— Ну что, — говорит она, — ты идёшь на рождественскую вечеринку в субботу?

— Не-а.

— Пошли. Почему нет?

— А почему я должен проводить субботний вечер с людьми, которыхя едва знаю? Кстати, в прошлом году там были в основном пары. Знаешь, было неловко. И скучно.

— Ты можешь пойти со мной.

Я так не думаю.

— В любом случае, Кики остается у меня на эти выходные. В субботу мы собираемся пойти в гости к Санте, а потом будем есть крекеры и снова посмотрим «Король Лев», да, малышка?

Кики протягивает мне ложку с парфе, я съедаю и подмигиваю ей.

— А потом, когда она уснёт, я буду писать планы на следующие девять недель.

— Ого, да у меня от твоей личной жизни просто дух захватывает.

И мне бы хотелось, чтобы у меня тоже захватывало дух.

На парковке я снова включаю мобильный. Он сразу начинает вибрировать. Пять новых сообщений! И все от Ника. Просматриваю их на ходу.

Я возле твоей машины.Давай быстрее.

Ответь на звонок.

О, Боже! Ты где? Я не смогу целый день ЖДАТЬ!

Всё. Я ушёл.

Я смотрю на временные отметки и понимаю, что он ждал аж целых десять минут. Отвечаю, хотя не знаю, зачем утруждаться:

Нужно было пересдать тест. У меня сегодня занятие с группой.

Ответ от него приходит сразу.

Мог бы сказать мне раньше.

Мог бы, если б удалось пройти мимо его ватаги чирлидеров. Кстати, мы не договаривались встречаться после школы. Мы никогда не договариваемся встречаться после школы. Мы вообще редко договариваемся о встречах. Иногда мне кажется, что Ник — мой бойфренд только на словах. Когда это ему удобно или когда ему нужен симпатичный сопровождающий для выхода в свет. Я себя таковым не считаю, но по тому, как Ник липнет ко мне и демонстрирует меня на редких мероприятиях, куда мы выбираемся вместе, думаю, он именно так и думает.

Извини. Напишу позже.

Ответа нет.

До занятия в группе музыкальной терапии с мисс Момин, где мы сегодня играем «ДжинглБеллз», у меня остаётся ещё час, но я эмоционально выжат и не хочу иметь дело с Ником прямо сейчас. Идти домой я тоже не хочу. Так что я сажусь в машину, ставлю телефон на беззвучный режим, откидываю спинку сиденья и закрываю глаза.

Я мысленно возвращаюсь в классную комнату, к глазам с туманно-серой радужкой в чёрном ободке, плотно облегающему свитеру, надетому поверх полосатой рубашки с воротником, и волосам, виднеющимся в яремной ямке — что бы он не носил, никакая одежда не может их прикрыть.

Интересно, ощущает ли мистер МакНелис мой запах — запах моего желания? В девятом классе, на курсе по основам безопасности жизнедеятельности (учитель Гидеон на уроках, посвящённых половому воспитанию, постоянно напоминал нам, что это не «О-боже-как-хорошо», ха-ха) нам рассказывали, что люди, как и животные, если хотят «спариться», выделяют особый запах. Я не говорю, что хочу переспать с мистером МакНелисом, но и не утверждаю обратного.

А вот в том, что не хочу «спариваться» с Ником, я уверен на сто процентов. Нет, я пытался, раз или два. Мы встречаемся девять месяцев, а я к нему и пальцем не притронулся. На самом деле, во время моей последней попытки Ник после своего «Нет» добавил «Это отвратительно». И я совру, если скажу, что это не задело мои чувства. Больше я не пробовал. Иногда я удивляюсь, зачем мне это вообще было нужно. Да, он симпатичный. И да, он может быть, при необходимости, очень милым. Но сейчас я его знаю ничуть не больше, чем знал девять месяцев назад. То же самое можно сказать и о нём. И, думаю, что для нас обоих это совсем не важно.

С другой стороны, я бы не отказался прикоснуться к Дрю МакНелису... Иду у желания на поводу и начинаю представлять подробности, когда лёгкий удар по крыше машины возвращает меня к реальности. Поворачиваю ключ в замке зажигания и опускаю стекло. В окне появляется голова Люка Чессера:

— Эй, чувак! Не спи на парковке! А то люди подумают, что тебе здесь нравиться.

— Может, так оно и есть.

— Ну,... — он ёжится, — здесь холодно. Отопри дверь.

Я открываю, Люк садится на пассажирское сиденье и захлопывает за собой дверь. Я поднимаю стекло.

— Я сожалею о твоём отце, чувак. Я могу чем-то помочь?

— Хочешь меня поцеловать?

Он ухмыляется, а потом смеётся.

Он понимает — это шутка. У нас с Люком есть своя история, но она большей частью платоническая.

— Хочешь, чтобы на твою голову обрушился гнев Куртиса? — шутит он. — Ты же знаешь, что он — ревнивец.

— Да, знаю.

Я рассматриваю своего друга. Люк — тамбурмажор в нашем оркестре и мой бывший псевдо-бойфренд. Долгая история. Куртис — первокурсник в университете Хьюстона. Парни влюблены друг в друга по уши, а я завидую им до смерти. Люк устраивается на сиденье поудобнее, чтобы согреться, тянет манжеты рукавов толстовки ниже и складывает руки на груди. Затем закидывает ноги на панель управления и поворачивается ко мне лицом.

— Как у тебя дела с Ником? — спрашивает он.

— Я тебя когда-нибудь благодарил, за то, что ты свёл меня с Хор-хе?

— Нет. Думаю, нет.

— Тогда и не буду.

Он смеётся:

— Вот так вот, да? Я никогда тебе не говорил, но помнишь, как я свёл вас двоих? Всё было совсем не так, как ты мне говорил.

— А как всё было на самом деле?

— Я сказал ему, что он тебе нравится и что он должен пригласить тебя на свидание. Он сказал: «Подожди». — Люк садится ровно, жеманно вздыхает и говорит, — «Я не приглашаю парней на свидание. Это они мне приглашают».

Он настолько точно изображает Ника, что я не могу не засмеяться.

— Слушай, — говорит он, — давай как-нибудь сходим на выходных со мной в универ. У Куртиса есть друзья. Кто знает, может, тебе кто-нибудь из них понравится?

— Каково это — встречаться с парнем старше? — не могу удержаться от вопроса.

На лице Люка появляется широкая улыбка и в ответ он только поднимает брови.

— Это жестоко, — говорю я.

Он возвращает ноги на панель и мечтательно вздыхает:

— Хм, а на что это похоже с Ником?

— Я не знаю.

— Правда? Ха-ха. Знаешь, однажды ты будешь считать это благословением.

Я уже так считаю. С большой неохотой проверяю время на телефоне.

— Мне нужно идти. Через пятнадцать минут у меня начинается группа музотерапии.

— Ты ещё не отработал все часы? — удивляется Люк.

— Мне просто нужно ещё парочка.

Он делает глубокий вдох и громко выдыхает. Я делаю то же самое, и он улыбается.

— Звони мне, когда захочешь поговорить. Хорошо? Не переживай о Куртисе. Он у меня под контролем, — Люк подмигивает и выходит из машины. 

— Уверен, что справишься? — спрашивает меня мисс Момин, закрывая за мной входную дверь. Мисс Момин — координатор группы и учитель музыки в начальных классах. Она также ведёт музыкальную терапию с детьми-инвалидами.

— Да. Конечно.

Когда мисс Линкольн впервые предложила мне работать с этими детьми, я не был настолько уверенным. Прошлым летом большую часть из шестидесяти часов общественных работ — обязанность всех выпускников школы — я провёл в приюте для животных, но мисс Линкольн посчитала, что моё заявление для поступления в колледж хорошо бы немного разнообразить и пристроила меня в группу мисс Момин. Я рад этому. Теперь занятие в группе — самая лучшая часть недели.

Из фойе я вижу, как Патрик по пути в общую комнату яростно сражается со стулом. Стул наклоняется. Патрик делает шаг назад и, когда стул падает на кафельный пол, издает недовольное «Ба».

— Патрик, — зову его.

Он замечает меня и расплывается в широкой и глуповатой улыбке, потом подходит тяжёлым шагом и неловко меня обнимает.

— Эй, чувак. Спасибо, что начал расставлять стулья. Помощь нужна?

Он тужиться, напрягается, а потом выдаёт громкое «Ба».

— Хорошо. Тогда давай займёмся делом.