Синеволосая Богиня только покачала головой:

— Другого выхода нет…

Легким кивком сестры поддержали ее, взмахнули руками и вокруг Алечки все закружилось. Так казалось ей, а вот феечки видели, что это она сама крутилась в непонятно откуда взявшемся вихре, который будто выжимал из нее волшебство, даря взамен все увеличивающееся человеческое тело, и всасывая ее в срединную воронку как в омут.

— Единственное, что я могу для тебя сделать, — вздохнула желтокурая Богиня, — это забрать твои воспоминания…

Она протянула руку и с камня, что высился посреди поляны, к ней устремился Алечкин последний дар. Богиня сжала его пальцами, прошептала что-то и бросила в воронку вслед за девушкой.

…— Ровно до того момента, — поддержала ее красноволосая, — пока ты не увидишь его…

Она хлопнула в ладоши, и перед ней появилось маленькое феечкино зеркало. Оно стало увеличиваться, а потом полетело туда же — в крутящийся столб воздуха.

…— Если же он тебе так и не встретится, — закончила синеволосая Богиня, — ты так и умрешь в неведении…

Она сняла колечко, поцеловала его и легким неуловимым движением кисти отправила прямо на тонкий пальчик бывшей феечки.

— Прощай!

— До встречи!

— Будь счастлива!

Сон ушел, оставив после себя какое-то неприятное ощущение боли. Я еще с минуту лежала, закрыв глаза, и пыталась его вспомнить, но образы, только что бывшие знакомыми и близкими, вдруг расплылись, оставив лишь пустоту. И страшнее ее ничего не было. Я распахнула глаза, чтобы увидеть серое небо, затянутое пеленой облаков. Оно грозило пролиться дождем, предупредив меня об этом низким раскатом далекого грома. Дождь… То ласковый и теплый, как поцелуй небес, то холодный и пронизывающий… Это я знаю…

Стоп! Кто я? Вот она — причина моего страха. Я… Мои пальцы сами собой притронулись к лицу, утонули в разметавшихся по сторонам кудрям. Рыжим! Пальцы покрутили длинную прядь прямо перед глазами.

Было жутко страшно, вроде бы и вижу все, что вокруг меня, а такое ощущение, что в полную темь попала. Я осторожно встала и огляделась. Лес… Туфельки-лодочки утопали в изумрудном ковре из мелких стелящихся травок. Я же помню эти узорчатые белые прожилки на листьях… А! Изгонь-трава! Лучшее лекарство от всяческих паразитов! Мое платье едва скрывало коленки, но от этого не становилось менее изумительным: бархатным на ощупь, но тонким и легким как шелк. По золоту пышной юбки были рассыпаны мелкие рыжие камни. Плечи скрывал широкий воротник, открывающий шею и превращающийся на груди в бутон золотой розы. За ним пряталась подвеска… В маленьком хрусталике горела огонь-трава! Я схватилась за кулон и зажмурилась от восторга. Как же это красиво!

Тут же взгляд упал и еще на одну вещицу — изящное колечко на среднем пальце левой руки. Я покрутила рукой, чтобы рассмотреть его и так и этак, но память молчала. Она напоминала мне сейчас решето, пропускающее мелкие воспоминания, но удерживающее что-то важное и больше. А руки уже нашарили удобные глубокие кармашки в юбке платья. В одном из них оказалось зеркальце на ручке. Я взглянула в него и увидела абсолютно незнакомую мне девушку: янтарные глаза смотрели испуганно и неуверенно, на лоб падал рыжий локон, остальные были заброшены назад и вились по спине медными змеями, алые губы выглядели припухшими то ли от того, что в последние пять минут я их постоянно кусала, пытаясь сосредоточиться и все вспомнить, то ли от обиды на весь этот свет.

А еще меня поразило то, насколько я бледна. Кожа — будто фарфоровая. Опять же, о причине столь вызывающей бледности мне было ничего не известно. Может, я больна? Или это от природы? Задумалась я и над своим именем, и над вопросом, как я здесь, в чаще леса, очутилась. Но память, так легко выдававшая названия предметов, явлений и трав, игнорировала меня, едва речь заходила о моем прошлом.

Я простояла на одном месте очень долго, просто, не зная, куда мне идти. Солнце из зенита плавно перескочило к горизонту, всем своим видом показывая, что пора бы уже и позаботиться о ночлеге. Но как? Я решила просто улечься прямо тут, где и очнулась: мягкая изгонь-трава заменит мне матрас, а одеяло… Нарву веток!

Уж не знаю, как бы я переночевала и что бы делала на утро, но мою судьбу за меня решили другие. Откуда-то издалека ветер донес вдруг переливы трубы и лай собак. Ноги дрогнули, призывая меня бежать, но я не видела ни причины для таких действий, ни смысла. А потому просто осталась на месте. Очень скоро меня окружила свора собак. Они лаяли, но кидаться не осмеливались. Я же просто обмерла от страха, боясь лишний раз пошевелиться.

— Мой лорд, — раздался вдруг веселый молодой голос, — посмотрите, кого отыскали наши гончие!

На поляну из-под густых лап листвянника выехали всадники.

— Гвидо, отзови собак, — приказал один из них ровным властным голосом.

— Слушаю, мой лорд! — Гвидо свистнул и собаки как-то обиженно, все время косясь на меня, стали отступать. Они подскочили к спрыгнувшему с лошади парню и начали скулить, будто ожидая награды за хорошую добычу в моем лице.

Сам лорд сидел не шевелясь на гнедом скакуне, постоянно перебиравшем длинными изящными ногами, и внимательно меня разглядывал. Я не видела смысла стесняться, а потому изучала его самого. Породист! Вот как можно назвать такой тип людей. Длинное лицо со скучающим выражением на нем, изящно уложенные и тщательно смазанные лосьоном для затвердения локоны, прочерченные сурьмой брови. Кажется, и лицо припудрено… Сколько же ему лет?

Наконец, лорд сделал какие-то свои выводы, низко мне поклонился и сказал низким грудным голосом, который должен, видимо, произвести на меня неизгладимое впечатление:

— Простите, леди, если мои собаки напугали вас…

Я только кивнула головой. Не дождавшись от меня каких-либо слов, он продолжил:

— Позвольте представиться: лорд Грегор Интониан граф Загорский, — он выжидающе на меня уставился.

Предполагалось, что теперь должна представиться я. Но… Я не помнила, как меня зовут, а придумывать не стала. Возможно, если бы я хоть чуть-чуть ориентировалась в этих именах и родах… Я печально заметила, что, скорее всего, я в них никогда и не разбиралась. Граф ждал, пауза затянулась, и всадники за его спиной начали непонимающе переглядываться.

— Простите, граф, — от звуков моего голоса он вздрогнул. Уголки его губ поползли вверх и сложились в подобие улыбки. — Я не могу вам сейчас назвать своего имени…

— Сударыня путешествует инкогнито? — бровь удивленно взлетела вверх.

— Меня похитили, — это первое, что пришло мне в голову, — и… я ничего не помню…

Он помрачнел. И как быстро его улыбка превратилась в тонкую сплошную линию.

— Верно, вас чем-то опоили…

Я пожала плечами. Граф продолжал буравить меня взглядом, пытаясь найти хоть тень смущения, которая выдавала бы ложь.

— Хорошо! — наконец выдавил он из себя. — Я приглашаю вас к себе в замок, э…

— Алиса, — выдала я вдруг вспыхнувшее в мозгу имя, понимая, что именно его от меня и ждут.

— Леди Алиса, будьте моей гостьей… — он протянул мне ладонь, ожидая, что я разрешу посадить себя к нему в седло.

— Но… — я не знала как себя вести. Можно ли принять предложение? Или мне лучше будет остаться одной и попытаться потом выйти к какому-нибудь жилью по следам графской свиты.

— О не волнуйтесь, юная леди, вас никто не обидит! Клянусь своей честью!

Я медленно кивнула, шагнула к нему и подала руку. В один момент он втащил меня на лошадь и посадил перед собой. Юбка непослушно поползла вверх, оголяя не только коленки. Я покраснела и попыталась натянуть ткань пониже. Лорд, не будь дураком, понял мое замешательство, снял плащ и укутал меня в него.

— Спасибо… — только и смогла выдавить из себя я.

— Не стоит благодарностей, леди Алиса! Я понимаю, что вы в затруднительном положении и не осуждаю вас за стиль одежды. Должно быть, это ваше домашнее платье…

Я усмехнулась. Должно быть! Это ж каким может быть тогда выходной наряд, если домашний расшит камнями! Но для графа это было, видимо, в порядке вещей. Он тронул поводья, и мы двинулись в ту сторону, откуда и появился этот охотничий отряд. Лорд ни о чем меня не расспрашивал, решив, что я и без того устала и вымоталась. Но я понимала, что это лишь отсрочка. Все равно надо будет ему рассказать, как я очнулась в этом лесу. А вдруг он найдет моих родственников или мою семью.