— Детям сильно не терпится открыть подарки, — говорит тётя Оливия. — Но я им сказала, что мы сначала дождёмся вашего прихода. — Она зовёт тётю Уитни и моих дядей.

Этой части Рождества — обмена подарками — я боюсь каждый год. Несколько лет назад мама решительно воспротивилась обмениваться подарками с дальними родственниками. Это было просто слишком: покупки, расходы. Она попросила их не покупать нам подарки. Сначала я на неё за это обиделся: почему они не должны нам ничего дарить? Они могут себе это позволить.

Но теперь я думаю совсем иначе.

Мы сидим, ощущая неловкость, и притворяемся, что нам весело наблюдать, как облачённые в пижаму родственники разворачивают подарки. Маму бесит, что нам приходится проходить через это из года в год, но всё остаётся по-прежнему. Тётя Уитни не разрешает открывать подарки до тех пор, пока все не соберутся вместе. А отец не позволяет чему-либо или кому-либо — ни своей жене, ни своему ребёнку, — нарушить эту традицию детства. Сколько я себя помню, они ругались по этому поводу. И всегда побеждал отец.

Тётя Оливия вручает маме небольшой конверт с красным бантиком, мама поджимает губы и на лице у неё появляется напряжённое выражение: они снова отказались относится к её пожеланию с уважением. Мама открывает конверт. Внутри — стодолларовый подарочный купон в магазин Chico’s¹⁰. Она никогда не ходила в этот магазин, теперь, по-видимому, должна. Купон подписан обеими моими тётями и бабушкой.

Мне вручают аптечку и два билета на концерт IronMaiden в «Павильоне». На самом деле я не в восторге от хеви-метал, но мне нравится концерты под открытым небом и, по крайне мере, это не The BeachBoys, Chicago или Джимми Баффет. Это что-то типа места встречи. Мне нравятся оба подарка, но они ни в какое сравнение не идут с подаренной мамой сегодня утром автомагнитолой. Я должен установить её сам, и я ничего не имею против. Я благодарю всех и не смотрю на маму.

Отец свои подарки не открывает. Они сложены вокруг него на диване. Тётя Уитни сидит перед отцом на полу, открывает подарок за подарком и радостно восклицает каждый раз, как будто отцу два годика.

— О, смотри, браслет со святыми. Какой красивый. — Она трогает каждый квадратик, называет изображённого на нём святого и его предназначение. Чувствую, как мама неестественно улыбается в другой части комнаты. Когда тётя Уитни заканчивает перечислять всех святых, она говорит отцу:

— Вот, давай оденем тебе на руку.

Следующий подарок.

— Смотри, что мама тебе подарила. Этот плед такой тёплый, — она набрасывает плед на колени отца.

Бабушка подсовывает края пледа ему под ноги.

— Тебе всегда нравились совы, — говорит она задумчиво, — даже когда ты был маленьким.

Мне тяжело представить своего отца маленьким мальчиком, а бабушку — любящей матерью.

Потом появляется кепка университета Луизианы, и тётя Уитни надевает её отцу на голову. Одна сторона лица у отца почти не работает, и когда он кривится в слабой улыбке, то это выглядит отвратительно. Сегодня его медлительность увеличилась в разы и перешла почти в ступор. И я не знаю, то ли это от рака, то ли от морфина. Возможно, и то, и другое.

Не могу на это больше смотреть. Отправляюсь в комнату отдыха, где двоюродные братья и сёстры играют в видеоигру RockBand. Усаживаюсь на дальнем диване позади кресел и достаю мобильный телефон.

— Пишешь своему бойфренду? — спрашивает Фрэнни, понимающе улыбаясь. Она думает, что быть геем очень романтично.

— Да, — говорю я.

Первое сообщение приходит во время рождественского ужина. Нас всего трое — мама, папа и я, поэтому мы обходимся без церемоний. Мы едим перед телевизором, поставив тарелки на колени, и делаем, как обычно на каждое Рождество, — смотрим фильм «Эта замечательная жизнь».

Я выуживаю телефон из кармана как раз в момент, когда Джеймс Стюарт в метель врезается на машине в дерево. Номер мне не знаком. Но сообщение читаю.

Привет!

Хм. Набираю в ответ. Кто это?

Роберт.

Тихо улыбаюсь. Я удивлён, но совру, если скажу, что я не рад.

Роберт! С Рождеством, мой друг!

И вам весёлого Рождества.

Ты застал меня как раз за поеданием индейки и просмотром фильма.

Ой, простите. Что за фильм?

«Эта прекрасная жизнь». У вас уже был рождественский ужин?

Как раз собираемся. Никогда не видел этот фильм. Хороший?

Первые 20 раз — да. Теперь он стал чем-то вроде привычки.

— Это Майя? — спрашивает мама.

— Нет. Это мой ученик. — Она не отвечает, и я поднимаю на неё взгляд. — Его отец умирает от рака. Думаю, вся эта ситуация для него немного болезненна. Бедный парень.

— Мальчик? — спрашивает она.

Замечаю в её голосе какой-то намёк, возможно, небольшое неодобрение, но списываю это на игру моего воображения.

— Да. Из выпускников. Он один из класса по углублённому матанализу.

Опускаю мобильный обратно в карман и вгрызаюсь в начинку индейки, не обращая внимание на вибрацию.

Вы сегодня со своей семьёй?

Да. В Оклахоме.

Оклахоме? Серьёзно? Машиной или самолётом?

Машиной.

Там холодно?

Так холодно, что снеговик перед домом просит меня впустить его внутрь.

Так холодно, что Санта вынужден заводить Рудольфа с толчка?

Так холодно, что, когда я надел пальто вынести мусор, мусор отказался выходить.

Так холодно, что местный эксгибиционист описывает женщинам всё на словах?

Я громко смеюсь. Я гуляю с Шепом вместо отца. На самом деле на улице не так уж и холодно, так что я почти уверен, что эксгибиционисты продолжают своё рисковое дело. Мне нравится гулять по старому району, где я вырос. Дома кажутся меньше, а деревья больше. И так я снова чувствую себя ребёнком.

Разминаю пальцы. Много времени прошло с тех пор, как я подолгу беседовал, используя клавиатуру на телефоне. А Роберт умеет быстро работать пальцами. С другой стороны, мне для набора текста всегда требовалось немного больше времени.

Пока я печатаю следующий ответ, старый спрингер-спаниель терпеливо ждёт.

Ха-ха-ха. Так, что Санта подарил тебе на Рождество?

Пауза затягивается, и мне начинает казаться, что ему стало скучно, или же что я написал что-то не то.

И тут приходит сообщение.

Что вам нравится в AfterElton? Статьи, да? Ха-ха.

Сначала я ничего не понимаю, а потом до меня доходит. Мой аккаунт в Твиттере. Чёрт! Но мне немного льстит то, что он искал обо мне информацию.

Статьи. Точно!

Мой ответ звучит уклончиво, но это правда. В конце концов AfterElton — это не онлайн-версия Плейбоя для геев. Этот ресурс больше похож на сайт, посвящённый поп-культуре, но статьи, колонки и другие публикации имеют явный гомосексуальный уклон. У сайта нет ничего общего с Элтоном Джоном, но имя музыканта, который публично признался в своей нетрадиционной ориентации, стало вехой в истории геев.

Меня не удивляет, что Роберт знает про AfterElton. Меня удивляет то, что он знает обо мне.

Но больше беспокоит то, что он уклонился от ответа на мой вопрос.

«У вас есть братья и сёстры?», — пишет он.

Не-а. Только я. На каникулах ты будешь с Ником?

А. Вы знаете про Ника. Не уверен. Возможно. Какие два перемноженных числа дают в итоге 1 000 000, но не содержат ни одного нуля?

Математические игры. Оборачиваю поводок Шепа вокруг запястья и делаю небольшие расчёты на калькуляторе в телефоне. 64 × 15625

Блестяще.

Как будто я этого не знаю!

У Шепа получается очень долгая прогулка. Возвращаюсь с ним в тепло дома как-то неохотно.

— Мы с твоим отцом собираемся поехать посмотреть на гирлянды, — говорит мама, когда я отцепляю от ошейника Шепа поводок. — Хочешь с нами?