Лесник еще раз прошел вдоль дальней стены, подергал рукоятки запоров на обеих дверях и ведущем куда-то вниз люке.

Закрыто надежно, опасности с этой стороны ждать вроде бы не стоит — но при необходимости любой из трех выходов можно использовать как путь к отступлению. Вряд ли арабские господа смогут блокировать их с той стороны. Конечно, теоретически такое вполне возможно — но для этого у противника должны быть подробные схемы внутреннего устройства корабля и вдобавок большое количество людей. И в том, и в другом Лесник сильно сомневался.

— При возникновении непредвиденной ситуации будем уходить нижним люком, — немного помедлив, сказал он вслух.

— А куда он ведет? — спросила Диана, не отрывая взгляд и ствол пистолета от тускло освещенного коридора, в котором в любую секунду мог появиться кто-то из «оранжевых». — И, кстати, что ты понимаешь под непредвиденной ситуацией? По-моему, все происходящее можно было предвидеть. Кроме, пожалуй, столкновения с драккаром.

— Я всегда поражался твоей необразованности! — фыркнул Лесник. — Спутать приличный ганзейский когг пятнадцатого столетия с ладьей немытых викингов!

Честно говоря, Леснику было все равно — что когг, что драккар, что какая-нибудь фелюга. Однако старинный парусник, будто бы вынырнувший из полумглы у самого форштевня эсминца, поразил его до глубины души. Благо бы странно выглядящее судно появилось из тумана — но тумана-то вокруг как раз и не было, оно просто материализовалось неподалеку, будто сотканное над гладью воды прямо из сероватого пространства, в котором растворялось море. Сначала полупрозрачное, бесплотное, оно почти мгновенно обрело весомость и убедительность: можно было различить матросов на реях и капитана, отдающего какие-то резкие команды, почувствовать запах соли и порыв наполнявшего паруса ветра — хотя за секунду до того над эсминцем не чувствовалось ни дуновения.

Так же, наверное, появлялась для экипажа когга «Тускарора»…

Неведомым морякам крупно не повезло — именно в те несколько секунд, когда корабли обрели друг для друга осязаемость, вещественность — произошло столкновение.

Затем сокрушенный форштевнем эсминца, получивший страшную пробоину парусник вновь растворился в пространстве, — и вместе с ним исчез ветер, запах соли, посторонние звуки…

Как бы то ни было — пожалуй, именно это нежданное происшествие помогло удачно исполнить план Лесника. Приходящие в себя, готовые вновь открыть пальбу «оранжевые» отвлеклись, и агенты успели проскочить как раз в ту дверь, куда противники заносили привезенные с собой свертки… Внутри оказались двое боевиков — но тут выяснилось, что возможности их чудо-накидок все же не беспредельны: выпущенная с полутора метров последняя пуля Лесника пробила-таки казавшуюся непробиваемой ткань. Со вторым бандитом разобралась Диана — коротким обездвиживающим ударом.

Сейчас пленник, надежно связанный, лежал в углу. Допросить его, однако, не удалось: помешал языковый барьер. Ни по-английски, ни по-русски, ни по-немецки «оранжевый» не говорил — и, насколько можно было понять при помощи эмпатических способностей Дианы, не притворялся. Из сказанных им слов агенты смогли лишь определить язык — арабский.

Как бы то ни было, теперь у инквизиторов появилось укрытие, новое оружие, запас патронов. И заложник… На последнего, правда, надежды мало — едва ли за двенадцать лет жизнь мучеников джихада стала более ценной для их начальников. Гораздо больше надежд на успешные переговоры внушали захваченные трофеи — принесенные арабами свертки, запаянные в водонепроницаемую синтетическую ткань. И стоявший в углу знакомый металлический ящик, в свое время таинственно исчезнувший со склада господина Азиди.

Но пока что начинать переговоры никто не спешил.

Как, впрочем, и штурмовать убежище агентов.

Прежде чем отдраить люк, Лесник натянул снятую с пленника оранжевую накидку — маловероятно, что внизу изготовились к стрельбе боевики, но лишняя предосторожность не помешает… Обошлось — за поднявшейся крышкой лишь темнота и тишина.

— Черт его знает, куда он ведет… — честно признался в собственной некомпетентности Лесник, безуспешно напрягая слух и ночное зрение. — Куда-нибудь да ведет… А непредвиденная ситуация может оказаться какой угодно. Пустят газ, подтащат под дверь увесистый заряд взрывчатки, либо попросту вырежут переборку автогеном.

— Люблю твой оптимизм… — вздохнула Диана. — Но очень надеюсь, что наши арабские приятели отправились на морскую прогулку без автогена и газового баллона. И без взрывчатки .

Последнее слово она выделила голосом. Слегка, чуть-чуть… Намекает на содержимое канувшей сумки?..

Лесник нехорошо посмотрел на напарницу, но не стал затевать новое разбирательство. Не время.

Поразмыслив, Лесник пришел к выводу: самое слабое место их крепости — иллюминатор, врезанный в дверь, ведущую на палубу. Идеальный для противника вариант: вынести стекло и зашвырнуть внутрь гранату. Или, на худой конец, хотя бы самую обычную сигнальную дымовую шашку — наверняка на эсминце имеется немалый их запас.

После блиц-совещания с Дианой он отпер и настежь распахнул дверь — теперь изрядный сектор палубы отлично простреливается. А осторожно и незаметно, вдоль стеночки, можно подобраться к кому угодно, но только не к особому и полевому агентам с их изощренным слухом…

Остальные двери заперты, люк вновь задраен — и это дает агентам Инквизиции теоретическую возможность продержаться здесь сколь угодно долго. Вопрос в другом: чего им следует ждать и на что надеяться? Какая помощь может прийти извне?..

Прошло еще полчаса — никаких попыток штурма или переговоров со стороны противника не последовало. Дают возможность осажденным поразмыслить, понять безнадежность своего положения? Или потихоньку готовят какую-то пакость?

— По большому счету, им даже не нужна взрывчатка или автоген, — сказала Диана после долгой паузы. — Достаточно запаса времени. Могут сидеть и ждать, пока мы сами отсюда не вылезем. Рационы из кладовой ты прихватил удачно, но без воды долго не выдержать.

Она только что закончила вскрывать свертки в поисках чего-либо, способного помочь в нынешней ситуации. Ничего полезного не обнаружилось — одинаковые коробки с микрофильмами, о содержимом которых без проектора оставалось лишь гадать…

Лесник, пытавшийся разобраться в трофейном оружии, пожал плечами. Спорить, в сущности, не о чем. Они сами залезли в эту дыру, в эту железную коробку, более всего напоминающую мышеловку.

Впрочем, иного выхода не имелось. О том чтобы держаться вдвоем на ходовом мостике, в рубке или в каком-нибудь другом открытом месте нельзя было и думать из-за заметного численного превосходства противника. Здесь же, по крайней мере, образовалась патовая ситуация: осаждающие, несмотря на все свои преимущества, не могут добраться до осажденных. И до своего груза.

Чем это грозит «оранжевым» — Лесник понятия не имел, но подозревал, что явившихся невесть откуда боевиков поджимает время. И шестым чувством опытного полевого агента-оперативника ощущал, что сложившаяся тупиковая ситуация нервирует противника гораздо больше, чем двух осажденных здесь сотрудников Инквизиции. А значит — следует ждать от арабов попыток выйти из этого тупика… Подождем.

— Любопытная игрушка, — сказал Лесник, прищелкнув магазин к захваченному автомату. — Пульки тоненькие, чуть толще двух миллиметров, но длинные — фактически иглы… Патроны безгильзовые… Пороха совсем немного — но наверняка он более мощный, чем у нас… Неудивительно, что таких мини-патронов помещается в магазин двести с лишним штук. То-то они палили, не жалея боезапаса.

Помолчав, он добавил:

— Сдается мне, их накидки идеально защищают как раз от оружия такого типа. А относительно медленно летящая и тяжелая пистолетная пуля — калибра так сорок пятого — может оказаться эффективной не только при стрельбе в упор…