электронно-цифровая, — ей глаза не отведешь… И встречаются индивиды, овладевшие методикой фасеточной аккомодации, способные видеть людей, скрытых от взглядов прочих смертных.

Он шел, напряженно вслушиваясь, пытаясь уловить хоть какой-то звук, свидетельствующий, что сейчас начнется пальба. Привычно отсекал, отфильтровывал посторонние звуки: шум собственного дыхания и сердца, шум автомобильных моторов, доносящийся из-за внешнего кольца оцепления…

Ничего… Тишина.

Никто из террористов не оповещал приглушенным голосом свое начальство о нежданных визитерах. Никто не передергивал затвор автомата.

Сто метров до входа, девяносто, восемьдесят…

Вплотную подходить нельзя. Боевики, д ержащие дверь, все равно не увидят агентов, Диана отводит глаза надежно. Но наверняка почувствуют неясную тревогу, возникнет смутное ощущение: что-то не в порядке… И вполне могут выпустить длинную очередь по площади — неприцельно, в никуда, для собственного успокоения. С подобной реакцией вооруженных и нервничающих людей на активное психосуггестивное воздействие Леснику сталкиваться доводилось.

— Подходим на пять метров и начинаем, — сказал он еле слышно.

Диана кивнула.

Повезло — вход в подземное убежище искать не пришлось. Часть покрытой изразцами стены неслышно повернулась. Из темного прохода в медресе шагнули четверо в камуфляже и с автоматами. Не иначе как смена караула у дверей…

Привычными, чуть ли не синхронными движениями сняли приборы ночного видения, и… И больше ничего сделать не успели. Даже не успели разглядеть четверых своих товарищей, обмякших у входа — Лесник, так и не подавший условный знак сине-красным платком, рванул с высокого старта.

Автоматный ствол поворачивался к нему медленно-медленно, но так и не разразился очередью — стрелок лишь начал рефлекторно реагировать на нечто смутное, мелькнувшее на периферии сектора обзора.

Удар, удар, третий не потребовался, у Дианы осечек не бывает, — тела рушатся на пол. Да, ребята, с вашими рефлексами лучше в террористы не ходить, а заняться чем-нибудь спокойным, медитативным и созерцательным…

Он подхватил с пола автомат, решив, что на подземелье святость здешнего места не распространяется. Диана уже скользнула в темноту. Лесник за ней, в начале ведущего наклонно вниз коридора задержался, не хватало еще оказаться запертыми в мышеловке… Что это у вас тут за коробочка на стене, лишь с двумя большими кнопками, красной и черной? Черная вдавлена, значит… Догадка подтвердилась не сразу — несколько секунд ничего не происходило, затем часть стены вновь повернулась вокруг своей оси, перекрыв проход.

Отлично, можно начинать…

Голливудского боевика — со штурмом лабиринта, кишащего вооруженными до зубов и агрессивными врагами — не получилось. Для «барсов» начавшаяся на рассвете осада медресе явно стала неприятной неожиданностью, и к обороне они толком готовы не были. Восемь боевиков, оставшихся наверху, — вот почти и вся охрана. Почти — потому что двоих вооруженных мужчин в униформе Лесник и Диана в подземелье встретили-таки. Невеликая сила против тандема из особого и полевого агентов Новой Инквизиции…

Еще внизу оказались трое или четверо людей в гражданском и без оружия. И вот тогда-то пресловутый тандем допустил первую за сегодня осечку. Потому что один из штатских успел включить систему самоликвидации.

Голливудские штампы опять не пригодились: не мелькали цифры в зловещем обратном отсчете, показывая, сколько времени остается у положительных героев на предотвращение взрыва. Все сработало мгновенно, но не взорвалось, — во всех расположенных вдоль подземного коридора помещениях разом вспыхнули термитно-фосфорные заряды.

Дикий крик ударил по ушам. Дверь распахнулась, в коридор буквально выкатился человек — вернее, отдаленно похожее на человека пылающее нечто .

Лесник не обратил ни малейшего внимания на сгорающего заживо. Рявкнул Диане:

— Мальчишки!! – И махнул рукой вдоль по коридору.

Диана рванула туда. Лесник — в ближайшую дверь. Жар ударил в лицо от входа. Лабораторные столы заставлены приборами — и охвачены пламенем. Густой дым, вонь горящей пластмассы. Обжигая руки, он ухватил штуковину непонятного назначения, вновь выскочил в коридор. Горящий человек на полу уже не шевелился, превратившись в горящий труп.

Вторая дверь оказалась заперта, Лесник приставил автоматный ствол к замку — способ дурацкий, киношный, — легче легкого схлопотать в лоб рикошетом, но выбирать не из чего… Замок поддался на удивление легко, и секундой позже стало ясно, отчего, — изнутри дверь успела выгореть. Сплошная стена пламени, внутрь не сунуться.

Коридор быстро затягивался удушливым дымом, хорошо хоть термозарядов здесь не заложили… Но что там у Дианы? Лесник ожидал, что в любую секунду могут раздаться вопли сгорающих заживо мальчишек. Однако слышал лишь звуки пожара…

Диана вынырнула из дымной пелены неожиданно. Прохрипела:

— Никого, пустая камера! Успели вывезти, гады. Лишь прихватила пару сувениров на память…

Под мышкой напарница держала компьютерный системный блок, в руке — сверток из слегка обгоревшей ткани.

— Уходим, пока не изжарились! — Лесник подхватил с пола свой трофей, непонятный прибор — металлический ящик с рядами индикаторных окошек и сенсорной панелью управления.